Мэри Бартон - Элизабет Гаскелл

Время, строгим к нам не будь!

Не парим мы в небесах,

Наше счастье, наш уют -

В маленьких вещах;

Тихо, скромно плыть бы нам

По житейским по волнам.

Время, строгим к нам не будь!

Барри Корнуолл. [134]

Через несколько дней после похорон Джона Бартона все переговоры относительно назначения Джема в Торонто были закончены, и был назначен день отплытия. Хотя отправляться нужно было почти немедленно, оставалось сделать еще многое: закончить сборы, а главное – устранить крупное препятствие, которого опасались и Джем и Мэри. Этим препятствием было предполагаемое сопротивление миссис Уилсон, которая еще ничего не знала об их планах.

Им очень хотелось, чтобы их дом всегда был и ее домом, но они боялись, что страх перед жизнью в чужой стране может оказаться для нее непреодолимым препятствием. Наконец Джем после вечера, мирно проведенного в обществе матери, рискнул заговорить с ней на эту тему, перед тем как ложиться спать. К его изумлению, она охотно согласилась на его предложение уехать вместе с ним и его женой.

– Оно конечно, Америка, она очень далеко отсюда, наверно, намного дальше Лондона и совсем за границей. Да только Англия мне разонравилась с тех пор, как они, как дураки, схватили такого честного человека, как ты, и упрятали его в тюрьму. Я поеду с тобой куда хочешь. Может, в этих индейских странах уважают порядочных людей. Ладно, чего там говорить, сынок, я еду.

Таким образом, их путь с каждым днем становился все глаже и легче; настоящее было ясно и просто, будущее исполнено надежд, так что у них было достаточно времени, чтобы вспоминать прошлое.

– Джем! – сказала Мэри как-то вечером, когда они, счастливые, сидели в сумерках и разговаривали вполголоса, дожидаясь прихода Маргарет, обещавшей составить Мэри компанию на ночь. – Джем! Ты никогда не рассказывал мне, как ты узнал о моем непростительном кокетстве с бедным мистером Карсоном. – Она вспыхнула от стыда при воспоминании о своем легкомыслии и спрятала лицо у него на плече.

– Мне не хотелось бы говорить тебе об этом, моя любимая. Мне все рассказала твоя тетка – Эстер.

– А, помню! Но как же она узнала? Я была так расстроена в тот вечер, что и не подумала спросить ее об этом. Где ты ее встретил? Я забыла, где она живет.

Мэри говорила открыто и простодушно, и Джему стало ясно, что она не знает правды об Эстер, но он колебался, говорить ей об этом или нет. Наконец он сказал:

– Где ты видела Эстер в последний раз? Когда? Расскажи мне, любимая; ты ведь об этом еще не говорила, и я ничего не понимаю.

– Ах, это случилось в ту ужасную ночь, когда все было как в дурном сне.

И она рассказала ему о ночном визите Эстер, добавив:

– Мы должны повидаться с ней до отъезда, хотя я и не помню точно, где она живет.

– Но, милая Мэри…

– Что ты, Джем! – воскликнула она, испуганная его колебанием.

– У бедной Эстер нет дома. Она стала одной из тех жалких созданий, кого называют уличными женщинами.

И он в свою очередь рассказал ей о своей встрече с Эстер, не опустив ни одной подробности, так что Мэри пришлось поверить, хотя все в ней восставало против этого.

– Джем, милый, – воскликнула она затем, – мы должны найти ее, обязательно должны.

И она вскочила, словно собираясь немедленно отправиться на розыски.

– Но что же мы сможем сделать, родная? -спросил он, нежно пытаясь ее успокоить.

– Что? Джем, мы сможем сделать все, что угодно, лишь бы удалось найти ее. Она, наверное, очень несчастна и с радостью откажется от своей нынешней жизни, если кто-нибудь протянет ей руку помощи. Не удерживай меня, Джем; как раз сейчас такие, как она, выходят на улицу. Кто знает, может быть, она бродит где-нибудь поблизости.

– Погоди минутку, Мэри! Если хочешь, я сейчас пойду и поищу ее, хотя толку из этого не выйдет. А тебе идти нельзя. Было бы лучше завтра навести о ней справки в полиции. Но если я и найду ее, как я уговорю ее идти со мной? Она однажды уже отказалась и сказала, что не может бросить пить, чем бы ей это ни грозило.

– Ты никогда не уговоришь ее, если будешь сам сомневаться и бояться, – сказала Мэри со слезами. – Надо самому надеяться и верить в то хорошее, что должно сохраниться в ее душе. Надо воззвать к этому… О, приведи ее домой, и мы так будем ее любить, что поможем ей исправиться!

– Конечно, – сказал Джем, заражаясь настроением Мэри. – Она вместе с нами поедет в Америку, и мы поможем ей очиститься от греха. Я иду прямо сейчас, моя самая любимая, и если не смогу найти ее сегодня, то завтра попытаюсь отыскать через полицию. Береги себя, родная, – сказал он, нежно целуя ее на прощанье.

Однако его усилия были безуспешны. Джем бродил по всему городу, но так и не встретил Эстер. На следующий день он обратился в полицию. После долгих объяснений там наконец по его описанию сообразили, что речь идет о женщине, известкой под кличкой «Бабочка», – так ее прозвали за пестрые платья год или два назад. С помощью полиции Джем отыскал место, которое она часто посещала, – грязный ночлежный дом за Питер-стрит. Джема и его спутника, добродушного полицейского, впустила внутрь сама хозяйка, довольно подозрительно оглядевшая их. Она отвела их на просторный чердак, где спали двадцать – тридцать мужчин и женщин всех возрастов, ибо временем их занятий – попрошайничества, воровства или проституции – была ночь.

– Я знаю, Бабочка должна быть здесь, – сказала хозяйка, осматриваясь. – Она пришла позавчера ночью и сказала, что у нее нет ни пенни, чтобы заплатить за ночлег, и что если бы она была в деревне, то забралась бы куда-нибудь в лес или в овраг и умерла бы там, как дикий зверь; но здесь полиция никому не дает покоя на улицах, и ей нужно местечко, чтобы умереть спокойно. Ну уж какое тут у нас спокойствие! Да только в ту ночь комната была почти совсем пустая, и потом сердце у меня доброе (а жаль, потому что, будь я потверже, я бы сколотила побольше деньжат), вот я и позволила ей остаться. Но сейчас ее, кажется, здесь нет.

– Она что, очень больна? – спросил Джем.

– От нее только кожа да кости остались. А кашляет так, что прямо пополам разрывается.

Они стали расспрашивать постояльцев, и оказалось, что, чувствуя приближающуюся смерть, она захотела еще раз побывать на свежем воздухе и ушла, но куда – никто не знал.

Оставив Эстер записку и договорившись, что полицейский и хозяйка как только узнают что-нибудь о ней, сразу же сообщат ему, Джем направился к дому Мэри, с которой, потратив весь день на розыски, он еще не виделся. Он рассказал ей о своих неудачных поисках, и оба они, расстроившись, некоторое время сидели молча.