Капитан звездного океана - Юрий Медведев

— Как ты стал рабом, Яарвен? — спросил Богомил.

— В первый раз меня продали за долги, — ответил атлант. — Через год родственники сумели собрать нужную сумму, и я снова стал свободным человеком. Но за этот год я кое-что понял. Например, то, что рабы тоже люди. Поэтому, когда один из моих соседей убил раба, я не выдержал.

— Что же, за убийство ему ничего не было?

— Жрецы Посейдона велели ему принести жертву — новорожденного поросенка. Он принес его в храм, и жрец смазал руки убийцы кровью поросенка.

— И все?

— Да. Я услышал, как он смеялся, рассказывая про этот случай друзьям. Я ударил его. Но не рассчитал силу.

— А что было потом?

— Родственники убитого требовали казнить меня. Но я принадлежу к очень древнему роду. Тогда меня снова сделали рабом. Через месяц я бежал от хозяина…

— Скажите, Яарвен, — заговорил Юрий, — если бы рабам удалось ворваться в город, что бы вы сделали?

Атлант с силой сжал ладони рук.

— Я бы уничтожил храмы Посейдона, казнил всех его служителей. Почему мы должны поклоняться богу, который ненавидит мой народ?! Он не выпускает корабли атлантов в море! Жрецы говорят: терпите, Посейдону нужны жертвы… Сколько можно приносить жертв! На Олимпе много богов. Поклоняться нужно всем! Этого не хотят жрецы. Когда-то они были хранителями мудрости, могли рассчитывать ход звезд по ночному небу, предсказать, когда пойдут благословенные дожди… Нынешние жрецы не могут ничего, только говорят: терпите, или — нужны жертвы!

— А что стало бы с жителями Посейдонии? — спросил я.

— Мы освободили бы рабов, А хозяева… Им и их отпрыскам пришлось бы испытать на себе, что такое рабство, сменить дома, покрытые орихалком, на хижины. Но ведь это справедливо! И потом, должен же кто-то трудиться на полях и в каменоломнях.

— Ну а Владыки Атлантиды? Какая судьба ждала их? Яарвен с недоумением посмотрел на меня:

— Великий, как может смертный поднять руку на сына Повелителя Моря? Мы отнеслись бы к ним с почетом. И кто знает, может быть, они убедили бы грозного Посейдона милосерднее относиться к атлантам. Тогда другие бессмертные будут получать жертвы не за его счет.

— Что же вы будете делать теперь? — спросил Юрий.

— В Атлантиде много рабов. И они пойдут за Яарвеном, особенно теперь, после того, как могущественные боги спасли меня от смерти. Великие! Клянусь, что вы займете самые почетные места среди богов Атлантиды!

— Мы не боги, Яарвен, — устало проговорил Богомил. Вместо ответа атлант склонился до земли.

— Девушка устала, — произнес Старадымов. — Да и на твою долю, Яарвен, сегодня выпало немало испытаний. Вам необходимо отдохнуть.

— Слушаюсь, Великий, — ответил атлант. — Если позволишь, мы ляжем под деревом снаружи.

— В пещере всем хватит места. Под деревьями полно змей. Отдыхайте. А нам нужно обсудить свои дела. Мы выключим говорящую машину, чтобы не мешать вам.

— Слушаюсь, Великий, — покорно повторил атлант.

56. Богомил Геров

Мы понимали, что спасение Яарвена будет для него очень сильным стрессом, ведь он в то мгновение, когда его швырнули в колодец, наверняка распрощался с жизнью. Но это был единственный способ, который позволял спасти вождя повстанцев, практически не вмешиваясь в развитие событий. Теперь островитяне были уверены, что Яарвен погиб, и все должно было пойти своим чередом. Жрецы явно не очень опечалятся исчезновением двух «Богов» и станут управлять страной, как и прежде, возможно даже поручат кому-нибудь в торжественных случаях являться перед народом в золотой и серебряной масках, подобрав для этого кандидатуры соответственного телосложения. Правители по-прежнему будут ссылаться на «Богов», добиваясь повиновения сограждан. Рабовладельцы останутся до поры до времени рабовладельцами, рабы — рабами. А дальше — дальше судьбу острова будет решать Всемирный Совет, для которого могут сослужить неплохую службу нами добытые материалы.

У меня было и еще одно опасение — как бы сердце Яарвена не отказало еще до того, как мы поймаем его в силовую сеть и успеем кое-что растолковать. Но, соглашаясь на проведение этой операции, я вовремя вспомнил слова знаменитого мыслителя древности Сенеки, говорившего, что глупо умирать прежде, чем придет смерть. Вспомнил и успокоился, понимая, что вождь восставших не может быть тем, кто умирает раньше смерти.

Теперь Яарвен и Живущая у Моря сидели в углу пещеры, прижавшись друг к другу плечами. Похоже, они забыли обо всем на свете. Предусмотрительно отключенный Юрием ретранслятор молчал. Возлюбленные говорили и говорили. Их речь лилась плавно и вдохновенно, словно мы слышали волнующий говор живой природы.

— Ни дать ни взять голубки, — сказал Линекер.

Смысл сказанного был иронический, и, зная склонность Джерри к едким замечаниям, я недовольно взглянул на него, но на лице товарища витала самая добрая и искренняя улыбка. Он был зоологом, поэтому, вероятно, вложил в свои слова отнюдь не переносный смысл.

— Похоже, здесь нам больше делать нечего, — задумчиво произнес Старадымов, — все, что могли, мы сделали.

— Куда теперь? — подал голос Линекер.

— Нужно искать следы загадочного бота, его хозяев.

— А эти… владыки ничего о них не рассказали? — спросил я. Старадымов отрицательно покачал головой.

— Надо было все же наведаться к ним. Посмотреть, как они там устроились, — продолжал я.

— Не хватало ради этого энергию расходовать, — саркастически заметил Джерри.

— Утром слетаем, — отозвался Юрий, — необходимо узнать от них правду.

— Айкен вряд ли что-нибудь скажет, — поделился сомнениями Джерри, — ты заметил, Юра, как он обнаглел после того, как убедился, что его жизни ничего не грозит?

— Зато Маноло — трус изрядный, — ответил Старадымов, — ручаюсь, что он ничего скрывать не будет.

— Правды у него, как у змеи ног, не найдешь, — буркнул Линекер.

Маноло и Айкен… Днем я даже не удосужился спросить, как зовут бывших владык. Почему же эти имена мне так знакомы? И почему вслед за ними память услужливо подсказывает еще одну фамилию — Веркрюисс? Догадка была столь невероятна, что я растерялся. Потом схватил Старадымова за плечо:

— Юра! Ты хорошо помнишь рассказ моего деда?

Старадымов непонимающе посмотрел на меня, пожал плечами: — Я не дослушал запись. Только начал. А в чем дело? Но я уже лихорадочно вставлял кристалл с записью в фонограф.

57. Рассказ «Последнего опера»

…Вот, Богомил, и пришло мое время писать мемуары…