Ковчег (СИ) - "Корсар_2"

— Бесполезное… разбазаривание… пространства, — прошептал я Вену куда-то в грудь, уже до половины расстегнув рубашку и коротко целуя между словами.

— Ты про что? — поинтересовался он, запуская руки снизу под мою.

— Столько места — и ни одной кровати, — пояснил я, выгибаясь под лаской скользящих по спине ладоней.

— Зато куча кресел, — не согласился со мной Вен.

Но в этот момент дверь распахнулась — а я почти и забыл, где мы, — и в комнату заглянул Блейд. Увидев нас прижимающимися друг к другу, немного спал с лица, но выдержал — не отступил. Отступили друг от друга мы, приводя в порядок одежду. А следом за Блейдом вошел Базиль, на себе волокущий Гренделя.

— Что случилось? — Вен тут же бросился к ним. Я тоже.

— Понятия не имею, — сообщил Базиль. — Старику внезапно стало плохо. Нор, сделай что можешь, а потом, Вен, спускайся с Гренделем вниз. Адмирал, конечно, предложил услуги их целителя, но я не уверен, что… это хорошая идея, — Базиль явно собирался сказать что-то о доверии, но покосился на Блейда и не стал.

— Хорошо, мы с Нором отведем деда в лазарет, — согласился Вен.

— Не вы с Нором, — резко оборвал Базиль. — Ты. Нор пока побудет здесь, спустится потом с нами.

— Но…

— Без разговоров, рейдер! А я возвращаюсь, — Базиль, оставив Гренделя на наше попечение, вышел из комнаты.

Гренделя мучила одышка, в легких слышались хрипы. Он полусидел в кресле, куда его опустил Вен, и оставался в сознании, но был так слаб, и в поникшей голове у него так мутилось, что говорить он не мог. Кожа была сухой и холодной, а лицо с каждой минутой все больше наливалось красным. Сердце билось затрудненно, точно ему приходилось прикладывать неимоверные усилия, проталкивая в сосуды кровь. Ей было там тесно — я чувствовал это, — и она пыталась просочиться сквозь сосуды в легкие и мозг. Внезапно, пока я старался хоть как-то повлиять на повышенное давление, Грендель перегнулся через ручку кресла, его вырвало, а потом все тело сотряслось в приступе кашля. Глаз он так и не открыл.

Я сидел над ним минут пятнадцать, мучительно пытаясь облегчить его состояние. Все, что мне удалось — лишь слегка расширить артерии, давая сердцу небольшой отдых. Но этого хватило, чтобы Грендель задышал ровнее, а потом и вовсе уснул. Но я совершенно не был уверен, что смогу существенно ему помочь. Тут нужны были лекарства. И покой, конечно.

— Вен, — сказал я, выходя из транса, — к Бличу надо срочно. Мне кажется, у Гренделя гипертонический криз. Это серьезно.

Вен смотрел на деда с непередаваемой тоской. Он действительно его любил, и как бы не больше, чем остальных родственников. По крайней мере, мне так казалось.

— А ты… — начал он, переводя взгляд на меня.

— Я справлюсь, Вен, правда. Ты же сам видел — здесь все в порядке. Я спущусь вместе с остальными. Иди, хорошо?

Вен сграбастал меня за плечи и притянул к себе. Подержал так немного, пока я прижимался к его твердой груди, потом аккуратно взял Гренделя на руки и пошел к дверям. Спящий седой старик смотрелся в его руках совсем маленьким, словно был ребенком, а не руководителем клана.

Блейд предусмотрительно открыл перед Веном дверь, вышел следом и закрыл ее за собой. Я остался в комнате один. Через пару минут в комнату заскочил солдатик с абсорбентом и, не глядя на меня, деловито посыпал пол.

А еще через некоторое время, когда я перестал напряженно прислушиваться к происходящему в коридоре и мучить себя вопросами, благополучно ли Вен спустится и не станет ли Гренделю внезапно хуже, до меня добрался страх.

Куда-то делось все воодушевление от встречи со знакомыми пейзажами Скайпола, от предвкушения перемен, пропало желание хихикать над своим грехопадением… Ушло нервное возбуждение, которое владело мной с момента, когда я узнал, что иду наверх. В груди постепенно сжимал свои ледяные пальцы ужас. Я остался в одиночестве посреди враждебно настроенного ко мне города. Пусть Скайпол не любил нижних, но меня он ненавидел. А даунтаунцы, боясь верхних, в любой момент готовы были принести меня в жертву своей безопасности. Ведь для того меня и взяли сюда с собой, разве нет? Единственные двое, кого я знал среди них, на чью защиту мог в какой-то мере надеяться, на моих глазах покинули эту комнату. Все, больше я здесь никому не нужен. Я один — сам за себя.

С трудом, но я постарался успокоиться. Еще панику не хватало разводить! Пусть я бывший, но все-таки курсант офицерской Школы. А там учат не терять присутствие духа в сложных ситуациях. Напротив, требуют: максимально, насколько позволяет обстановка, расслабься и подыши носом. Глубоко и медленно.

Примерно через час, когда Блейд приглашающе открыл дверь, мне вполне удалось справиться со своими эмоциями. В конце концов, один раз я уже готов был умереть — так что изменилось с тех пор? Я проделал этот путь — через весь город под взглядами врагов. Проделаю и еще раз. Тем более, когда знаю, что мне есть куда идти. Что меня ждут.

Я вышел из комнаты и направился к главам кланов — теперь они были моей семьей, пусть я и внизу оказался нелюбимым ребенком. Больше из Зала совещаний никто не появился — видимо, Совет Скайпола покинул помещение через другой выход. Наверное, это было даже к лучшему.

Блейд и его отряд только еще строились вокруг нас, готовясь сопровождать к лифту, когда меня резко дернули назад, и от неожиданности я спиной впечатался в чью-то грудь. Не дав опомниться, мою правую руку тут же заломили — лопатку обожгло резкой болью, — а в горло уперлось лезвие ножа.

— Стой смирно, крысеныш, — прошипел мне в ухо голос Трента. — И тогда, может быть, останешься жив.

77

Все это казалось подозрительным. Я не мог понять, почему меня не пустили на Совет, тем более что о моем присутствии там руководители кланов договорились заранее. Но когда Базиль вытащил на себе еле живого деда, мне стало не до рассуждений. К тому же от офицера Паскаля ничем подозрительным не фонило, разве что некоторой опаской, не больше. А Базиль так и вообще ничего мне не объяснил — ему не терпелось вернуться назад.

Мне было очень не по себе — Нор оставался здесь, а ведь ему уже угрожали убийством. Да что там угрожали — пытались убить. Немного утешало только одно: Нор вполне мог за себя постоять.

Я нес деда к лифту, сопровождаемый жадными взглядами любопытствующих, а думал лишь о том, что Совет кланов остался и без телепата, и без эмпата. Так что предупредить их, если верхние что-то задумали, теперь некому. Охрана шумно топала за спиной, но я, как ни странно, не чувствовал никакой враждебности — их занимало, что же такое случилось со старым мутантом, только и всего.

Лифт стоял открытым. У входа маялся тот парень, который поднял нас в Дансити. Здесь уже не было никого, кроме офицеров — всех посторонних отсекли на подходе, перекрыв коридор, ведущий к лифту. Впрочем, я сомневался, что среди верхних появятся желающие спуститься полюбопытствовать, как мы там живем. Я поудобнее перехватил постанывающего во сне Гренделя, шагнул в прозрачную кабину и приказал парню:

— Давай вниз, только быстро.

— Быстро не получится, скорость постоянная, — слегка удивленно сказал тот, нажал какие-то кнопки, и дверь бесшумно закрылась. — А что со стариком?

— Плохо стало, — угрюмо ответил я. — Давление.

Мне не хотелось болтать с этим мальчишкой. Да и не о чем нам с ним было разговаривать, если вдуматься. Хотя он и выглядел неплохим человеком: сочувственно цокал языком, аккуратно поправил свесившуюся руку деда и даже предложил мне воды. Хорошая оказалась вода — холодная, с каким-то чуть сладковатым вкусом. Отравиться я не боялся — не пряталось в мозгах у парня желания со мной расправиться. И даже страх уже пропал — мы ведь не съели его по пути наверх. Так что я сказал ему «спасибо» от чистого сердца, когда лифт мягко остановился. Все-таки не все наверху были злобными жадными скотами. Или не все верили, что такими скотами можем являться мы.

Пока я добрался до лазарета, успел охрипнуть, объясняя каждому встречному, что на нас никто не покушался, а деду стало плохо просто по причине волнения и преклонного возраста. Но все равно к медотсеку я добрался с приличной толпой сочувствующих за спиной. Деда в кланах любили — он был старым, мудрым, к тому же именно он занимался с детьми-мутантами, обучая их управлять даром.