Избранные произведения. Т.3. Между-Мир: Между-Мир. Внутри себя - Алан Фостер

Предположение это его не шокировало. Может она так и считает, но это неверно.

— Я не такой бестолковый, как ты думаешь, Лайза. Я это предположение уже изучал. Существуют вполне определенные тесты, и кое-какие — из них я успел провести, пока меня оставили в покос, еще в Нуэво-Йорке. Артисоны ничуть не отличаются от людей по всем внешним данным, но надежные тесты существуют.

Она тревожно уставилась на него.

— Я не артисон, Лайза. Это первое, что пришло мне в голову, когда… — он замялся, — когда я начал выделывать то, на что ни один человек не способен. Я знаю, что во мне есть что-то особенное. Но я не артисон, я это проверил с помощью многих тестов. Доступа в лабораторию у меня, конечно, не было, зато у меня имелся доступ в нуэво-йоркскую библиотеку и местные аптеки. И ни один тест не сошелся, Лайза. Ни один.

— Так кто же ты такой, Эрик Эббот, — спросила она тихо. — Кто ты такой?

— Я не знаю. Не такой, как все, но и не такой, как ты. Я отличаюсь чем-то другим. Я инженер-разработчик, я знаю, как проводить и как интерпретировать полученные результаты. Я совершенно согласен, что это все бы объяснило. Мне, может быть, даже и хотелось бы этого. Но это не так. Я не артисон. Я могу больше, чем любой человек. Это определенно, но в чем здесь суть, я не имею ни малейшего представления. Да это и не важно. На самом деле неважно. Когда-нибудь мы все узнаем, а сейчас самое главное то, что мы любим друг друга. Неужели ты не можешь хотя бы сейчас согласиться с тем, что этого достаточно?

— Если ты согласен по-прежнему любить меня, узнав кто я такая, Эрик, то я тоже на все согласна. — Она оглянулась по сторонам. — А теперь нам пора подумать, пора начать планировать побег. Не из Лондона, а вообще из Британии. Я понимаю, вечной свободы мы все равно не обретем, но ты сделал так, что мне захотелось попробовать. Со временем они все равно выследят нас, но на несколько дней, а может быть, недель возможно улизнуть. И это будет такое счастье, которое поможет мне прожить остаток дней. Я всегда смогу обратиться памятью к этим дням или неделям.

Глаза Лайзы сияли. Такой оживленной Эрик ее еще ни разу не видел.

— Мы их заставим за собой побегать. Так просто у них ничего не выйдет. Ты находишься в розыске, а я… я дорогостоящая продукция, которую очень трудно заменить. Давай-ка подумаем, как заставить их попотеть.

— Мы еще и не то придумаем, — уверил ее Эрик. — Вот ты все говоришь, что нет такого места, где мы сможем укрыться одни, куда руки у Тархуна не дотянутся. А я вот подумал хорошенько и понял, что есть. И мы о нем чуть не десять минут сейчас говорили. ВОКУ нуждается в колонистах. Так вот считай, что у него двумя колонистами стало больше.

Лайза с трудом подавила улыбку.

— Чудесная мысль, Эрик. К несчастью ничего не выйдет. Это невозможно. Конечно, то, что я влюбилась, тоже вещь невозможная. И то, что ты в меня влюбился, и то что мы сидим здесь и держимся друг за друга, а не лежим трупами там у реки. Наверное, мне не следует смущаться тем, что ты предлагаешь очередную невозможность.

— Конечно же, — сказал он ей, и глаза его радостно засияли. — Нам придется посидеть здесь еще несколько минут, прежде, чем мы приступим, — и Эрик поудобнее устроился на длинной скамье.

— Но зачем?..

На лице его появилось спокойное, благостное выражение. Под куполом парило пение хора.

— Мне всегда так нравился Вильямс…

Тархун привык действовать независимо от правительства, которое больше мешало, чем помогало. Перед центральной властью, которая относилась к региональным правительствам скорее как к неудобствам, он отчитывался, упоминая, как правило, лишь дела давно минувших дней.

Но несмотря на это, а, может быть, даже благодаря этому, он с нетерпением ждал предстоящего разговора. Поездка по замерзшей поверхности Люцернского озера прошла в оглушительной тишине. Мотосани бесшумно скользили по льду, крупные снежинки таяли на окнах. А изломанно-величественные Альпы подобно бледным привидениям высились где-то за грозовыми тучами.

При входе в глубь горы царило обманчивое спокойствие. Громадная металлическая дверь тихо отодвинулась, и Тархун прошел внутрь. А там рядами стояли вооруженные бдительные охранники, внимательно следившие за каждым его шагом. Кругом царил целый водоворот целенаправленной деятельности. Сопровождающий вел его все дальше в глубину власти, а Тархун едва успевал увертываться от сломя голову несущихся куда-то по делам программистов и операторов.

Наконец, они пришли, и сопровождающий оставил его одного около двери. Это была самая обыкновенная дверь, похожая на десятки других, которые они проходили по дороге. Однако, при звуке голоса, пригласившего его войти, Тархун вздрогнул, что с ним редко бывало. Всякий достаточно информированный житель Земли узнал бы этот голос.

— Войдите, пожалуйста.

Он вошел.

Внешний вид пожилого мужчины, сидящего за столом в окружении нескольких экранов, вполне соответствовал голосу.

Тархун украдкой глянул на экраны. Информация, отображенная на них была для него совершенно непонятной.

«Какой у него усталый вид», — подумал Тархун. Правда, во время своих публичных выступлений он всегда казался уставшим, но никогда не был настолько измученным. Или при телеобращениях его гримируют?

— Я прибыл, сэр. Мне назначено. Тархун.

— Тархун? Ах да, вы из Северной Америки. — Ористано повернулся к нему на вращающемся кресле и протянул руку, не вставая. — Очень приятно. Садитесь, пожалуйста, — и он указал на стоящий по соседству диван.

Тархун сел и почувствовал себя спокойнее.

И хотя главный управляющий программным обеспечением выглядел очень внушительно, но казался он все-таки менее впечатляющим, чем он ожидал. Однако одного того, что олицетворял собой Мартин Ористано, было достаточно, чтобы внушить трепет кому угодно.

— Простите меня, сэр, но я все-таки не понимаю, почему мне было приказано вам доложить. Я не привык, чтобы меня отрывали от незаконченного задания, а особенно от такого, как то, которым я занимаюсь последний месяц.

— Я вполне знаком с трудностями, с которыми вы столкнулись, Тархун. И поверьте мне, я вам сочувствую.

Тот кивнул, ничуть не удивившись. ГУППО имеет доступ ко всему, что творится на планете.

— Стало быть дело здесь касается вещей еще более серьезных, чем те, о которых мы говорили.

— Намного более серьезных.

— Но я все равно не понимаю, зачем меня позвали сюда и оторвали от дела…

— Вас никто не отрывал от дела, Тархун. Оно по-прежнему возложено на вас. А сюда вас пригласили, чтобы поставить в известность. Сам Коллигатар заинтересовался подвигами этого вашего мистера Эббота.