Ганнибал у ворот! - Ганнибал Барка

(8) Раньше они ни с кем не знались, им было непривычно видеть у себя чужеземца, и поначалу, не зная, куда идет Пуниец, они думали, что он хочет овладеть их скалами и укреплениями, их скотом и людьми.

(9) Теперь, когда всем известно, что Италия двенадцатый год в огне, они хорошо знают, что Альпы – это просто дорога и что два могущественных города, отделенные друг от друга большими пространствами суши и моря, борются за власть и богатство.

(10) Вот почему путь через Альпы был Гасдрубалу открыт. (11) И все же он не сумел воспользоваться быстротой своего перехода; он промедлил под Плацентией, пока попусту осаждал ее, вместо того чтобы брать приступом. (12) Он решил, что ничего не стоит взять город, расположенный на равнине, а разорив такую знаменитую колонию, он наведет ужас и на остальные.

(13) Он навредил этой осадой не только себе; Ганнибал, услышав о появлении в Италии Гасдрубала, которого не ждал так рано, стал быстро сниматься с зимнего лагеря, но остановился. Он вспомнил и о том, какой затяжной бывает осада, и о том, как сам он после победы при Требии тщетно пытался взять эту колонию.

40. (1) Консулы пошли из Рима в две разные стороны, словно на две разные войны. Люди вспоминали о бедствиях, которые принес Италии приход Ганнибала, (2) беспокоились и о том, какие боги будут столь милостивы к Городу и государству, что помогут победить сразу в двух местах. Пока что, думали они, поражения уравновешивались удачами, и так тянулось время.

(3) Когда в Италии у Тразименского озера и при Каннах едва не пало римское государство, оно воспряло вновь благодаря удачным войнам в Испании. (4) Затем, когда в Испании одно за другим последовали два поражения, погибли два превосходных военачальника[834] и были почти уничтожены два войска, государство пошатнулось, но успехи в Италии и Сицилии поддержали его.

(5) Одна из войн шла на самом краю земли – при таких расстояниях дышалось легче. (6) Теперь в самой Италии две войны, два знаменитых полководца окружили Рим; вся грозная опасность, вся тяжесть войны сосредоточились тут – в одном и том же месте: тот, кто одолеет первым, через несколько дней соединит свои силы с другим. (7) Со страхом вспоминали и прошлый год, омраченный похоронами обоих консулов.

Новых консулов, отбывавших в разные стороны к своим войскам, проводили в тревоге и беспокойстве. (8) Передают, что Марк Ливий отправлялся на войну все еще в гневе на своих сограждан, и, когда Квинт Фабий убеждал его вступать в бой, только хорошо ознакомившись с врагом, он ответил: увидит врага и будет с ним биться. (9) Его спросили, к чему так торопиться: «Я либо прославлюсь победой над врагом, либо порадуюсь беде сограждан – они того заслужили, хотя чести это мне не прибавит».

(10) В то время когда Клавдий еще не прибыл в свою провинцию, Ганнибал вел войско в Саллентинские земли вдоль границы […][835], не выстроив его в боевом порядке, и Гай Гостилий Тубул, напав на него со своими когортами, шедшими налегке, учинил страшное побоище: (11) около четырех тысяч человек было убито, взято девять знамен. Квинт Клавдий, услышав про врага, снялся с зимних лагерей, которые находились по разным городам Саллентинской области.

(12) Чтобы не вступать в бой сразу с двумя вражескими войсками, Ганнибал, снявшись ночью с лагеря, отправился из Тарентских земель в Бруттий. (13) Клавдий[836] с войском повернул назад в Саллентинскую область; Гостилий, направляясь в Капую, встретился с консулом Клавдием под Венузией.

(14) Там из обоих войск отобрали консулу для войны с Ганнибалом сорок тысяч пехотинцев, две тысячи пятьсот всадников; остальное войско было приказано Гостилию вести в Капую и передать проконсулу Квинту Фульвию.

41. (1) Ганнибал, стянув отовсюду свое войско, которое находилось либо в зимних лагерях, либо стояло гарнизонами в Бруттии, пришел в Луканию к Грументу, надеясь вернуть города, которые из страха отпали к римлянам. (2) Туда же из Венузии, разведав пути, отправился консул и разбил лагерь милях в полутора от врага.

(3) Вал пунического лагеря почти соприкасался со стенами Грумента: отстоял от них шагов на полтораста. (4) Между римским и пуническим лагерями лежала равнина; с левого крыла карфагенян и с правого римлян поднимались голые холмы, не внушавшие подозрения ни тем, ни другим: леса на них не росло, удобного места для засады не было.

(5) На середине равнины между солдатами, покидавшими свои посты, происходили незначительные схватки. Ясно было, что римляне хотят одного – не дать врагу уйти; Ганнибал, желая отсюда выбраться, вывел все войско как в сражение.

(6) Тогда консул воспользовался хитростью в духе врага – тем более что ловушки на таких голых холмах бояться не приходилось, – он распорядился, чтобы пять когорт и пять манипулов ночью перевалили через их вершины и засели на противоположных склонах.

Он послал с ними военного трибуна Тиберия Клавдия Азелла и префекта союзников Публия Клавдия, (7) назначив время, когда им выскочить из засады и кинуться на врага, (8) а сам на рассвете вывел все войско, пехоту и конницу в боевом строю.

Вскоре и Ганнибал подал сигнал к бою; в лагере поднялся шум – это солдаты с криком расхватывали оружие; затем всадники и пехота наперерыв кинулись из лагеря и, рассеявшись по равнине, устремились на врага.

(9) Консул, увидев, что они идут в беспорядке, приказал Гаю Аврункулею, военному трибуну третьего легиона, выпустить легионную конницу и ударить на врагов всей силой. (10) Они, словно скот, беспорядочно разбрелись по всей равнине – можно перебить их и смять раньше, чем они смогут построиться.

42. (1) Ганнибал еще не выступил из лагеря, как услышал крики сражающихся. Суматоха заставила его быстро повести войско на врага. (2) Первые ряды ужаснула конница, но в бой уже вступили первый легион и правое крыло союзников; карфагеняне дрались в беспорядке с кем попало – с пехотинцами или всадниками.

(3) Сражение разгоралось: пришла подмога, все больше воинов стремилось в бой; среди смятения и страха Ганнибал все-таки построил бы свое войско – (4) а это под силу только опытному вождю и закаленному войску, – не испугайся карфагеняне, что римские когорты и манипулы, с криком сбегавшие в тыл с холмов, отрежут их от лагеря.

(5) Не помня себя от страха, они побежали кто куда; убитых было мало: лагерь был рядом и бежать было недалеко. (6) Всадники, правда, наседали сзади, а с флангов наступали когорты, легко сбегавшие с голых холмов.

(7) Убито было все же больше восьми тысяч человек, в плен взято больше семисот, отнято девять знамен; четыре слона убиты, два захвачены (в этом неожиданном и беспорядочном сражении от них не было никакой пользы). У победителей пало около пятисот римлян и союзников.