Публикации на портале Rara Avis 2018-2019 - Владимир Сергеевич Березин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
02.09.2019
Под паром (о жанре стимпанка)
Я очень люблю стимпанк с его размытыми границами, неточными признаками, но при этом всегда безошибочно выделяемый из общего ряда продукции, маркируемой словом «фантастика».
Стимпанку не чуждо ничего — ни космос, ни путешествия во времени, ни создание химер, ни магия — кухонная и боевая. Ни, разумеется, сила огня и пара. Как-то мы с друзьями собрались судить да рядить, отчего греки не сделали паровую машину после игрушки Гирона, почему этого не сделали, наконец, римляне с их нуждой в механической силе и масштабным строительством. Кажется, в этом случае перед нами одна из главных загадок человечества.
Сейчас многие будут обсуждать только что вышедший сериал Carnival Row Рене Эчеваррии и Трэвиса Бичема. Это очень красивое зрелище, со всей прелестью Викторианской не-Англии (а «викторианство» — самый характерный маркер жанра), с фавнами и феями, а также с нехитрым моральным посылом, бьющим фонтаном. Там в загадочном городе Бурге сосуществуют после большой войны люди и нелюди, некоторые поедом едят других, сержант полиции идёт по кровавому следу, а над всем сверху стрекочут феи, маша крылышками через дырки в полушубках.
Мне Carnival Row не очень нравится именно, как адепту жанра. Замах создателей хорош, но когда начинается движение, ты видишь, что просто произведена контекстная замена негров на фавнов, страдающих от неравноправия, женщин — на фей, страдающих от того же неравноправия, и герои тут же становятся очевидны, будто на каждом бейджик с обозначенной степенью политкорректности.
Когда мне говорят, что явных провалов в сюжете нет, сразу хочется ответить: «Ну, ок. Я тоже не помню, что случилось в хижине дяди Тома». Дело в том, что все сюжетные ходы предопределены. Если несчастные феи набиты в корабль, как африканцы, плывущие в Италию, то корабль обязательно станет тонуть, то трюмы будут заперты негодяями-перевозчиками. Бесправную служанку-фею обязательно будет лапать похотливый хозяин, а когда она сбежит, то он обвинит её в воровстве. Межрасовая любовь окажется бесприютна как хемингуэевская кошка под дождём, продажные полицейские примутся заметать следы и любой ценой не дадут вынести сор из своего участка. Политики прижмут инородцев и отправят их в Варшавское гетто. Один из моих друзей и вовсе сказал, что это очевидная антитрамповская манифестация, и иногда кажется, что в этой фразе нет иронии. Вся история сделана из кубиков «Лего» и не несёт неожиданностей.
Но как прекрасна картинка! Как чудесен монорельсовый трамвай на улице сказочного города, как прописаны рога фавнов и крылышки фей!
И, в общем, это дорогой фильм, сделанный на свой страх и риск не артхаусным режиссёром, а людьми понимающими, что стимпанк вкупе с неподростковой фэнтези сейчас пользуются спросом.
И вот это повод задуматься о силе жанра. Он именно в картинке, в узнаваемости и одновременно, удивлении от мира вещей. Стимпанк вообще построен на механистичности природы и человека. И самая интересная мысль тут о механизме человеческого существа, которое подвластно ремонту и наладке, как часы. Эту мысль физики с их силой атома и квантовой механикой было подавили, оккупировав XX век своими мифами. Но теперь мы снова к ней вернулись, погнав взашей физиков, которые стали слишком заумными, и вернули химиков из ссылки.
К нам возвращается XIX век, магия трубочек и медных сосудов с окошками (все приборы в этих сериалах срисованы с титана в вагоне пассажирского поезда, пахнет металлом и углём, один из пассажиров носит револьвер под мышкой, а в купе бьются ложечки в стаканах с подстаканниками). В одном углу что-то нагревается, в другом что-то булькает — возможно, магический эликсир. Сверху — электрические искорки, снизу крутятся шестерёнки. В этом мире не исчезла надежда на то, что создание Голема и Франкенштейна — обычная инженерная задача. «Остров доктора Моро» превращается в обычную клинику пластической хирургии. Причудливые существа из сказок такому миру не противоречат. А фантастичность гравитационных и электромагнитных полей, которыми так увлечены были в атомный век, можно заменить щепотью волшебного порошка.
Человек ищет уюта, и вот он тебе, читатель и зритель, в плюшевых сиденьях, в тепле викторианского камина, не исключающего парового отопления. Как известно, XIX век кончился не календарно, а в августе четырнадцатого, в аду мировой бойни, повторённой потом ещё раз. Стимпанк как бы обнажает приём: «Читатель уж ждёт рифмы к своему желанию предсказуемости? Хотите вновь рубеж девятнадцатого и двадцатого столетий, который вам кажется безопасным? На вот, возьми его скорей!».
Я люблю стимпанк.
09.09.2019
Женское (обыкновенное женское)
В ранней юности я был сторонником равноправия и совершенно не ощущал никого человеком второго сорта. Это было следствием не советской реальности, а чтения советских книг (и книг изданных в то время) мальчиком, именно что живущим в отрыве от советской реальности. Среди прочих книг в обязательном списке такого чтения были и ксерокопированные тома братьев Стругацких. И одним из самых знаменитых мест в их «Улитке на склоне» был диалог директора загадочного Управления со своими сотрудниками. Директор говорил по телефону, со всеми одновременно, причём со всеми подчинёнными — и с каждым по-своему, на особом языке. Главный герой повести, внештатный сотрудник, тоже хочет приобщиться к этому таинству и хватает первую попавшуюся трубку, но ничего не понимает, потому как там шорох, треск и странные, будто несвязанные фразы. Герою объясняют, что это телефон беременной сотрудницы, которую увезли рожать. Дальше следует саркастически описанное перечисление расшифровок, вернее, способов расшифровки послания директора, который обращается одновременно ко всем и к каждому в отдельности. Это очень интересная метафора сама по себе, а хорошая метафора похожа на гаечный ключ. Она может подходить ко многим жизненным ситуациям, причём абсолютно непохожим.
Я сначала воспринимал эту историю как смешной абсурд, что-то вроде описания Лапуты, но (как и в случае с Лапутой), за словами обнаружился реальный смысл. Нет ничего удивительного в том, что чужую эмоцию мы понимаем хуже всего — хуже загадок других планет.
Роман Марты Кетро тем мне интересен,
