Второй шанс для двоих (СИ) - Игорь Гребенчиков

— О чем ты хотела поговорить, пионерка? — как раз вернулась Виола. — Тебя тоже какой кавалер поколотил? Или проблемы… личного… характера?

— Да… я… — промямлила Славя, стыдливо опустив глаза. — Максим, можешь выйти, пожалуйста?

Виола тихонько засмеялась, деликатно заглушив смешок рукой. Да и я, кажется, понял, зачем вдруг Славе понадобилась ее консультация. Только я не очень понимаю, чего тут стесняться. Эка невидаль-то, господи.

— Славь, тут совершенно…

— Иди-иди, Максим, — не дала мне договорить медсестра. — На сегодня у нас с тобой действительно все. Да и не думаю, что наш дальнейший с пионеркой диалог может вызвать у тебя животрепещущий интерес. Если конечно, ты не думал о том, чтобы поближе узнать… некоторые особенности… отторжения функционального слоя эндометрия.

Да, по факту, не очень-то. Мне уж так тем более неинтересно. Не я на Славю виды имею, так что не мне необходимо примерно понимать, когда от нее стоит начинать прятаться по всем кустам от греха подальше, как говорится.

— Между прочим, в ветеринарии это тоже имеет место быть, — глубокомысленно изрек я. — Ну, если кому интересно. Мы ведь все трое — люди любознательные…

— Все, не смущай пионерку, — подмигнула Виола. — У нее и так глаза слишком… возбужденные.

А, это я теперь, оказывается, занимаюсь тем, что смущаю местных обитателей? Ну просто замечательно.

— До свидания, Виолетта Церновна! — улыбнулся я, оставив плотоядно улыбающуюся медсестру и красную, как рак, Славю.

Хорошая у меня, все же, должность в лагере. Ни добавить, ни прибавить.

Я лениво потянулся, разминая тем самым слегка затекшую спину. Настроение было прекрасное. Огляделся — тихий час еще пока не окончился, посему «Совенок» пустовал. Я достал из кармана электронку и постарался сделать затяжку, но красный огонек оборвал мои надежды. Необходимую мне сейчас порцию никотина я не получу. Про себя ругнувшись, побрел до своего домика, ставить свою курилку на зарядку, по дороге заряжая уши в уши.

«One more door, one more time, one last shot just to get it right. You’ve gotta give it more or it’s never gonna come true. More or they’re never gonna know you…» — тут же запела Eva Under Fire. А я и не возражал. Хоть это и единственный ее трек, который я знаю. Как-то лень было остальные искать. А потом и вовсе забылось.

Итак, следующим номером нашей программы под названием «Максим в лагере» — очередная репетиция. И вот ведь забавная фигня, думаю. Я ведь не очень-то горел желанием заниматься этой ерундой. Согласился чисто из-за того, что меня вынудили угрозами и шантажом. Буквально. Почти. Однако сейчас уже как-то даже жду. Понаблюдаю за тем, как Дэнчик кочевряжится в тщетных попытках не выглядеть совсем уж круглым идиотом в его роли. Посмеюсь с того, как Женя ворчит на всех и вся. С Аленкой тоже снова буду рад увидеться, поговорить с ней обо всякой ерунде и перетереть кому-нибудь косточки.

А жизнь-то, оказывается, очень даже и неплоха, если на время засунуть свое эго в задницу и просто радоваться мелочам. Тем более в таком-то месте. Оно, конечно, странное. Но уютное.

И ведь именно так обстояло дело. Лагерь медленно, но верно становился шершавым спасательным кругом для моего личного счастья. Наверное. Кардинально, конечно, судьба решила мою проблему, ничего не скажешь. Только вот один момент был не учтен. А что после? Можно ли будет надеяться на то, что я хоть кого-нибудь встречу в реальности? Слишком ли оптимистично полагать, что меня еще при этом узнают? Честно, был бы согласен и на обычную встречу. Просто, если этого не произойдет, то тогда зачем это все? Получается тот же самообман по сути, подкрепленный качественными визуальными образами.

«Так уж ли я хочу домой при таких условиях?»

Проходя мимо домика рыжих непроизвольно затормозил. Ульянка вместе с Дэнчиком на тренировке, это понятно. А что Алиса? Может, она сейчас у себя сидит в одиночестве, скучает? Думаю, что было бы неплохо и заскочить, проведать, да и позлить немного для профилактики, если представится такая возможность. Срываю так удачно подвернувшуюся растущую около дороги ромашку и иду навещать бандитку.

Сперва я стучался легонько. Ответа не последовало. Первой мыслью было, что Алиса умотала на пляж, но все же решил сперва в этом удостовериться. Глянул в окошко, не занавешенное пиратским флагом, — нет, спит родимая. Подергал ручку в попытке войти внутрь, но дверь оказалась закрыта изнутри. Вот ведь лиса, все предусмотрела! Не то, что некоторые, к которым эти самые лисы могут как к себе домой по утрам заходить.

— Рыжуля, хорош спать, к тебе гости пришли! — крикнул я.

Алиса сквозь сон пробормотала что-то нечленораздельное и просто повернулась на другой бок. Тогда я начал уже не просто легонько стучать, а без малого чуть ли не долбиться в дверь. Не хватало только еще воплей на весь лагерь по типу «Караул! Хулиганы зрения лишают!». Мои усердия были вознаграждены, когда я наконец-то услышал нежный девичий голос:

— Кто бы там сейчас не приперся — убирайтесь к черту!

Ну разве она не прелесть?

— А если это один довольно милый очкарик? — спросил я, силясь не рассмеяться.

Рыжая недовольно заворчала, заскрипела кровать, следом за ней половицы, и вот распахнутая дверь явила передо мной растрепанную Алису со взглядом из серии «Не влезай — убьет!». Ее огненные волосы сейчас были распущенны и выглядели как эдакое классическое каре с челкой. Такая короткая стрижка ей определенно была к лицу. Я поймал себя на мысли, что первый раз сейчас вижу ее без хвостиков. Та ночь, когда я ненароком подглядел за рыжими в домике, не в счет, в темноте я особо ничего толком и не разобрал. Зато, чисто в теории, мог сейчас, ибо белая и по своей структуре, хочу напомнить, немного прозрачная пионерская рубашка, судя по некоторым заманчивым выпуклостям, была надета на голое тело…

— Чего тебе надо? — вернула она меня в реальность.

— Спала что ль, мать? — спросил я, прикинувшись дурачком.

— Епт, ты такой проницательный! — развела руками рыжая. — Чего ты хотел, еще раз спрашиваю?

— Да я просто соскучился, — улыбнулся я, протянув Алисе цветочек. При виде него уголки ее губ едва заметно вздернулись. Но девушка тут же осеклась и вернула свою напускную задиристость.

— Макс, при всей моей большой любви, которой я сейчас совершенно не чувствую, если у тебя за пазухой не найдется, помимо цветочка, кружки с горячим кофе, то испарись, — процедила рыжая. Но ромашку-таки приняла. — А еще я неподобающе выгляжу, так