Доктор Сон - Стивен Кинг

— Еще один год, сукин ты сын. Поздравляю.

Кейси проковылял по проходу в дальнюю часть комнаты и уселся там среди других старожилов. Дэн теперь стоял в одиночестве. Он так крепко сжимал свой юбилейный медальон, что на его запястьях вздулись сухожилия. Алкаши пялились на него в ожидании, что им передадут что-нибудь из нажитого за долгие годы трезвости: опыт, силу, надежду.

— Пару лет назад… — начал Дэн и ему тут же пришлось прочистить горло. — Пару лет назад, когда я пил кофе с вон тем хромоногим господином, он спросил меня, сделал ли я пятый шаг: «Честно признать перед Богом, самим собой и другими людьми свои проступки». Я сказал ему тогда, что сделал почти все. Людям, не обремененным нашим недугом, этого бы хватило… и в частности поэтому мы и зовем их землянами.

Слушатели усмехнулись. Дэн глубоко вздохнул, сказав себе, что если уж он справился с Розой и ее Верными, то справится и с этим. Да только тут было по-другому. Сейчас здесь стоял не Дэн-Герой, а Дэн-Подонок. Дэн прожил уже достаточно долгую жизнь и знал, что частичка подонка есть в каждом, но это не слишком помогало, когда приходилось выносить свой собственный мусор.

— Он мне сказал, что, наверно, есть такой проступок, который я так и не смог оставить в прошлом, потому что слишком стыжусь о нем говорить. Сказал мне выплеснуть его. Напомнил поговорку, которая произносится почти что на каждом собрании: больными нас делают наши тайны. И он сказал, что если я не раскрою свою, то рано или поздно у меня в руке окажется стакан спиртного. Правильно я изложил суть, Кейс?

Кейси кивнул, обхватив рукой набалдашник трости.

В уголках глаз у Дэна защипало, а, значит, слезы уже не за горами. «Пожалуйста, Господи, помоги мне пройти через это и не разрыдаться».

— Секрет свой я тогда не раскрыл. Годами я твердил себе, что это — то единственное, о чем я не расскажу никому. Но, думаю, он был прав, и если я снова начну пить, то умру. Умирать я не хочу, потому что сейчас у меня есть многое, ради чего стоит жить. Поэтому…

Слезы, чертовы слезы, все-таки полились, но отступать было уже поздно. Дэн вытер их свободной от медальона рукой.

— Знаете ведь, что говорится в «Обещаниях»? Что мы научимся не жалеть о прошлом и не закрывать за ним дверь? Простите меня за такие слова, но я считаю, что это редкий пример бредятины в программе, правдивой во всем остальном. Я много о чем жалею, но пришло время открыть дверь, хотя мне этого совсем не хочется.

Все застыли в ожидании. Даже те две дамы, что выдавали на картонках кусочки пиццы, стояли теперь в проеме кухни и смотрели на него.

— Однажды, незадолго до завязки, я проснулся рядом с женщиной, которую подцепил в баре. Мы были в ее квартире. Так, обычный гадюшник, потому что у нее не было почти ничего. Да и у меня самого тогда почти ничего не было, и, думаю, в Банкрот-Сити мы оказались по одной причине. Вы эту причину прекрасно знаете. — Дэн пожал плечами. — Если ты — один из нас, то постепенно утопишь в бутылке все, что у тебя есть.

— Женщину звали Дини. О ней я забыл почти все, но зато помню вот что: я оделся и ушел, но сначала забрал ее деньги. Оказалось, что она все-таки имела кое-что, чего у меня не было. Когда я копался в ее кошельке, я обернулся и увидел ее сына. Малыша в подгузнике. Ночью мы с Дини купили кокса, и теперь он был на столе. Малыш его увидел и потянулся к нему. Думал, что это сахар.

Дэн снова вытер глаза.

— Я убрал порошок подальше, чтобы малыш его не достал. Хотя бы это я сделал. Ерунда, конечно, но хотя бы это. Потом положил ее деньги себе в карман и ушел. Я бы все отдал, чтобы это исправить. Но уже не могу.

Раздававшие пиццу дамы вернулись на кухню. Народ стал поглядывать на часы. У кого-то заурчало в животе. Глядя на сотню собравшихся алкашей, Дэн понял нечто удивительное: его поступок не вызвал в них отвращения. И даже не удивил. Им приходилось слышать вещи и похуже. Да и делать тоже.

— Что ж, — сказал он. — Это все. Спасибо за внимание.

Еще до аплодисментов, один из старожилов в заднем ряду выкрикнул традиционный вопрос:

— Как это у тебя получилось, Док?

Дэн улыбнулся и дал традиционный ответ.

— По дню за раз.

Когда с молитвой «Отче наш», пиццей и шоколадным тортом с огромными цифрами «XV» было покончено, Дэн помог Кейси добраться до его «Тундры». Пошел дождь со снегом.

— Нью-гэмпширская весна, — кисло заметил Кейси. — Разве она не прекрасна?

— Вот дождь идет и грязь несет, — продекламировал Дэн, — ветра стучатся в дом. Скользят машины, мы в грязи — гори оно огнем!

Кейси изумленно уставился на него.

— Сам только что сочинил?

— Нет. Это Эзра Паунд. Когда ты, наконец, перестанешь тянуть резину и сделаешь операцию на бедре?

Кейси ухмыльнулся.

— В следующем месяце. Я подумал, что раз уж ты смог открыть свою главную тайну, то и на операцию решиться можно. — Он сделал паузу. — Не такой уж это оказался и страшный секрет, Дэнно.

— Ну да. Я думал, что все в ужасе разбегутся от меня — а они вместо этого как ни в чем не бывало ели пиццу и болтали о погоде.

— Даже если бы ты сказал им, что убил слепую бабушку, они все равно остались бы на пиццу и торт. Халява есть халява. — Он открыл водительскую дверь. — Подсади меня, Дэнно.

Дэн подсадил.

Кейси неуклюже поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее, потом завел двигатель и включил дворники, чтобы смахнуть с лобового стекла мокрый снег.

— Когда вытаскиваешь что-то наружу, оно всегда оказывается меньше, чем думал, — сказал он. — Надеюсь, сможешь объяснить это ААшникам-новичкам.

— Да, о мудрейший.

Кейси с грустью посмотрел на него.

— Иди ты в жопу, дорогуша.

— Вообще-то мне нужно вернуться и помочь со стульями, — сказал Дэн.

Что он и сделал.

ПОКА ТЫ НЕ ЗАСНЕШЬ

В этом году на дне рождения Абры Стоун не было ни воздушных шаров, ни фокусника. Ей исполнилось пятнадцать.

На всю округу из колонок, которые Дэйв Стоун с помощью Билли Фримэна установил на улице, громыхала рок-музыка. Взрослые сидели на кухне, пили кофе и ели торт с мороженым. Дети заняли гостиную внизу и заднюю лужайку. Судя по их голосам, вечеринка удалась на славу. Расходиться начали около пяти, но Эмма Дин, лучшая подруга Абры, осталась на ужин. Абра, неотразимая в красной юбке и крестьянской блузке с открытыми плечами, светилась от счастья. Она радостно вскрикнула, когда Дэн подарил ей браслет с брелоками, обняла его и поцеловала в щеку. Он почувствовал запах духов. Что-то новенькое.

Когда Абра пошла провожать Эмму до дома — две девчонки, беспечно болтающие на ходу, — Люси наклонилась к Дэну. Морщины тронули ее рот и уголки вокруг глаз, в волосах начала пробиваться первая седина. Похоже, Абра сумела оставить Узел верных в прошлом, но, как подозревал Дэн, Люси не сможет этого сделать никогда.