Узники неба - Майкл Муркок

Рус с долей скептицизма пожал плечами.

— Возможно, это сработает, если мы сможем заставить их спуститься, не вызывая подозрений. Но они очень подозрительны, Рааб.

Рааб поднялся на ноги; его маленький палец снова пульсировал.

— Все нормально. Возможно, что мне в голову пришла лучшая идея. Ты помнишь историю с «Бумажным Змеем»?

Рус посмотрел на него снизу вверх.

— Конечно, я читал об этом. Они сделали лодку из корзины и ткани баллона, а затем на ней доплыли до одного из гуано-островов, где их позднее подобрали. А почему ты спрашиваешь? Ты думаешь, что мы сможем сделать нечто подобное и добраться до побережья? Ты говорил, что с Лоури больше не будут посылать блимпы на гуано-острова.

Рааб сделал два шага и вызывающе посмотрел на триммера.

— Нет… не к побережью! Это бесполезно.

Рус взглянул на него.

— Ну, значит, к другому острову, где они приземляются в каждом патрульном рейсе? И где проводят ученья?

Рааб скупо улыбнулся Нику.

— К черту этот остров. Гораздо ближе находится Медовый! И если ты прав, там будет много пришвартованных блимпов, готовых подняться в любую минуту!

Ник Рус удивленно посмотрел на него, вздохнул и покачал головой.

— Рааб, это сумасшедшая идея. Чтобы захватить блимп, тебе придется захватить всю базу — даже если она тебе не нужна.

— В этом нет необходимости! — нетерпеливо сказал Рааб. — Сейчас они слишком самонадеянны. Если бы ты был с нами, когда мы сделали налет в стране ущельев; одна «Пустельга»… — теперь Рааб широко улыбался. — В любом случае, нам лучше попытаться сделать это, чем сидеть здесь или сдаться в плен.

Рус внезапно вскочил на ноги. Сейчас он тоже был возбужден.

— Знаешь, Рааб, я согласен! Остальные из моей группы тоже согласятся. Черт, чтобы сдаться, у нас было достаточно времени. Целый год! Но как быть с гражданскими? По крайней мере, один из них предатель!

— Об этом мы как-нибудь позаботимся, — сказал Рааб. — Все будет нормально, если мы сможем убедить двух гражданских: Джона Кадебека и Вилли Вайнера. Эти двое самые сильные физически и пользуются у других заслуженным авторитетом. Если они согласятся, то смогут убедить и остальных!

13

Адмирал Клайн степенно рассматривал обвиняемого, стараясь, чтобы его подозрения в чудовищном преступлении не проявились на лице.

— Алтерн Джергенс, ты не совершал рейсы под командой капитана Линдера, когда был еще молодым младшим алтерном, а он алтерном?

— Да, сэр.

Долговязый человек с впалой грудью не мог оглянуться на двух охранников, стоявших позади. Он вел себя так, словно его могли вызвать по более важному вопросу, чем Пренебрежение Долгом.

ХОРОШО, думал Клайн, Я НЕ СТАНУ ЕМУ ПОМОГАТЬ. Я ПОПЫТАЮСЬ СКРЫТЬ…

— Джергенс, ты довольно давно служишь офицером и знаешь, что грань между твоими правами гражданина и долгом перед Флотом почти незаметна. Особенно в вопросах политики. А в нашей сегодняшней ситуации политики более обидчивы, чем когда-либо прежде. Я не стану говорить тебе, что в эти дни Флот остался единственной организованной силой, вокруг которой сплотился народ; или то, что некоторые стремятся ослабить Флот, что очень плохо для Лоури.

Джергенс на мгновение встретился с ним взглядом и отвернулся.

— Сэр, если меня обвинят в том, что я ставлю Лоури впереди Флота — а я действительно так думаю — то признаю себя виновным. И если вы меня спросите, я скажу, что я не единственный офицер, кто не согласен с вами — я имею в виду вашу политику, категорически отрицающую любые соглашения с врагом. Сэр, мне кажется совершенно ясно, что эта война безнадежно проиграна и, отказываясь от капитуляции, мы доставляем все худшие и худшие страдания нашим людям. Я чувствую, и многие со мной согласны, что мы добьемся более терпимых условий, если достигнем каких-нибудь соглашений прямо сейчас!

Несколько месяцев назад такое заявление простого алтерна привело бы Клайна в ярость, теперь он только внутренне напрягся, ибо слишком часто слышал такое. Даже мучаясь от бессонницы, он лежал и в течение долгих часов размышлял, не могло ли это быть правдой.

Он посмотрел в лицо алтерна, пытаясь заметить признаки страха или хитрости. Он подумал, что страх скрывается за этим показным смелым заявлением. Он не знал Джергенса близко, но у него был рапорт от человека, который знал его гораздо лучше. В рапорте говорилось, что у Джергенса есть слабости.

Клайн улыбнулся.

— Джергенс, откуда ты знаешь, что сейчас ведутся переговоры? По твоему положению ты можешь знать об этом или нет? — Он заметил испуг, промелькнувший в тусклых глазах алтерна.

Нет, подумал адмирал, сейчас лучше не упоминать о подозрительном путешествии к Южному краю. Он не хотел вспугнуть добычу прежде, чем сумеет натянуть лук…

— Джергенс, я даже не думал, что ты хорошо знаешь, какие условия предлагает нам Мэдерлинк сейчас — и какие предложит потом. Ты был на Оркете после того, как его оккупировали?

Джергенс сверкнул глазами. Клайн видел, что теперь он испуган, хотя отчаянно старается это скрыть.

— Я… нет, сэр. После того, как Мэдерлинк оккупировал Оркет, я там не был.

Это была заведомая ложь. Даже в таком неофициальном расследовании человек не станет лгать, если не почувствует, что вынужден сделать это. Клайн сдержал вздох. Значит, он прав: здесь есть что-то важное. Он не хотел упоминать Ольвани, хотя знал вполне определенно, что Джергенс связан с членом совета.

— Алтерн, возможно, наступит время, когда мы капитулируем. Когда оно придет, мы будем надеяться на лояльность даже тех, кто всем сердцем ненавидит капитуляцию. И, как ты уже не без основания заметил, я отношусь к их числу. Но в день капитуляции я и все остальные, как я надеюсь, изменим свои взгляды и приложим все усилия, чтобы содействовать возможному сотрудничеству с Мэдерлинком. Случалось, я думал о наших врагах гораздо хуже, чем ты и некоторые другие, но, если Лоури капитулирует, я капитулирую вместе с ней, и с этого времени не буду делать ничего, что может нанести ей вред. Как ты думаешь, это благоразумно? И патриотично?

Джергенс с подозрением взглянул на него.

— Ну… да, сэр. Я думаю, это благоразумно.

Клайн кивнул.

— А теперь я попрошу тебя рассмотреть это с другой стороны. До тех пор, пока мы придерживаемся теперешней политики, не будет ли для офицера Флота благоразумным и патриотичным относиться к этой политике с лояльностью? Особенно такому молодому офицеру, который даже понятия не имеет, что делается на секретных совещаниях в Штабе.