Десятая жертва (сборник) - Роберт Шекли

Вдруг стало очень тихо. Через несколько минут дверь со скрипом отворилась и по комнате протопали чьи-то тяжелые шаги.

— Можешь его отпустить, — послышался чей-то голос.

И тут зажегся свет. Беппо освободил мою шею из зажима и извлек нож из моего бока. Передо мной стоял мой старый приятель Форстер.

— Мистер Най, — сказал он, — я же вам предсказывал, что мы скоро опять встретимся! Хотя, конечно, я вовсе не предполагал, что это случится так скоро и в таком подходящем месте.

У меня не нашлось достаточно остроумного ответа, и я предпочел промолчать.

— Дворец закрывается в пять; последние группы туристов уже выходят. При закрытых дверях в коридоре не слышно ни звука. Гиду и ночному сторожу уже заплатили. Так что, мистер Най, впереди у нас долгая ночь.

— До чего же вы умны, Форстер! — сказал я. — Признаю это без возражений.

— Очень мило с вашей стороны. Не угодно ли вам заодно избавить себя от некоторых неприятных моментов и сразу сообщить, где найти Кариновского?

— Я и сам хотел бы узнать, где он, — пожал я плечами. — Предполагалось, что мы встретимся здесь.

— Но он не пришел. А где было назначено запасное место встречи?

— Мы его вообще не назначали.

— А где живет Кариновский?

— Не знаю.

Форстер покачал своей крупной, красивой головой.

— Так дело не пойдет, мистер Най. Нет, это просто никуда не годится! У вас было вполне достаточно времени, чтобы выяснить, где находится Кариновский. Если он не пришел на встречу с вами сюда, значит, у вас есть запасное место встречи. Где?

Я с грустью покачал головой.

— Я не сторонник мер принуждения, мистер Най, но вы сами виноваты.

Я начал вовсю убеждать его, что действительно ничего не знаю, но он слушать не стал.

— Все вы знаете и все нам скажете! — заявил он. — А раз вы не хотите проявить спортивный дух, мы можем продолжить нашу дискуссию вместе с моим коллегой, доктором Янсеном.

Форстер на минутку отвернулся. Я все думал, что бы ему такое сказать, но тут сзади кто-то шевельнулся, я вспомнил о Беппо, хотел было повернуться к нему лицом, получил страшный удар по голове и потерял сознание.

Глава 9

Очнувшись, я обнаружил, что играю одну из ведущих ролей в допотопном фильме ужасов. Запястья мои были скованы и прикреплены к поясу куском цепи, которая, в свою очередь, крепилась замком к массивной скобе, вбитой в стену. Я мог перемещаться не более чем на несколько футов в обе стороны — цепь была довольно короткой.

Диким образом изогнувшись, я ощупал правый карман пиджака. Револьвера Гуэски там уже не было. Я, в общем, так и предполагал, но все же расстроился.

Потом я осмотрел наручники — вполне современные и весьма прочные. А на такой цепи можно было бы тащить на буксире приличную баржу. Замок был крепкий и новенький, а скоба сидела в стене очень плотно.

— Ну как? Довольны ли вы нашими приготовлениями? — осведомился кто-то невидимый. Голос был низкий, сочный, но звучал зловеще. Так. Акт второй. Появляется сумасшедший ученый.

Я оглянулся по сторонам, но никого так и не обнаружил. Потом догадался посмотреть вниз.

— Меня зовут доктор Янсен, — сообщил тот же голос.

Доктор Янсен оказался карликом, фута в два с половиной ростом, с огромной головой прекрасной формы. За толстыми стеклами массивных очков прятались голубые глазки навыкате. На докторе был темный деловой костюм, а поверх него — резиновый фартук. Да, еще у него была борода! В общем, выглядел он как уменьшенная копия Пола Муни в роли Пастера.

Еще один человек сидел в тени возле самой стены, и лица его почти не было видно. Я сперва решил, что это Форстер, пришел поразвлечься. Но это оказался всего лишь Беппо.

— Я слышал вашу беседу с мистером Форстером, — заявил Янсен, — и у меня сложилось впечатление, что вы человек интеллигентный. Во всяком случае, я на это надеюсь. Видите ли, эффективность техники принуждения, так сказать, ее чистая эффективность, измеренная в затраченном времени и усилиях, напрямую зависит от интеллигентности субъекта.

Никогда не слышал ничего подобного. И поэтому никак не отреагировал. Доктор Янсен, впрочем, явно привык слушать собственные монологи.

— Интеллигентность, конечно, — только один из многих факторов, — продолжал он. — Не менее важна способность пациента переносить боль. А это, в свою очередь, зависит от воображения. А вы, между прочим, знаете, почему эти два качества имеют первостепенное значение?

— Нет, не знаю, — ответил я.

— Потому что человека нужно не просто пытать, а сделать так, чтобы он истязал сам себя. — Доктор Янсен улыбнулся, обнажив мелкие, ровные белые зубки. Я дал себе обещание, что в один прекрасный день поупражняюсь на нем в практическом применении самых болезненных зубоврачебных технологий.

— Без этого феномена, — продолжал Янсен, — истинное искусство принуждения было бы невозможно. Резкая боль, бездумное сопротивление и потеря сознания — вот каков был бы цикл, лишенный истинной интеллигентности и гибкости восприятия.

Я твердил про себя: все это блеф; разумеется, никто не станет пытать, да и вообще со мной вряд ли случится что-нибудь страшное… Но убедить себя оказалось трудно. Этот улыбающийся карлик с пухлыми белыми ручками уже начинал действовать мне на нервы.

— Вы, возможно, удивляетесь, — продолжал Янсен, — зачем я все это вам рассказываю. — Он чуть улыбнулся и погладил бороду. — А все для того, чтобы создать обратную связь, подогреть вашу внушаемость. Вы должны ожидать уготованной вам участи, думать над этим. Ваша интеллигентность и ваше воображение должны выпустить на свободу самого жуткого палача — того, который находится в вашей собственной душе.

Я кивнул, стараясь не особенно к нему прислушиваться. Я все пытался найти способ сбежать отсюда и спасти собственную шкуру. Я бы даже согласился на часть собственной шкуры. Может быть, дать Форстеру адрес Кариновского — любой адрес? Это позволит мне выиграть немного времени. Но может и существенно ухудшить мое положение.

— Мой метод, — вещал доктор Янсен, — основан на полной открытости. Я объясняю вам свою теорию и стараюсь ответить на ваши вопросы. Но, конечно же, мне никогда не суметь ответить на ВСЕ ваши вопросы.

— Это почему же?

— А потому, что они неизбежно будут сводиться к одной и той же неразрешимой проблеме. На самом деле, мистер Най, вам нужен ответ на единственный чисто метафизический вопрос: откуда берется боль? А поскольку я не в состоянии ответить на этот вопрос, то он, в соответствии с законами обратной связи, будет способствовать возникновению беспокойства, чувства опасности, а стало быть — усиливать боль.