Арканарский вор (Трилогия) - Баженов Виктор Олегович

Распоряжение было исполнено молниеносно: кучера затолкали в карету.

— А теперь валите все отсюда! — рявкнул на разбойников бывший пленный. — И если хоть одно ваше мурло около меня нарисуется, всех распишу по трафарету! Вон!!!

Приказ он подкрепил таким пинком, что атаман метра три летел по воздуху, пока не вляпался в ближайшее дерево. Насмерть перепуганные подельники подхватили выпавшее в осадок тело атамана и растворились в лесу. Они поняли, что добыча оказалась не по зубам и здесь им делать нечего. С Союзом Трех Отцов никто связываться не хотел.

Бывший пленник запрыгнул на козлы, взял в руки вожжи и подхлестнул лошадей. Инстинкт говорил ему, что для начала надо свалить отсюда куда подальше, пока на шум не нарисовались ненужные свидетели. С этой задачей он справился быстро. Следы от колес экипажа в примятой траве были четкие, и они вывели его на проселочную дорогу. Здесь он уже спешить не стал, так как до сих пор не имел плана дальнейших действий, а потому заставил лошадей неспешно трусить по лесной дорожке, чтобы обдумать ситуацию. Удар щадящим оружием сыграл с ним злую шутку: теперь он не помнил абсолютно ничего. Кто он, откуда… «Вот блин! Иван, не помнящий родства! — промелькнула в его голове паническая мысль. — И что теперь делать? Так, спокойно. Главное — не дергаться. Для начала надо найти укромное место и там проблемку неспешно обсосать».

Решив, что отъехал от места происшествия на достаточное расстояние, «Иван, не помнящий родства» свернул обратно в лес и, как только дорога скрылась за деревьями, остановил экипаж около раскидистого вяза, расколотого надвое ударом молнии. Лошади, пользуясь случаем, принялись щипать траву, а бывший пленник спрыгнул на землю и начал думать.

— Итак, что мы имеем? Во–первых, кто я? — Но как бывший пленник свою память ни напрягал, ответа на этот вопрос она ему не дала. — Ладно, подойдем к этому делу с другой стороны. Будем рассуждать логически. Карету на поляне грабили. Связанных было двое. Я и терпила. Значит, мы оба пострадавшие. Логично? Логично. — Бывший пленник осмотрел свой, хотя и слегка помятый, но очень элегантный черный костюм, заглянул в окошко кареты и окинул взглядом ливрею «терпилы». — Этот за кучера был, однозначно. Значит, я ехал не на козлах, а в карете. Может, я из благородных? Элита? Голубая кровь, белая кость? Гммм… вряд ли. Судя по тому, как я разбирался с этими шавками, я из другой элиты. Ближе к криминалу. Опять же часы. «Союз Трех Отцов». Как они все затряслись, когда об этом узнали. Выходит, я какой–то авторитет. Тогда почему они меня не узнали? Мелкие шавки авторитетов обычно знают в лицо… если это местные авторитеты. Значит, либо я не местный авторитет, либо местный, но настолько крутой, что мой фейс лишь самые доверенные лицезреть могут. Нда–с… либо, либо… ничего определенного.

«Иван, не помнящий родства» начал ощупывать свои карманы. Так, часы. Одни, вторые, зачем мне столько? Один брегет точно где–то стырил, а тут у нас что? Рука нащупала что–то прямоугольное в кармане. Зажав это «что–то» в кулаке, бывший пленник мысленно перекрестился. Ну помоги мне Трисветлый. О! Трисветлого вспомнил… и Дьяго. Уже лучше. Ну что тут у нас? «Иван, не помнящий родства» извлек на свет божий свежую колоду игральных карт.

— Тьфу! — Бывший пленник выудил наугад из колоды карту, перевернул ее рубашкой вниз и уставился на ехидную рожу забавного человечка в шутовском колпаке. Джокер. — Похоже, я профессиональный шулер. Нет… вряд ли. Это слишком мелко для меня. Скорее, налетчик или аферист крупного масштаба.

И золотишко в карете, скорее всего, не мое. Вернее, уже мое, так как я его честно у кого–то приватизировал, и теперь у меня проблема с ментами. А кто такие менты? По–моему, стража. Мне пока не нужны проблемы с правоохранительными органами. Они на меня, беспамятного, всех своих «глухарей» повесят. Я ж с зоны до конца жизни не выйду. Стоп! А что, если часики с гравировкой «СТО» я у какого–то авторитета позаимствовал? Меня ж за это вмиг на ножи поставят. У–у–у… так. Ни с часиками, ни с сундучком, ни с каретой светиться нельзя. А как быть с именем? Джон. Пусть я буду пока Джон. А там посмотрим.

Джон принялся задело. Он извлек из кареты сундучок с золотом, набил по максимуму драгоценным металлом свои карманы, а сам сундук с остатком выигрыша принца Флоризеля закопал у корней вяза, используя в качестве лопаты кинжал, отодранный от боковой стенки кареты, который совсем недавно поддерживал золотую финтифлюшку, украшавшую экипаж. Место было приметное. Расколотый ударом молнии вяз при желании можно будет найти. Покончив с этим делом, Джон взял под уздцы коренника, вывел упряжку вместе с каретой из леса на дорогу, посмотрел на мирно посапывающего внутри экипажа кучера и облегченно вздохнул. Обморок плавно перешел в глубокий, здоровый сон. Успокоившись за его судьбу (либо сам очнется, либо кто–нибудь, проехав мимо, окажет бедолаге первую помощь), Джон окинул задумчивым взглядом лошадей. Можно было, конечно, выпрячь из кареты одну и попытаться гордо прогарцевать на ней до ближайшего населенного пункта, однако ехать без седла и без удил… нет уж, не так поймут. Джон потрепал коренника по холке:

— Не балуйте тут без меня. Стойте смирно. В карете ценный груз.

Дав соответствующее цэу, Джон сделал лошадкам на прощание ручкой и бодрым шагом двинулся по лесной дорожке вперед. Он не знал, куда она его приведет, не знал, что ждет его впереди, не знал даже, кто он такой, но, как ни странно, был весел и бодр. Шестое чувство говорило неунывающему авантюристу, что впереди его ждет удача. Он это твердо знал, а вот бригания еще не знала, что с этого момента принимает в свои объятия уже не принца Флоризеля, а знаменитого Арканарского вора, забывшего практически все, кроме профессиональных навыков, полученных когда–то от Ворона, главы гильдии воров Гиперии, его приемного отца…

6

За полгода до описываемых событий

Глава Академии КВН Даромир бесцельно бродил по учительской под сочувственные взгляды преподавателей, проверявших домашние задания студентов.

— Сдает наш шеф, — шепнул на ушко своей соседке Томас Дин, декан факультета Колдовства.

— Он на Арчи большие надежды возлагал, — стрельнула глазками в сторону ректора Сьюзен Аббот, заведующая кафедрой теории и практики предсказаний. — Думаю, в преемники себе метил, а тут такое…

— Да… жаль парня.

— И кой черт его в одиночку понесло в подземелья? Да еще в самую глубь? Туда даже ректор ниже шестого яруса носа совать не смеет.

Томас Дин тяжко вздохнул, покосился на свою симпатичную соседку:

— Значит, была причина. Забыла, что здесь творилось еще месяц назад?

— Еще бы. Все как с цепи сорвались. Сплошной дурдом.

— Вот именно. Думаю, тебе уже пора сказать. Все равно когда–нибудь об этом узнаешь. Так вот, если верить тебе…

— Мне?

— Только ты не принимай все это на свой счет, — заволновался Томас Дин, — ты тут абсолютно ни при чем. Ты же не виновата, что тебя накрыло в самый разгар беспорядков, а Арчи с Дуняшкой и Дифинбахием как раз проходили мимо.

— Меня что, на пророчества потянуло?

— Ну… да.

— И что я ему наговорила? — похолодела Сьюзен Аббот.

— А ты не ему говорила. Тебя тогда прямо в коридоре скрутило, а рядом только эта троица была и Силинтано. Что–то ему от Арчибальда надо было, вот он около них и крутился.

— Что я наговорила? — отчеканила Сьюзен.

— Ну… что–то типа того, что Безумный Бог силу обрел и на волю рвется. И лишь уже прошедший однажды Ларец Хаоса его остановить может. А потом Арчибальд пропал. И сразу после этого дитятко его, цветочек–переросток, засох. Вот и выходит, что он… вроде как герой. Сама знаешь, в Академии вмиг наступили тишина и порядок.

— Ой, мамочки… — глаза Сьюзен Аббот начали наполняться слезами, — так это все из–за моего пророчества…

— Да говорю же тебе, что ты здесь ни при чем, — сердито зашипел Томас Дин, — и не вздумай заниматься самоистязанием.

— Бедная Дуняшка.