05-Мой престол - Небо (Дилогия) - Сергей Абрамов

Но он, каждой клеточкой своего сильно умного и нетривиально развитого организма трясясь от пещерного ужаса, легко представляя себе последствия от даже не массового, а всего лишь малосерийного изготовления подобных матриц, ясно видел одно: он не может сдать Иешуа. По причинам моральным, ментальным, физическим — не может.

Что же он — не понимал раньше, на что идет? Не соображал, что за зверь матрица? Не одобрял подсознательно действия Дэниса, спрятавшего или уничтожившего все сведения о ней, как Петр мог догадываться?

Понимал. Соображал. Одобрял.

Но до этого часа все здравые соображения работали как бы на перспективу: гром не грянет — мужик не перекрестится. А сегодня, вернее, вчера вечером гром грянул. И похоже, перед Петром больше не стоит проблема Вознесения. То есть кем станет Иешуа, вознесшись. Кем станет? Трупом станет. Костями. Пылью. Тленом. Иного в Службе не поймут. И, не исключено, потребуют от Петра вернуться сюда лет через пять и забрать то, во что превратится матрица. Она-то пылью не станет…

И еще одна причина, самая важная, из-за которой он до сих пор тормозил свои страхи где-то глубоко в подсознании, не давал им воли, хотя и подозревал о них. Иешуа прежде никогда не говорил: «Я смогу все!»

— Тебе холодно? — спросил Иешуа.

— С чего ты взял? — попытался удивиться Петр.

— У тебя дрожат руки.

Петр глянул: пальцы тряслись, как в тике. Господи, что ж ты со мной делаешь?.. Или это знак, что мне пора на свалку? Давай не будем спешить, Господи, дай мне еще один шанс…

— Перенервничал. Устал.

— Зачем ты поставил блок? Не хочешь разговаривать?

— Что для тебя мой блок?

— Знаешь, я опять не могу его пробить. Пробовал — не выходит.

— Значит, и я стал уметь чуть больше, чем прежде, — через силу усмехнулся Петр. — Спасибо за информацию, я о ней не знал. Но поверь: блок — это не нарочно. Задавай вопросы.

Он еще успеет подумать о том, как ему поступить. Но одно — несомненно: Иешуа не умрет. Один носитель матрицы в первом веке — это только набор чудес, не больше. Башне знаний еще строиться и строиться, чтобы толково оценить эти чудеса и пошатнуться от них.

А если матрица — это и вправду очередная проверка Богом своих низких подданных, то кто ее пройдет? Дэнис, уничтоживший первопричину, или Петр, сохранивший эту первопричину и тем самым спасший жизнь всего лишь одного человека? И как Бог даст понять, кто прав? Способы у него все те же: болезни, природные катаклизмы, войны… И все же один — может быть, самый главный! способ Петр не назвал: возможность человека — персонально! — положить очередной кирпичик в вышеназванную башню, такой кирпичик, который способен ее разрушить… Сейчас — тот самый случай.

— Ты не ответил на мой вопрос, как будто исчез куда-то, — сказал Иешуа. Ты можешь мне помочь объяснить словами мои поступки?

Петр по-прежнему молчал. На сей раз — думал, что ответить. Руки больше не тряслись.

— А зачем? — спросил он вовсе не Иешуа — себя самого. — Зачем объяснять? Ты же сам сказал: притча — это не урок истории, но урок философии. Вспомни притчу из книги Брейшит о Вавилонской башне. «И сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес, и сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли». А что, если башня — это и есть башня знаний, а Вавилон не знакомый нам город, а вся земля. И притча эта, ты прав, — не урок истории, а именно философский урок: мол, стройте башню, кладите в нее камни малые и большие, вздымайте стены до неба, надейтесь, что ваше имя останется в веках. Но придет время — и один камень окажется сверх меры, и тогда Господь будет вправе вмешаться и разрушить построенное.

— Почему?

— Ты меня спрашиваешь? Хорошо, слушай. Потому что каждый новый камень в башню знаний — это еще один шаг в длинной череде поступков человека, противоречащих десяти заповедям. Ибо кладущий камень не осознает последствий своего труда, не может предвидеть их — вот грех его. Позволю себе еще одно обращение к Книге Закона: «И возненавидел я весь труд мой, которым трудился под солнцем, потому что должен его оставить человеку, который будет после меня. И кто знает: мудрый ли будет он, или глупый? А он будет распоряжаться всем трудом моим, которым я трудился и которым показал себя мудрым под солнцем».

— Кифа, у меня складывается впечатление, что Господь в твое время дал вам некий знак. Указание на лишний камень. Так?

— Так или нет — откуда знать мне. Может быть, и дал, только его, как и положено, никто не заметил… Я на самом деле о другом. Зачем объяснять дар Божий? Зачем объяснять, как поет птица? Мы знаем, как она поет. Мы придумали всякие синтезаторы звуков и легко можем искусственно воссоздать-пение любой птицы. И что же — нам не нужны птицы? Нужны, куда мы без их пения… Наши корабли и подводные лодки плавают как рыбы. Но разве они заменили нам рыб? Наши летательные аппараты намного опередили тех же птиц. Но они — сами по себе, а птицы — сами по себе… У меня на родине есть старая сказка про курицу, которая несла золотые яйца. Так вот, зачем убивать ее и смотреть, откуда они берутся? Не будет ни курицы, ни яиц… Или еще одна притча — про насекомое сороконожку, которой задали вопрос: с какой ноги она начинает движение…

— По твоей логике, — засмеялся Иешуа, — эта сороконожка должна задуматься и разучиться ходить.

— Именно так.

— Но я же не прошу тебя достать меч и разрезать мне голову, чтобы понять: что там происходит, как я несу свои золотые яйца. Я только хочу услышать ответ: знает ли ваше время объяснение моим поступкам. Пусть я останусь лучше и выше всех ваших знаний, как нтица — лучше этих… как ты назвал… синтезаторов. Они же не мешают птицам петь.

— Ответ тебе нужен? Нет ответа! Извини, Иешуа. Не настолько высоко возведена башня за две тысячи лет, чтобы объяснить тебя… Вот ведь загадка: ты стал легендой, мифом, тебе приписаны возможности, сегодня, в наше с тобой общее время, доступные лишь самому Богу. Ты назван сыном Божьим, а кто усомнится, что сын не наследовал все умение Отца!

— Я не сын Божий. Откуда эта чушь?

— От учеников твоих. Или, как ты любишь множить цепочку, от учеников учеников твоих.

— Мне — тридцать три. Ученики мои — чуть старше или моложе меня. Ты сказал, что две книги обо мне напишут Левий и Йоха-нан. Они оба прекрасно знают, кто я и откуда родом. Особенно — Йоханан. Зачем им врать?.. И даже если эти тексты создадут их ученики, то сделают это с их слов. Левий и Йоханан смогут проверить написанное… Да и я пока не собираюсь умирать, хватит с меня одного раза. Знаешь, мне не понравилось сказанное тобой.