На фронтах «холодной войны». Советская держава в 1945–1985 годах - Спицын Евгений Юрьевич

Кстати, как явствует из ноты заместителя министра иностранных дел СССР Н. П. Фирюбина временному поверенному КНР в Москве Ань Чжиюаню, один из таких отрядов хунвэйбинов, состоящий из китайских студентов, в конце января 1967 года устроил «возмутительные хулиганские и провокационные действия» на Красной площади у Мавзолея В. И. Ленина, которые положили начало череде февральских антисоветских провокаций, организованных китайским посольством в Москве[895]. Одновременно еще более масштабные антисоветские акции были организованы в самом Пекине, у здания советского посольства, в результате чего с официальным письмом по этому вопиющему случаю к премьеру Госсовета КНР Чжоу Эньлаю обратился глава советского правительства А. Н. Косыгин. В своем послании от 2 февраля 1967 года он не только отметил масштаб бесчинств, устроенных отрядами хунвэйбинов, но и особо подчеркнул, что эти бесчинства носят «резко выраженный злобный антисоветский характер», звучат открытые призывы «свергнуть советское правительство и расправиться с советскими государственными и политическими деятелями». Но это послание никак не изменило позицию китайского руководства, и провокации против советского дипломатического корпуса, а также здания советского посольства в Пекине продолжались весь 1967 год. «Особенно вызывающими и непристойными» они стали с конца апреля этого года, когда из Пекина в Москву был отозван советский посол С. Г. Лапин. Дело дошло даже до того, что в середине августа 1967 года толпа бесчинствующих молодчиков ворвалась на территорию советского посольства и разгромила его[896].

К этому же времени вновь резко обострился и пограничный вопрос по рекам Амур и Уссури, где советско-китайская граница проходила не по середине главного фарватера, как это было принято в международном праве, а по китайской береговой линии, которая признавалась госграницей еще со времен Александра II. Пекин открыто требовал изменения этой линии границы и приведения ее в соответствие с мировым стандартом. Понятно, что советская сторона полностью исключала такую трактовку Айгуньского и Пекинского договоров, поскольку при такой постановке вопроса «спорными» становились около 600 речных островов. Поэтому сразу после очередного замораживания пограничных переговоров советские пограничники стали патрулировать не только все речные острова, но и всю береговую линию Амура и Уссури на китайской стороне. Это вызвало резкий протест китайской стороны, которая стала регулярно и сознательно нарушать пограничный режим на различных участках государственной границы. С тем чтобы остудить горячие головы в Пекине, вдоль южных рубежей Дальневосточного военного округа под руководством его командующего генерал-полковника И. Г. Павловского в начале марта 1967 года были проведены крупномасштабные военные учения, однако они не привели к желаемому результату. Более того, по прямому указанию министра обороны КНР маршала Линь Бяо, бывшего тогда правой рукой Мао Цзэдуна, на советской и монгольской границах началось стремительное наращивание крупной группировки китайских войск и создание мощной военной инфраструктуры. Достаточно сказать, что только в 1967 году численность этих войск, расквартированных в Маньчжурии, возросла на 22 полнокровные дивизии численностью более 264 тыс. человек, в результате чего общее количество всех вооруженных сил НОАК в этом регионе увеличилось до 400 тыс. человек[897]. Кстати сказать, целый ряд авторов антисоветского толка, в частности тот же фантазер Р. А. Медведев, игнорируя все вышеприведенные факты, утверждают, что «претензии китайской стороны» насчет госграницы «были, конечно же, вполне обоснованны», поэтому советская сторона, а именно сам «Брежнев, нес немалую долю ответственности за сложившуюся драматическую ситуацию», которая вскоре вылилась в советско-китайский вооруженный конфликт[898].

Первой «репетицией» будущего конфликта стал вооруженный инцидент на острове Киркинский на реке Уссури, который произошел в самом начале января 1968 года. По этому поводу советский МИД выступил со специальной нотой, где было указано, что «систематическое провоцирование китайскими властями инцидентов в районе острова Киркинский свидетельствует о том, что эти действия являются преднамеренными» и преследуют цель «дальнейшего обострения обстановки в указанном районе советско-китайской границы».

Такого рода «инциденты» продолжались целый год, пока в конце января 1969 года заместитель командующего Шэньянским военным округом Сяо Цюяньфу не завершил разработку плана масштабной военной операции на острове Даманский, который ближе всех был расположен к китайской стороне границы. Менее чем через месяц этот план, получивший кодовое название «Возмездие», был полностью одобрен Генштабом НОАК, а затем утвержден и в ЦК КПК. Тогда же был назначен и непосредственный руководитель данной военной операции — начальник штаба Хэйлунцзянского подокруга Ван Цзэылян[899].

О целях и задачах этой провокации очень подробно написано в трудах ряда военных историков и мемуаристов, поэтому нам нет нужды останавливаться на этом вопросе[900]. Напомним лишь основную канву событий. В ночь на 2 марта 1969 года около 300 военнослужащих НОАК скрытно перешли по льду на остров Даманский и, «глубоко закопавшись в землю», устроили там засаду. Советские пограничники не смогли вовремя засечь активизацию противника на этом участке границы из-за отсутствия приборов ночного видения. Однако ранним утром 2 марта пограничный пост 2-й погранзаставы «Нижне-Михайловка» 57-го погранотряда Тихоокеанского пограничного округа доложил командиру о нарушении госграницы двумя группами китайцев общей численностью до 30 человек. Начальник заставы старший лейтенант И. И. Стрельников с небольшой группой пограничников немедленно выехал навстречу нарушителям, которые при его попытке вступить с ними в контакт в упор расстреляли наших пограничников. Одновременно китайцы открыли пулеметный и минометный огонь по группе младшего сержанта Ю. В. Бабанского, которая заняла круговую оборону и запросила помощи. Начальник 1-й заставы «Кулебякинские сопки» того же погранотряда старший лейтенант В. Д. Бубенин во главе мотоманевренной группы по тревоге прибыл в район провокации и, обойдя противника с тыла, вступил с ним в бой. Вскоре в район конфликта прибыла мотоманевренная группа соседнего 69-го погранотряда во главе с подполковником Е. И. Яншиным, при содействии которой к исходу дня пограничники отбили остров и закрепились на нем. В тот же день Москва направила резкую ноту протеста в Пекин, в которой, осудив эту провокацию, заявила, что она «оставляет за собой право принять решительные меры для пресечения подобных провокаций на… границе» и «предупреждает правительство КНР, что вся ответственность за возможные последствия этой авантюристической политики, направленной на обострение обстановки на границе…, лежит» именно на нем.

Между тем в ночь на 12 марта в район острова Даманский прибыли части и соединения 135-й мотострелковой дивизии Дальневосточного военного округа, что де-факто означало, что данный вооруженный конфликт уже вышел за рамки сугубо пограничного инцидента и был чреват более серьезными последствиями. В эти дни китайцы вели интенсивную разведку, в том числе авиационную. Наша ПВО не препятствовала этому, поскольку Москва рассчитывала на то, что китайцы, увидев реальную мощь советской армии, одумаются и прекратят подобные провокации, но, к сожалению, этого не произошло.

14-15 марта китайцы предприняли очередную атаку острова Даманский, применив знаменитую со времен Корейской войны тактику «людских волн». В результате советские пограничники, потерявшие в бою своего командира, начальника 57-го погранотряда полковника Д. В. Леонова, вынуждены были отойти с исходных рубежей. В этой ситуации новый командующий Дальневосточным военным округом генерал-полковник О. А. Лосик, нарушив указание Политбюро ЦК не вовлекать в этот пограничный конфликт советские вооруженные силы, отдал приказ комдиву 135-й мотострелковой дивизии генерал-майору В. К. Несову открыть огонь по китайским позициям силами всей дивизионной артиллерии, в том числе секретных установок реактивного залпового огня БМ-21 «Град». Именно этот мощнейший удар настолько шокировал противника, что все провокации на советско-китайской границе были тут же прекращены.