Великая оболганная война. Обе книги одним томом - Игорь Пыхалов

Агентурноо-боевая группа вместе с полковником МГБ В. Захаровым.

Почувствуйте разницу!

8

Заключение

Познакомившись с реальными документами из фондов тех самых, «закрытых», по утверждениям украинских историков, архивов, мы можем ответить на поставленные в начале статьи вопросы.

Прежде всего следует констатировать, что чекистам удалось найти адекватный ответ на изменившуюся тактику бандеровского подполья, и спецгруппы наряду с оперативно-войсковыми группами и истребительными батальонами из местных жителей заняли достойное место в арсенале советских спецслужб и с успехом применялись в борьбе с националистическими бандформированиями. Итак, спецгруппы НКВД представляли собой специальные оперативно-боевые подразделения, которые комплектовались из захваченных или явившихся с повинной участников подполья, которые, в свою очередь, в обмен на всевозможные преференции и льготы с советской стороны готовы были уничтожать в подполье членов ОУН-УПА. По словам активного участника оперативных мероприятий по борьбе с ОУН И. Куприенко, для выполнения поставленных задач агенты-боевики «под руководством оперативных работников готовили и разыгрывали целые представления с мизансценами. Это была настоящая актерская работа»[1413]. Стоит добавить, что с 1946 года спецгруппы в оперативных документах МВД-МГБ УССР получают название агентурно-боевых (АБГ). Этот термин, кстати, как нельзя лучше показывает как состав участников АБГ, так и стоявшие перед ними задачи.

В то же время деятельность спецгрупп не была и безупречной. Случалось, что агенты-боевики вспоминали свои подпольные «привычки» и, пользуясь особым положением в органах и недостаточным контролем со стороны офицеров МГБ, занимались поборами и грабежами сельского населения. Подобные случаи советское руководство расценивало как дискредитацию и подрыв собственного авторитета у населения столь проблемного региона, каким были недавно присоединенные земли Западной Украины, поэтому наказание следовало незамедлительно. Невзирая на всю оперативную ценность, агентов-боевиков привлекали к уголовной ответственности, и те получали большие сроки. Несли наказание и офицеры, допустившие нарушение закона со стороны своих «подопечных» — их понижали в должности или же вообще увольняли из органов. Однако подобные случаи за весь десятилетний период использования спецгрупп были единичными — их наберется не более полутора десятков, в то время как спецгрупп только в 1945 году насчитывалось уже 156 (1783 человека). Таким образом, нарушения закона участниками спецгрупп никак не носили ни массового, ни уж тем более спланированного характера. Более того, ни единого факта убийств мирных граждан участниками спецгрупп в архивных документах не зафиксировано.

Поэтому все утверждения бандеровских пропагандистов о спецгруппах как отрядах переодетых сотрудников НКВД, вырезающих под видом УПА мирное население с целью дискредитации националистического подполья, следует признать очередным ревизионистским мифом в рамках развязанной властью пропагандистской кампании по глорификации бандеровщины. Внедрение этого мифа в массовое сознание граждан Украины преследует двоякую цель: с одной стороны, вновь очернить советское прошлое страны, а с другой, обвинить в массовых убийствах гражданского населения советские органы госбезопасности, тем самым позволив избежать юридической и моральной ответственности истинным виновникам развязанного террора — самим бандеровцам.

Однако отсутствие «доказательной» базы вынуждает украинских историков опускаться до банальной подделки архивных материалов. Здесь расчет строится, во-первых, на исключительной наглости фальсификаторов и, во-вторых, на том, что основная масса населения не имеет возможности ознакомиться с этими материалами в архиве. К тому же, как мы помним, украинские фальсификаторы априори объявили все материалы по спецгруппам «недоступными» по вине Москвы.

На самом деле, как могли убедиться читатели, все эти рассуждения не соответствуют действительности, а попросту говоря — лживы. Более того, в центральных и региональных архивах Украины сохранился огромный массив документов, который позволяет дать однозначный ответ, на чьей совести десятки тысяч загубленных жизней простых колхозников, учителей, врачей, механизаторов. Во-первых, это документы, захваченные у самих «повстанцев». Выше мы цитировали некоторые оуновские инструкции, «вказивкы» и листовки, изъятые при ликвидации или захвате бандеровских проводников, в которых прямо призывалось к убийству лиц, сочувствующих советской власти, притом рекомендовалось «не жалеть ни взрослых членов их семей, ни детей». Сохранились так называемые «черные списки», составленные СБ ОУН на жителей того или иного села, подозреваемых в сотрудничестве с советской властью, по которым впоследствии проводились «карательные» акции. Сохранились, в конце концов, многочисленные «Звиты» (отчеты) подразделений УПА, проводников ОУН и референтов СБ о выполнении этих «карательных» акций с перечнем замученных и уничтоженных граждан. Характерно, что жестокие террористические методы применялись ОУН-УПА по большей части против самих же украинцев. К примеру, из 11 725 зарегистрированных убийств, совершенных украинскими националистами за период с февраля 1944 по декабрь 1946 года, в более чем в половине случаев (6250) жертвами стали местные жители — украинцы. Если же сюда отнести и погибших бойцов истребительных батальонов, то доля украинцев среди жертв возрастет почти до 2/3 всех случаев.

Во-вторых, сохранились документы внутренней, под грифом «Совершенно секретно», переписки секретарей обкомов и райкомов КП(б)У западных областей с Политбюро ЦК КП(б)У, в которой партийное руководство в постоянном режиме информировалось о всех террористических актах, совершенных националистическими бандформированиями против гражданского населения.

И, в-третьих, — это оперативные документы НКВД-МГБ по розыску участников националистического подполья и следственные дела прокуратуры, в которых собраны результаты многочисленных, в том числе технических и судебно-медицинских, экспертиз, протоколы допросов арестованных бандеровцев, которые позволили установить конкретных участников бандеровского подполья, совершивших то или иное преступление, и вынести им обвинение.

Насколько серьезны и доказательны эти документы, свидетельствует хотя бы тот факт, что в 90-х годах, уже после получения Украиной «нэзалэжности», и на фоне проводимой в массовом порядке реабилитации «жертв сталинских репрессий», подавляющему большинству бандеровцев после повторного изучения коллегией прокуратуры их уголовных дел в реабилитации было отказано.

Из приведенного выше материала можно сделать однозначный вывод: к провокационным действиям, направленным на дискредитацию советской власти и ее органов госбезопасности, прибегали именно участники националистического подполья, которые, переодевшись в форму красноармейцев или сотрудников НКВД, совершали от имени Советов убийства лояльно настроенного к власти населения. Таких фактов я привел более чем достаточно.

Естественно, это лишь малая часть из внушительного списка бандеровских провокаций, который можно составить по сохранившимся в архивах документальным источникам. Сколько же их было совершено в действительности, остается только гадать. Ясно одно: убийства и грабежи, совершаемые бандеровцами «пiд маскою советiв», воспринимались окружающими именно как преступления представителей власти и, таким образом, способствовали формированию у населения как негативного образа всей советской власти в целом, так и отрицательного отношения к проводимым ею мероприятиям. Националистическое подполье получало новых «симпатиков», и гражданский конфликт на Западной Украине разгорался с новой силой.

В заключение остается добавить, что деятельность специальных, или агентурно-боевых, групп не ограничилась лишь начальным этапом борьбы советских спецслужб с националистическими бандформированиями. АБГ использовались на протяжении всего периода противостояния в западноукраинском регионе и сыграли решающую роль в поражении бандеровского подполья. Именно благодаря им были ликвидированы или захвачены последние главари подполья Р. Кравчук-«Петро» (21 декабря 1951 г.), П. Федун-«Полтава» (23 декабря 1951 г.), В. Галаса-«Орлан» (11 июля 1953 г.) и В. Кук-«Лемиш» (23 мая 1954 г.). Однако на этом деятельность спецгрупп не закончилась. Накопление опыта и увеличение количества надежных агентов-боевиков позволили чекистам перейти от использования отдельных АБГ к созданию на их базе целых легендированных Проводов ОУН, от имени которых советские спецслужбы с успехом вели оперативные игры с зарубежными центрами украинских националистов и разведками Великобритании и США. Главными задачами этих игр были вывод на территорию УССР и захват эмиссаров и курьерских групп закордонных центров ОУН, дезинформация оуновских центров и иностранных разведок, углубление раскола между конкурирующими организациями националистов за рубежом и внедрение в закордонные центры ОУН и вражеские спецслужбы собственных агентов. Но это уже тема для другого исследования.