Наставник. Учитель Цесаревича Алексея Романова. Дневники и воспоминания Чарльза Гиббса - Френсис Уэлч
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
143
Гиббс беседовал со следователем А. Н. Соколовым на русском языке. Тот факт, что Гиббс давал показания на неродном языке, объясняет некоторую неточность в соблюдении правил русской грамматики и стилистики.
144
Уиттер, Джон Гринлиф (1807–1892), поэт эпохи американского романтизма.
145
Браунинг, Роберт (1812–1889), английский поэт и драматург.
146
Кук, Элиза(1818–1889), английская поэтесса.
147
Любопытно отметить, что в письме допущено много грамматических ошибок, которые были исправлены ее учителем Ч. С. Гиббсом. В квадратные скобки мы поместили английские слова в правильном написании. — Прим. ред.
148
См. письмо Великой Княжны Анастасии в конце предыдущей главы. — Прим. ред.
149
Для охраны Царской Семьи был назначен Отряд особого назначения: «…этот Отряд под начальством полковника Кобылинского был составлен из отборных солдат трех гвардейских стрелковых полков: 1, 2 и 4-го в числе 337 человек с 7 офицерами» (Панкратов В. С. С Царем в Тобольске. М., 1990. С. 16). Кобылинский отмечал, «…что условия, в которые были поставлены солдаты 1-го и 4-го полков, были иные, чем условия, поставленные для солдат 2-го полка. Первые были одеты с иголочки, и обмундирование у них было в большом количестве. Солдаты 2-го полка, вообще-то худшие по своим моральным свойствам […] были в грязной одежде, и обмундирования у них было меньше. Эта разница, как я скажу потом, имела впоследствии большое значение» (Росс Н. Гибель Царской Семьи. Ф/М., 1987. С. 292). Из воспоминаний Жильяра: «Солдаты 2-го полка с первых своих шагов проявили свои революционные амбиции; уже в Царском Селе они причиняли заключенным много неприятностей. Большевистский государственный переворот только усилил их власть и наглость. Они добились учреждения „солдатского комитета“, который старался внести в наш режим новые ограничения и заменить постепенно своею властью власть полковника Кобылинского» (Жильяр П. Трагическая судьба Николая II и Царской Семьи / Петергоф, сентябрь 1905 г. — Екатеринбург, май 1918 г. М., 1992. С. 142).
150
Из воспоминаний комиссара В. С. Панкратова: «За несколько дней до беседы с доктором Боткиным произошла довольно скверная история, которая чуть-чуть не разыгралась в драму. Из дворцового ведомства по просьбе бывшей Царской Семьи были посланы вещи, мебель и ковры, принадлежавшие бывшей Царской Семье. Сопровождать их командировали какого-то военного, который, по-видимому, даже плохо был осведомлен о том, что находится в ящиках, а дворцовое ведомство, не снесясь с Тобольском, где недель пять-шесть назад был винный погром, отправило несколько ящиков вина. Пока кладь шла в вагоне, все обходилось благополучно, но вот при перегрузке с железной дороги на пароход в городе Тюмени один ящик разбился, и из него запахло вином. Один из пассажиров, солдат-тыловик, сразу „унюхал“, как он потом рассказывал, сообщил своим товарищам, тоже тыловикам. По прибытии в Тобольск они пустили утку, что вино везется для офицеров Отряда особого назначения, охранявшего семью бывшего Царя. Ко мне явилось несколько солдат-тыловиков, в том числе и „унюхавший“, в сопровождении нескольких из нашего отряда. Выслушав, в чем дело, я распорядился послать офицера со взводом солдат охранять кладь на берегу, где она была сложена. „Унюхавшему“ тыловику очень это не понравилось. Он начал агитировать тут же против нашего отряда — особенно против офицеров» (Панкратов В. С. С Царем в Тобольске. М., 1990. С. 40–41). Вследствие чего образовалась толпа недовольных солдат. Чтобы их успокоить, комиссар Панкратов вызвал председателя Тобольского исполкома врача Варнакова и предложил ему отдать вино для больных и раненых, но он отказался. «В таком случае я сейчас же прикажу уничтожить вино. Единственная возможность сберечь его для больных в больницах исчезает… […] Был составлен протокол, который я подписал. И все вино в присутствии начальника милиции, городского головы и под наблюдением моего помощника [Никольского] и одного офицера было выброшено в Иртыш» (Там же. С. 42).
151
Автор ошибается. Первым из домашних спектаклей, поставленных членами Царской Семьи в Тобольске, была французская одноактная пьеса «Двое робких». Представление состоялось 14 января 1918 г. (по старому стилю). Спектакль «Медведь» по пьесе А. Чехова был действительно единственной постановкой на русском языке. Представление состоялось 18 февраля 1918 г. и было последним новым представлением. В последний раз — 25 февраля (4 марта уже было Прощеное воскресенье) — повторяли английскую одноактную комедию «Упаковка вещей». Всего было поставлено восемь коротких пьес, две из которых были показаны дважды. Сохранившиеся программки (их можно увидеть в книге Письма царственных мучеников из заточения, СПб.,1996) были самодельными, в одну восьмую листа писчей бумаги, написанными от руки. Указанные сведения нетрудно установить по изданию Дневники Николая II и императрицы Александры Федоровны: в 2 томах / отв. ред. и сост. В. М. Хрусталев. М., 2008.
152
Оригинальная фарсовая комедия в одном акте Леопольда Монтегю (1861–1940) выходила несколько раз в конце XIX — начале XX века (например, в издательстве Самуила Френча в Лондоне выходила в 1890, 1893 и 1900 гг.).
153
Первой собакой, о которой сохранились сведения, был Шот. Не ясно, какой она была породы. Ольга Николаевна пишет 18 октября 1914 г.: «Алексея Шот умер. Похоронили сегодня на островке, и у него теперь его брат, тоже Шот» (Августейшие сестры милосердия. / Сост. Н. К. Зверева. М., 2006. С. 34). Что стало с новым питомцем, долго ли прожил он у Алексея, — неизвестно. Из опубликованных писем и дневников
