Тайны Парижа - Понсон Террайль

– Это в своем роде достоинство, – сказала Фульмен, улыбнувшись.

У Армана, как читатель помнит, была прекрасная коллекция оружия, развешанная по стенам курильной. Он выбрал небольшой корсиканский кинжал, в черных бархатных ножнах, и показал его Фульмен.

– Это именно то, что нужно, – сказала она. – Теперь наденьте другое пальто – черное или темно-коричневое.

Арман повиновался.

– Пойдемте, моя карета ждет у ворот.

– Итак, вы не хотите сказать мне, куда вы меня везете? – спросил Арман.

– Сохрани Боже!

– Согласитесь, что в таком случае я оказываю вам некоторую услугу, следуя за вами.

– Услуга всегда требует награды, – заметила на это Фульмен, бросая убийственный взгляд на молодого человека.

Она взяла его под руку, вышла вместе с ним из курильной и спустилась с лестницы.

Старик Иов стоял на последней ступеньке.

– В котором часу барин вернется? – спросил он тоном, в котором сквозила почтительность слуги и привязанность старого солдата, которую он питал к сыну полковника.

Арман при этом вопросе взглянул на Фульмен.

– Неизвестно, – сказала Фульмен. – Быть может, в полночь, быть может, завтра утром…

И, открыв дверцу голубой каретки, запряженной парой темно-карих лошадей, она села первой, очаровательным жестом пригласив Армана занять место рядом с нею. Арман приветливо кивнул на прощание Иову.

– Куда прикажете ехать, сударыня? – спросил лакей, становясь на запятки.

– Улица Лагарп, на углу площади Эстрапад, – приказала Фульмен.

Лакей, сев рядом с кучером, передал полученное приказание, и карета рысью выехала со двора и покатила по Елисейским полям.

– Теперь, – сказала Фульмен, – когда вы попали ко мне в руки и уж не убежите от меня, побеседуем.

– Да, побеседуем, – сказал Арман, – потому что я сильно заинтересован всеми этими таинственностями.

– Друг мой, – возразила Фульмен, – я вам уже сказала вчера, что полюбила вас, когда узнала о вашей любви к Даме в черной перчатке, что люблю вас, хотя вы не любите меня, и хочу одержать победу над вашим сердцем, устранив тысячу препятствий.

Арман ответил на это, взяв ее руку:

– Вы с ума сошли!

– Знаю, – сказала Фульмен с гордой улыбкой. – Но разве вы не знаете, дорогой мой, что истинная мудрость и есть безумие и что непоколебимая истина всегда бывает парадоксом.

Фульмен расхохоталась и продолжала:

– Но если вы постоянно будете прерывать меня, то ничего не узнаете.

– Это правда. Я слушаю вас.

– Я уже говорила вам, что люблю вас и рассчитываю, не знаю только через сколько времени, добиться взаимности.

Арман отрицательно покачал головою.

– Сердце мое отдано на всю жизнь, – сказал он.

– Однако, – продолжала Фульмен, не обращая внимания на то, что молодой человек постоянно перебивает ее, – я не обыкновенная женщина и вместо того, чтобы уничтожить мою соперницу, мешать ей, вырвать ее образ из ваших мыслей, словом, пустить в ход избитую тактику, я хочу служить в одно и то же время и ей, и вам.

– Странная тактика, – сказал, улыбаясь, Арман.

– Изобретенная лично мною. Я устраню все препятствия между вами и ею и заставлю ее полюбить вас.

Арман вскрикнул от радости и тотчас устыдился, что обнаружил ее в присутствии женщины, которая только что призналась ему в своей любви.

– Извините меня, – пробормотал он.

– Прощаю вам тем охотнее, друг мой, что я ожидала этого восклицания.

– Но если я буду с нею… то разве вы не потеряете… – сказал Арман.

– Последнюю надежду, хотите вы сказать? Арман утвердительно кивнул головою.

– Нет, – сказала Фульмен. – Женщина побежденная может считать, что ее уже наполовину разлюбили. Я хочу воспользоваться своею соперницей и вашим счастьем.

– Вы необыкновенная женщина, – пробормотал Арман, уже предавшийся мечтам при последних словах Фульмен.

– Пусть! Слушайте, однако, дальше.

– Говорите.

В это время карета с площади Людовика XV свернула на мост Согласия и покатила по левому берегу Сены.

– Знаете вы, куда мы едем? – спросила Фульмен.

– Нет, я спрашивал уже вас об этом, но не получил ответа.

– Ну, так мы едем… или, вернее, вы едете к ней… Арман вздрогнул, и Фульмен заметила, что он побледнел.

– Вы сказали мне вчера, что она в Париже?

– Да.

– Итак, со вчерашнего дня я навела некоторые справки относительно того, что я хотела узнать через неделю; как видите, я скоро делаю дело…

И Фульмен самодовольно улыбнулась.

– Господи! Что же вы узнали? – вскричал Арман.

– Во-первых, я узнала, где живет ваша незнакомка.

– Вы это узнали?

– Знаю вдобавок еще очень многое, о чем говорить вам пока совершенно бесполезно.

– Почему?

– Потому, что у нас нет времени. Приезжайте завтра ко мне обедать, и я расскажу вам все подробно.

– Итак, вы везете меня к ней?

– Вернее, я дам вам возможность явиться к ней.

Быстро мчавшаяся карета скоро очутилась в Ситэ и повернула за угол площади Мобер. Фульмен, по-видимому, погрузилась в мечты, а Арман, охваченный волнением при мысли, что наконец-то увидит «ее», не нарушал молчания; Но едва карета въехала на улицу Лагарп, как молодая женщина подняла голову и сказала Арману:

– В нашем распоряжении всего несколько минут, и я должна дать вам кое-какие наставления.

– А! – протянул Арман, очнувшись от забытья.

– Дама в черной перчатке, – продолжала Фульмен, – как кажется, русская. Старик, всюду сопровождающий ее, – майор, служивший на русской службе, граф Арлев. Оба приехали в Париж две недели назад и живут на площади Эстрапад; отцом или мужем приходится ей старик, никто не знает. Им прислуживает единственная служанка, женщина лет сорока или пятидесяти, немка; она одевается, как баварские крестьянки.

– Дальше? – спросил Арман, не отрывавший глаз от губ Фульмен.

– Майор выходит каждое утро и возвращается всегда поздно вечером. Если бы он застал вас у ног своей воспитанницы, дочери или жены, то убил бы вас. Вот потому-то я и посоветовала вам захватить с собою кинжал.

Арман презрительно улыбнулся.

– О, я знаю, что вы храбры! – вскричала Фульмен, – и так как, по-моему, это не достоинство, но вещь вполне естественная, то я и не хвалю вас за это. Но позвольте мне пополнить мои сведения.

– Я слушаю вас.

– Очень вероятно, что вы будете принуждены разбить стекло и вышибить окно, предварительно забравшись на трубу.

– Хорошо, затем?

– Ничто подобное вас не пугает, не правда ли?

– Нисколько.

– Ну, – прошептала Фульмен, улыбаясь, – я вижу, что вы действительно такой человек, о котором я мечтала, и когда Дама в черной перчатке разлюбит вас…

– Подождите, дайте ей сначала полюбить меня…