Прометей, или Жизнь Бальзака - Андрэ Моруа

"Тебе, должно быть, смешно, что великий твор-р-рец гр-р-рандиозной "Человеческой комедии" до такой степени пристрастился к меблировке своего дома и прочим подобным делам, что непрестанно о них думает и говорит да вновь и вновь принимается за одни и те же подсчеты, как лафонтеновский башмачник, прикидывавший, куда он истратит свою сотню экю. Но что поделаешь, волчишка! Ведь это для нас с тобой..."

"Для нас с тобой..." Однако для этого надо, чтобы Ева вернулась в Париж. Жить в особняке Божона ей пока неприлично, но Бальзак снимет для нее меблированную квартиру с садом в районе Елисейских Полей. Она может, если захочет, не раскрывать своего инкогнито, только пусть приезжает! Разлука с ней - для него смерть. Но Ганская все продолжает жаловаться на безумные расходы. Когда Бальзак получает из Дрездена "грозное письмо касательно бережливости", он задается вопросом, кто эти злые и глупые люди, чьим советам об осторожности следует его Ева.

"Ах, волчишка! Если б ты не была в своем письме такой прелестной, такой любящей матерью, я мог бы пожаловаться, что ты проявляешь оскорбительное недоверие ко мне. А ведь мне сорок восемь лет, у меня уже пробивается седина. Я хочу иметь состояние, я ищу способов к этому. Я не желаю, чтобы повторилась история с Жарди и никакая другая ошибка, а ты воображаешь, будто я очертя голову пущусь в прежние глупости! Ты превращаешь меня в старого ребенка, в поэта, полного иллюзий!.. Будь спокойна, дорогой мой волчонок, больше найдется людей, которые считают меня скупым, чем таких, которые видят во мне расточителя..."

Ему не удалось убедить ее. "После Божона будет Монконтур, все начнется сызнова. Я полюбила неисправимого расточителя!" Он отвечает: "А я полюбил милейшую особу, которая очень легко верит всему дурному и быстра на расправу! Но я уверен, что будущее отомстит за меня, когда ты увидишь, что я сделался скопидомом..." Впрочем, если она возвратится на Украину, он последует за ней. Что его может удержать во Франции? Уж, конечно, не слава и не меблировка дома. Он за месяц все ликвидирует и уедет с огромной радостью, с глубоким равнодушием ко всему, что не имеет отношения к ней. "Я даже не закончу "Крестьян", Боже мой, да я не напишу больше ни единой строчки. Я стану мечтателем и счастливейшим человеком в мире, буду собакой или мужиком моего волчонка, всегда буду близ тебя, не расставаясь с тобой..." Чего она ждет? Чтобы он состарился? А все-таки жаль, что она не увидит особняк Божона.

"Все принимает достойный вид: закончили мостить двор, проложили тротуар, заасфальтировали дорожки в саду; ставят теперь на фасаде лепные украшения... Мы и снаружи не будем такими уж безобразными, как я полагал. Скоро начнем сажать, сеять, подстригать газон; устроим на стенах трельяжи для зелени - пусть в раю моей Евы все будет в полном порядке; пусть она не говорит, что Оноре упустил то или другое. Художник подкрашивает купол; Эдуэн освежает стершуюся роспись. Через три недели особняк будет неузнаваем.

А если б ты знала, сколько я накупил белья! Просто ужас! Четыре дюжины простыней для прислуги, сто тряпок, двенадцать дюжин салфеток и т.д. и т.д."

И пусть ее не мучает мысль, как оплатить все эти чудеса. В Санкт-Петербурге она говорила ему с лукавым и гордым видом: "Будь спокоен, ты женишься не на какой-нибудь бесприданнице". Прекрасно, он теперь может ей ответить. "Будь спокойна, ты выйдешь замуж не за какого-нибудь голодранца". В 1850 году он заплатит все свои долги, и "волчишкино сокровище" будет в целости; купленный особнячок поднимется в цене до трехсот тысяч франков; у Бальзака будет шестнадцать тысяч франков дохода, из которых шесть тысяч ему предоставит Французская Академия. Частенько бывало, что Ева покачивала головой и смеялась над его финансовыми мечтаниями, но на этот раз все высчитано с ма-те-ма-тиче-ской точностью. "Сьекль" скоро переиздаст самые его знаменитые романы; в свою очередь и "Конститюсьонель" собирается еще раз напечатать его произведения, имевшие успех: "Человеческая комедия" расходится очень хорошо, это настоящий триумф. Есть только одно препятствие: в разлуке с любимой он больше не может работать, у него даже выпадают из памяти слова. Неуверенность приносит ему бесчисленные муки. "Хотелось бы мне знать: я ли буду жить в России или ты согласишься жить в Париже?"

И вдруг неожиданный поворот в планах госпожи Ганской: она обещает приехать на два месяца в Париж, а уж потом вернется на Украину, чтобы посвятить свою дочь и зятя в обязанности крупных помещиков. Бальзак сразу выздоровел. Два месяца обожаемая женщина будет возле него! "Два месяца, целая жизнь!.. Ах, только это и существует сейчас для меня! А потом пусть я погибну. Все мне безразлично, только бы на два месяца воплотилась в жизнь моя мечта! Я буду работать, я на твоих глазах допишу "Крестьян"!" Целебное средство тотчас подействовало. Бальзак пишет по двадцать тридцать страниц в день. "Последнее воплощение Вотрена" закончено. К 25 января закончен "Кузен Понс" - роман, который, по мнению Верона, "тр-р-ребовательного Верона", оказался даже выше такого шедевра, как "Кузина Бетта". "Ах, волчишка, это все совершилось твоими милостями, твоими чудесами".

"Ну, ясно тебе, как много счастья ты подарила мне? Не бойся, ты не разоришься, не узнаешь никаких мучений, если последуешь моим советам, то есть поселишься в снятой мною меблированной квартире на Елисейских Полях, будешь выходить из дому и прогуливаться со мною, лишь когда стемнеет, будешь вести жизнь, подобную той, которую вела Эстер в дни ее счастья, когда она жила на улице Тетбу, но, конечно, я с нею тебя не сравниваю, какие же могут быть сравнения, когда подобная любовь возгорается в чистом сердце! Это рай земной, рай еще пустынный, но созданный искусно..."

К началу февраля 1847 года путь свободен. Бальзак едет во Франкфурт встречать Ганскую. Он снял на улице Нев-де-Берри квартиру на срок с 15 февраля по 15 апреля. Квартира находится в нижнем этаже великолепного особняка: прихожая, гостиная, столовая, три спальни, комната для прислуги, все покои расположены анфиладой, окна выходят в сад. Ганская будет иметь в своем распоряжении "превосходный наемный выезд".

"Не могу свыкнуться с мыслью, что в субботу вечером буду держать любимую в своих объятиях, у сердца своего. Все кажется мне сном. И как то бывало, когда я шел в театр, становится страшно - а вдруг я опоздаю. Даже дрожь пробирает при такой мысли. Будем вместе два месяца! Два месяца брачного союза, будем жить в укромном уголке, втайне от всех, счастливые, ни с кем не видясь, совершая лишь вылазки в Консерваторию, в Оперу, к Итальянцам и т.д. Право, твой Норе с ума сойдет от счастья.

Будь спокойна: квартира стоит 330 франков в месяц; на стол - 370 франков, а всего - 700 франков, как раз столько, сколько получено от твоей сестры. Клади 500 франков на удовольствия, на экипаж и т.д. Общая сумма 1200 франков, а за два месяца - 2400 франков. Считай еще 2400 франков на обратный путь, всего, следовательно, 5000 франков. Возьми с собой из осторожности еще 2000 франков. Итого 7000 франков - на февраль, март, апрель и май. Ну разве это так уж много? Ты ведь считала вдвое больше. Боже мой, как я изголодался по тебе, как жажду тебя!.."

XXXVI. ЛЕБЕДИНАЯ ПЕСНЯ

Любовь и ненависть - два чувства,

которые сами себя питают, но из них

ненависть живет дольше.

Бальзак

Великий писатель, томимый неутоленной жаждой любви, преследуемый навязчивой мыслью о браке, ребяческим стремлением собирать диковинки, страстями, тормозившими его работу, поистине уподоблялся героям своих романов. Однако творческая его мощь не угасла, и ум оставался светлым. Лишь только он немного успокоился за будущность своей любви и поверил в возможность приезда любимой к нему в Париж, сразу разгорелся пламень вдохновения и вызвал к жизни новые шедевры. Бальзаку даже удалось снова взяться за своих неподатливых "Крестьян", придать роману подлинно широкий размах.

Как мы уже говорили, замысел этого произведения подсказан был Бальзаку в 1834 году Венцеславом Ганским, но автор отбросил первый свой набросок. Надо остановиться на "Крестьянах" более подробно, так как роман, бесспорно, имеет огромную историческую значимость. У Бальзака было много случаев наблюдать мир земледельцев - в Турени, у Жана де Маргонна и Жозефа де Савари, в Лиль-Адане - у Вилле-Ла-Фэ; в окрестностях Вильпаризи; да, быть может, и в Жарди. Он разгадал, где коренится одна из важнейших социальных проблем. Французская революция успокоила часть буржуазии, открыв ей доступ к власти; однако она не удовлетворила крестьянство. Крупные поместья были вскоре восстановлены, зачастую владельцами их становились генералы наполеоновской Империи, а позднее, при Реставрации, и бывшие сеньоры. Деревенский люд не принимал этого возврата к прошлому; Бальзак, историк нравов, видел, какие многочисленные узы связывали между собой мелкую сельскую буржуазию - нотариусов, торговцев земельными участками, управляющих имениями, мэров - и крестьянство, которое эта буржуазия натравливала на новых феодалов.