100 великих писателей - Геннадий Иванов

На какое-то время Платонов оставляет литературный труд и полностью отдается практической работе по специальности (пролетарский писатель, по его мнению, обязан был иметь профессию, а творить «в свободные выходные часы»). В 1921–1922 годах он состоит председателем Чрезвычайной комиссии по борьбе с засухой в Воронежской губернии, а с 1923 по 1926 год в Воронежском губземуправлении работает губернским мелиоратором, заведующим работами по электрификации сельского хозяйства. Из сохранившегося удостоверения, выданного Платонову, известно, что «под его непосредственным административно-техническим руководством… построено 763 пруда… 315 шахтных колодцев… 16 трубчатых колодцев, осушено 7600 десятин… построены 3 сельские электрические силовые установки». Это были не насильственные трудовые подвиги, а последовательная материализация взглядов Платонова, которые он изложил еще в «Российской колымаге»: «Борьба с голодом, борьба за жизнь революции сводится к борьбе с засухой. Средство победить ее есть. И это средство единственно: гидрофикация, то есть сооружение систем искусственного орошения полей с культурными растениями. Революция превращается в борьбу с природой». Позже как человек технически образованный и одаренный (имеющий десятки патентов на свои изобретения) он увидит экологическую опасность такой «борьбы».

В 1926 году Андрей Платонов на Всероссийском съезде мелиораторов был избран в состав ЦК Союза сельского хозяйства и лесных работ и переехал с семьей в Москву. К тому времени он был женат на Маше Кашинцевой. С ней он познакомился в 1920 году в Воронежском отделении пролетписателей, где она служила. «Вечная Мария», она стала музой писателя, ей посвящены «Епифанские шлюзы» и многие стихи, которые слагал Платонов на протяжении всей жизни.

Работа в ЦК Союза сельского хозяйства не заладилась. «Отчасти в этом повинна страсть к размышлению и писательству», — признавался в письме Платонов. Около трех месяцев он работал в Тамбове заведующим подотделом мелиорации. За это время написаны цикл повестей на русские исторические темы, фантастическая повесть «Эфирный тракт» (1927), повесть «Епифанские шлюзы» (о петровских преобразованиях в России) и первая редакция «Города Градова» (сатирическое осмысление новой государственной философии).

С 1927 года Платонов окончательно поселяется в Москве, и следующие два года, пожалуй, можно назвать самыми благополучными в его писательской судьбе, чему немало посодействовал Григорий Захарович Литвин-Молотов. Член Воронежского губкома и редколлегии воронежских «Известий» (он и привлек молодого Платонова к работе в местных газетах), Литвин-Молотов затем возглавил издательство «Буревестник» в Краснодаре (где вышел платоновский сборник стихов), а с середины 1920-х годов стал главным редактором издательства «Молодая гвардия» в Москве. Именно там были изданы два первых сборника рассказов и повестей Платонова. Сохранилось несколько писем, в которых Литвин-Молотов разбирает произведения Платонова (в рукописях) и обнаруживает хороший литературный вкус, хотя и пытается удержать писателя в берегах здравого смысла (учитывать цензуру).

В это время Андрей Платонов создает новую редакцию «Города Градова», цикл повестей: «Сокровенный человек» (попытка осмысления Гражданской войны и новых социальных отношений глазами «природного дурака» Фомы Пухова), «Ямская слобода», «Строители страны» (из которой вырастет роман «Чевенгур»). Сотрудничает в журналах «Красная новь», «Новый мир», «Октябрь», «Молодая гвардия», выпускает сборники: «Епифанские шлюзы» (1927), «Луговые мастера» (1928), «Сокровенный человек» (1928), «Происхождение мастера» (1929).

Московская литературная жизнь воодушевила сатирическое перо Платонова на несколько пародий: «Фабрика литературы» (написанная для журнала «Октябрь», но опубликованная там лишь в 1991-м), «Московское общество потребителей литературы. МОПЛ», «Антисексус» (диалог с ЛЕФом, Маяковским, Шкловским и др.).

1929 год был назван «годом великого перелома» — шло раскулачивание деревни. Перелом произошел и в литературной судьбе писателя — критики РАППа разгромили его рассказы «Че-Че-О», «Государственный житель», «Усомнившийся Макар» (статьи В. Стрельниковой «Разоблачители социализма» и Л. Авербаха «О целостных масштабах и частных Макарах»). «Усомнившийся Макар» был прочитан и самим Сталиным, который, в отличие от следующих вождей, читал все мало-мальски заметное, — он не одобрил идеологическую двусмысленность и анархичность рассказа. В глазах литературных функционеров это приравнивалось к приговору. Немедленно был рассыпан набор доведенного до верстки романа «Чевенгур».

Платонов искал заступничества у Горького. Алексей Максимович, высоко ценивший его как художника, но понимавший ситуационную «неуместность» провидческого «Чевенгура», осторожно писал ему, прочтя рукопись: «Человек Вы — талантливый, это бесспорно… Но, при неоспоримых достоинствах работы Вашей, я не думаю, что ее напечатают, издадут. Этому помешает анархическое Ваше умонастроение, видимо, свойственное природе Вашего „духа“. Хотели Вы этого или нет, — но Вы придали освещению действительности характер лирико-сатирический, что, разумеется, неприемлемо для нашей цензуры».

Осенью этого же года Андрей Платонов, по заданию наркомата земледелия, много ездит по совхозам и колхозам Средней России. Впечатления от увиденного складываются в сюжет повести «Котлован», над которой он начинает работать. «Сюжет не нов, повторено страданье» — эпиграф, сохранившийся в черновиках повести, подтверждает, что от первого впечатления писатель не отступил, рассказав об «апокалипсисе коллективизации» на «апокалиптическом» языке. «Котлован» и пьеса «Шарманка», завершенные в 1930 году, при жизни Платонова опубликованы не были. Вышедшая в 1931 году в журнале «Красная новь» повесть-хроника «Впрок» только поддала жару в критическую топку, которая «переплавила» немало писателей и то же попыталась сделать с Платоновым. Повесть назвали клеветой на «нового человека» и «генеральную линию» партии.

Андрей Платонович вынужден был направить письма в центральные газеты с признанием своих ошибок, но ответов не получил, как не получил ответа и на свое письмо к Горькому, в котором писал: «Это письмо я Вам пишу не для того, чтобы жаловаться, — мне жаловаться не на что… я хочу сказать Вам, что я не классовый враг, и сколько бы я ни выстрадал в результате своих ошибок, вроде „Впрока“, я классовым врагом стать не могу и довести меня до этого состояния нельзя, потому что рабочий класс — это моя родина, и мое будущее связано с пролетариатом… быть отвергнутым своим классом и быть внутренне все же с ним — это гораздо более мучительно, чем сознать себя чуждым… и отойти в сторону».

Наступившая изоляция не заставила Андрея Платонова бросить перо. Он пишет народную трагедию «14 Красных Избушек» — о голоде в русской провинции, к которому привел «великий перелом». Командировки от наркомата земледелия по колхозам и совхозам Поволжья и Северного Кавказа дали писателю материал для повести «Ювенильное море» (1932).

С 1931 по 1935 год Платонов работал старшим инженером-конструктором в Республиканском тресте по производству мер и весов. В 1934 году вместе с группой писателей побывал в Туркмении. По следам этой поездки написаны повесть «Джан», рассказ «Такыр», статьи «О первой социалистической трагедии» и др. При жизни писателя опубликован лишь «Такыр».

Следующая книга рассказов (после 1929-го) вышла в тревожном 1937 году — «Река Потудань», куда вошли такие классические произведения, как «Фро», «Июльская гроза», «В прекрасном и яростном мире». Парадоксально, но именно это время тщательного отслеживания неблагонадежных спровоцировало появление первого и единственного при жизни писателя монографического исследования его творчества. Им стала большая обличительная статья А. Гурвича «Андрей Платонов» в журнале «Красная новь» (1937, № 10). Прослеживая творческую эволюцию писателя, Гурвич определил, что основой художественной системы Платонова является «религиозное душеустройство». По сути верно, но на фоне «безбожной пятилетки» это было политическим доносом. Платонов ответил Гурвичу в «Литературной газете» 20 декабря 1937 года статьей «Возражение без самозащиты».

Задуманная Платоновым книга, вослед Радищеву, «Путешествие из Ленинграда в Москву в 1937 году» значилась в планах издательства «Советский писатель» на 1938 год. Писатель проехал по маршрутам Радищева и Пушкина, собрал материал, но книга не вышла. В 1938-м его пятнадцатилетний сын Тоша (Платон) по навету был арестован и осужден по статье 58/10 — «за антисоветскую агитацию». Освободили его лишь в 1941 году благодаря хлопотам Михаила Шолохова (в то время депутата Верховного Совета СССР), который дружил с Платоновыми. Из заключения Тоша вернулся со злой чахоткой и через два года умер. Это горе Платонов не изжил до конца своих дней.