Лунный ад - Джон Кэмпбелл

Ответы на эти вопросы я узнал только через четыре года. Четыре долгих года, в течение которых Миллард неустанно работал над переводом послания из другого мира.

Миллард? Да, Финеас Миллард, антиквар и археолог. По всей вероятности, он единственный из ныне живущих, кто способен перевести послание, состоящее только из фонетических знаков. И даже ему для выполнения этой задачи потребовалось четыре года.

Осталось сказать совсем немного. Ради удобства я воспользовался естественными разрывами в рассказе и разбил его на главы. А еще я позволил себе заменить земными научными терминами непонятные слова, используемые Голосом. В остальном рассказ не изменен. А теперь вы можете прочесть эту потрясающую историю в том виде, как ее поведал Туол Оро, ученый с другой планеты.

Глава первая

В этой огромной Вселенной, переполненной мириадами форм жизни, безусловно, есть хоть один вид существ, который услышит и поймет мое предостережение. И, возможно, поняв, будет осторожен. С этой надеждой я и рассказываю мою историю.

Меня зовут Туол Оро. Благодаря блестящему уму это имя стало известным и уважаемым во всем мире. Однако из-за глупости одного человека я стал парией. Те, кто когда-то меня уважал, начали меня презирать, осмеивать и открыто избегать. Они называли меня Туол-Сумасшедший или Туол-Дурак, кто как хотел.

Целью моей жизни стала месть. Отныне все мои помыслы были направлены на то, чтобы уничтожить общество дураков, которые правили Котаром. И мне это удалось! Они потерпели поражение; они, которые считали себя непогрешимыми, исчезли! А меня, единственного, кто остался в живых, они считали главным неудачником своей цивилизации. Туол-Дурак? Нет, Туол-Победитель!

Теперь другие заняли место человека, другие, которыми я также буду править. Эти другие, выпущенные мною в мир, почувствуют силу моей власти, и я стану верховным правителем всего Котара! Вскоре я выйду и заявлю свои права на то, что принадлежит мне по праву; тогда я и в самом деле буду победителем.

Но прежде, чем это произойдет, я расскажу историю падения и уничтожения человека; историю мести Туола Оро. И эта история, которую, вероятно, услышат в каком-нибудь другом мире, послужит предупреждением, чтобы люди, которые выдвигают странные и необычные идеи, пользовались в обществе заслуженным уважением.

Я хорошо помню события, послужившие причиной моего изгнания. Собрание Совета; мой доклад о своем удивительном открытии; недоверчивое отношение Совета; моя клятва...

Высший Совет, этот главный орган Искателей Истины, созвал собрание всех ученых планеты. На нем должны были прозвучать доклады о последних результатах и достижениях в каждой области знаний.

Гигантский зал Совета, был наполнен до отказа. Тысячи ученых, представляющих все области знаний, занимали бесчисленные кабины, на которые был разбит зал. Однако большого веса они не имели; только в редких случаях им удавалось открыть что-нибудь действительно ценное.

Самые ценные открытия века были сделаны маленькой группой из шести человек, которые занимали обширную кабину в передней части зала. Шесть человек, шесть величайших умов во всем Котаре. Шесть человек, и я был среди них!

Я хорошо их помню; даже сейчас перед моим взором стоят эти ученые мужи. Каждый – крупнейший специалист в своей области.

Среди них был Бор Акон, историк. Ни одно важное событие любого прошедшего века, даже самого отдаленного, не осталось для него неизвестным. Был также Сариг Ом, астроном, с помощью своих инструментов проникающий в глубины пространства и знающий самые сокровенные тайны небесных тел. Его знания космоса были поистине безграничны.

Этих двоих я особо упоминаю потому, что они сыграли важную роль в последнем собрании.

Остальными были Деез Оэб, специалист по изучению материалов; Столь Верта, механик и величайший изобретатель в истории Котара; Гано Тор, чьи лекарства могли вернуть к жизни почти мертвого; и я, Туол Оро, исследователь бесконечно малых величин. Поистине выдающееся средоточие мудрости. Однако все в этой группе и все интеллектуалы рангом ниже оказались неудачниками. Все они были вычеркнуты из моей памяти, а их великие умы сделались бесполезными. Все – кроме одного. Я, Могущественный Туол, выжил! Но я ухожу в сторону от своего повествования.

На возвышении, поднимавшемся высоко над нашими головами, восседал Совет – двадцать самых почтенных людей, правящих Котаром. Каждый из Двадцати вырос в соответствующей обстановке и был подготовлен к положению, которое сейчас занимал. Они были владыками, вершащими правосудие на планете.

Мы, ученые, так же, как они, Совет, решали будущее Котара.

Бор Акон, историк, однажды сказал, что в прежние времена никакой специализации не было, каждый мужчина и каждая женщина по достижении совершеннолетия сами решали, чем станут заниматься. Какая нелепость! Наши судьбы были предопределены еще в детстве Подсоветом каждого округа. Поэтому не могло случиться так, чтобы на одну профессию нашлось слишком много желающих, а на другую не находилось вообще. Но вернемся к собранию в Зале Совета.

Каждая кабина была оснащена прибором, использующим таинственную «Силу Сфер», силу, которую использую и я, передавая это предостережение. Именно с помощью этого прибора мы, ученые, общались с Двадцатью, а большой диск усилителя позволял слышать наши доклады в каждом уголке огромного зала.

Кстати, членам Совета не требовалось никаких приборов, чтобы их мысли стали известны всем; соединив силу своих хорошо тренированных умов, они могли телепатически передать нам любое свое желание. А так как они прекрасно знали, кто занимает каждую из многочисленных кабин, они без труда заставляли ученых говорить так, как хотели они, члены Совета.

Вдруг в зале воцарилась тишина; все звуки утихли. От Двадцати поступила бессловесная команда «Молчание!». Затем поднялся Столь Верта, изобретатель.

Безжизненным, монотонным голосом он обратился к Совету.

Столь доложил о своем новейшем изобретении, машине, которая, как он говорил, может пересекать огромные межпланетные пространства. Каков был ее принцип, не помню. Так называемые механические чудеса века меня почти не интересовали; да и Столь Верта сам по себе личность малоинтересная.

Однако его слова, похоже, получили одобрение Совета, потому что они послали ему беззвучную похвалу.

* * *

Сариг Ом был вторым из тех, кого вызвали Двадцать. Когда он встал, я решил уделить ему больше внимания, чем остальным. Наука Сарига Ома представляла для меня интерес из-за сходства с моей собственной. Он изучал непостижимо большие величины; я же бесконечно малые.