Метро 2033: Под-Московье (сборник) - Анна Калинкина

– И вот идут они по туннелю, переговариваются, и вдруг показалось ему, что голос у Маши какой-то странный стал. Он обернулся, фонариком посветил – а это и не Маша вовсе, другая сзади идет. Лицо у нее серое, волосы сухие, ломкие, и платье на ней белое, пышное, только все изорванное и грязное. И говорит она ему: «Что ж ты, милый, испугался? Это ведь ты мой красненький замочек нашел? Замочек-сердечко? Вот теперь и я тебя отыскала, и уже не расстанусь с тобой». Он и оторопел. В голове одно крутится: «Где же Маша?» А покойница и говорит: «Зачем она тебе? Теперь я буду твоя невеста – вместо нее». И руками костлявыми тянется – то ли обнять хочет, то ли за горло схватить…

Девушка слушала, затаив дыхание. В другое время Кошка бы тоже дослушала, чем история кончилась, но сейчас у нее были дела поважнее.

Сергей сидел в одиночестве в самом конце станции с книжкой в руках. Увидев Кошку, поднял голову. Ей показалось, что он не слишком доволен ее появлением, но она только головой тряхнула: «Я – Кошка. Где хочу, там и гуляю. Не иду, когда зовут, и сама прихожу, когда вздумается».

– Седой хочет в Бауманский альянс идти или на Сокол, – сказала она. – А ты как, пойдешь с нами?

– То есть, они что же – обратно на Красную Линию не вернутся? – удивился Сергей. Кошка подумала: «Может, зря сказала? Может, Седой вообще хотел все от него скрыть, уйти потихоньку вдвоем с Рохлей? А может… – она похолодела. – Ведь Сергей для него теперь тоже – ненужный свидетель…»

А Сергей тем временем о чем-то размышлял. Она ждала.

– Не знаю, надо подумать, – сказал он, наконец. – Я-то надеялся, что мы опять попытаемся попасть в Изумрудный Город. Хотя, честно говоря, предчувствовал что-то в этом роде. Уж больно странным мне казалось – столько времени я просил организовать экспедицию, но согласия сверху не давали, а тут вдруг моментально все решилось. Ясно, что кому-то и зачем-то эта экспедиция очень понадобилась. Но если у них свои планы, то я сам о себе позабочусь. Результат нашей вылазки меня устраивает: хотя до Изумрудного Города не дошли, а все же не впустую сходили, кое-что удалось посмотреть. Но один я, наверное, на поверхность больше не пойду – скорее всего, придется возвращаться на Красную Линию. С другой стороны, если они эмигрировать собираются, меня потом допросами замучают – не поверят, что я их планов не знал. И мои объяснения, что я ученый и мне это все параллельно, никто даже слушать не станет У нас же там параноик на параноике сидит, особенно – в КГБ. В общем, тут как следует подумать надо, – и он нахмурился.

– Не говори им, что я тебе рассказала, – на всякий случай попросила Кошка. Сергей почему-то усмехнулся. Она и сама себе удивлялась – зачем лезет в их дела? Пусть бы сами разбирались. Но ей хотелось еще с ним поговорить – он что-то интересное сказал вчера про мутантов. Краем глаза Кошка покосилась на обложку книги, которую он держал в руках, – «Неотложная хирургия». Интересно, зачем она ему? Он что, еще и врач? Сергей сидел с таким видом, словно его отвлекли от очень важного занятия, и Кошка смутилась. Но он вдруг спросил:

– А ты что решила? Поведешь их?

Ей сразу стало тепло – значит, ему не все равно. Но она виду не показала, пожала плечами с деланым безразличием:

– Я проводник, они обещали хорошо заплатить, если доведу.

– Жаль, – протянул он, и снова сердце у нее забилось сильнее. Пора бы уже перестать быть такой дурочкой. Она и думала, что давно стала умнее, – до сегодняшнего дня так думала.

– Я хотел тебя расспросить, – сказал он, словно извиняясь, – как ты это обнаружила, что в темноте видишь? Как это на тебя подействовало в детстве?

«Замечательно, – могла бы она сказать ему. – Меня дразнили и преследовали, и я научилась драться и царапаться, чтобы постоять за себя. У меня много разных способностей. Откуда тебе знать такие вещи, ученый? У тебя-то, наверное, было нормальное детство – ведь ты из тех, кто был рожден наверху. Тебя не унижали, не попрекали тем, что непохож на остальных, ты не был изгоем…»

Должно быть, что-то отразилось у нее на лице, потому что Сергей торопливо сказал:

– Не думай, пожалуйста, что я из-за этого по-другому стану к тебе относиться. Наоборот, мне иногда кажется, что будущее – за такими, как ты. Ты сильная, у тебя повышенные способности к выживанию. Иммунитет, наверное, хороший, устойчивость к радиации. Может быть, для остатков человечества спасение в том, чтобы культивировать в себе ловкость, выносливость и неприхотливость, вернуться в первобытное состояние? Жаль только, что нажитые знания будут навсегда утеряны.

Кошка молча глядела на него.

– Мне кажется, что это не мы тебя, а ты нас презираешь, – проговорил он. – Ведь ты приспособлена к нашей нынешней жизни куда лучше.

В чем-то он был прав. Большинство людей она презирала. Но не его. И ей было обидно, что он, видно, считает ее глупой.

Сейчас она докажет ему, что не такая уж и дура. Да, может, она и мутантка, но на станции своей чуть ли не самой способной была. Не упускала случая узнать что-то новое, говорила с умными людьми, и со странниками тоже общалась, расспрашивала, что в других местах творится. Она знала – ей надо опережать других, быть умнее, сильнее, быстрее, иначе совсем затравят.

Потому-то она теперь и может с ним разговаривать. Знает, какие слова надо говорить, когда беседуешь с учеными людьми. Ей особенно повезло, что пару лет у них на станции прожил настоящий профессор. По крайней мере, он так представлялся, и говорил так мудрено, что иной раз и не поймешь ничего, – значит, и впрямь высоколобый, без обману. Сказал, что раньше в Полисе жил, но ушел, потому что с кем-то там поругался. И имя у него было мудреное – Аристарх. А отчество она и выговорить не могла. Звала его «Леоныч», он вроде не обижался. Она возле него крутилась, по хозяйству помогала – постирать там чего или заштопать, а иной раз и сготовить. А он ей про всякие интересные вещи рассказывал. Вообще-то он вредный был и скуповатый, наверное, за это его из Полиса и выгнали, но языком болтать ему не жалко было. А она слушала и училась, как умные люди между собой говорят. Он же ее надоумил сначала в уме каждое слово прокручивать, чтоб от всяких дурных словечек избавляться. А то ведь на станции у них все больше бандиты жили – ну, и говорили между собой своими словами. А с учеными такие слова не годятся, они если поймут по разговору, что ты им не ровня, то и смотреть на тебя не станут. Леоныч говорил – по разговору можно многое про человека понять, иной раз даже то, с какой он станции. Потому сейчас Кошка особенно следила, чтоб не прорвалось из прежней жизни какое-нибудь словечко.

– Вот ты, наверное, не знаешь, что в Питере в метро тоже люди живут, – оглянувшись по сторонам, прошептала она Сергею, – а ведь так оно и есть.

Он впился в нее взглядом:

– А ты откуда знаешь?

– Один из наших рассказывал. Ему человек с Сокола, со свинофермы, говорил, что видел своими глазами того, кто в Питере побывал и вернулся.

Она уловила тень недоверия в глазах Сергея и заторопилась:

– Там, в Питере, столько всяких ужасов! Взять хоть собак Павлова, но это еще не самое жуткое. Самое страшное – это Кондуктор, его даже Блокадники боятся.

Лицо Сергея все больше вытягивалось.

– Очередная версия байки про Черного Машиниста, – разочарованно сказал он. – А я-то думал, вдруг и вправду…

– Да ведь это правда! Колька Рыжий рассказывал, а он врать не станет! – уверяла она, и с отчаянием чувствовала, что Сергей опять ей не верит. Видимо, авторитет неведомого Кольки Рыжего вызывал у него сомнения.

– Ну, сама подумай, – терпеливо сказал он. – Как тот человек мог добраться до Питера?

– Ты только не рассказывай никому – это тайна. Они самолет нашли где-то недалеко от Сокола и на самолете туда полетели. Ну, ты лучше меня знаешь, это такой железный аппарат, на котором раньше по воздуху летали.

– Господи, ну как можно верить в такие глупости! – утомленно произнес Сергей. – За столько лет любой самолет пришел бы в негодность, да и летчики все свои навыки порастеряли бы… Ну, а обратно он тоже на самолете прилетел?

– Нет, вроде, на поезде приехал, – пробормотала она, чувствуя, что все испортила, – с каждым словом Сергей явно верил ей все меньше. У него на лице и впрямь читалось разочарование, поэтому Кошка снова кинулась в бой:

– Ты просто многого не знаешь, потому что все время сидишь на своей станции. А сталкеры везде ходят, обо всем слышат и друг другу рассказывают. Люди-то не только в Питере выжили! Один раз в Полисе радиосигнал поймали из далеких краев – не помню точно, откуда. И туда послали экспедицию.

У Сергея на лице отразилось сомнение:

– Да не может быть, – произнес он. – О таком событии было бы уже известно по всему метро. Если бы удалось узнать, что и в других местах уцелели люди, – это многое изменило бы. Наверняка отчеты экспедиции – это была бы настоящая сенсация!