Лабиринт Минотавра (сборник) - Роберт Шекли

Больше Меллисента и сама ничего о своем семействе не знала. Вплоть до того дня, когда к ним наведался красивый молодой бог. Бог объявил, что его зовут Ариман и что они с Меллисентой – троюродные брат и сестра по линии его матери.

Глава 30

Новоприбывший бог быстро добился расположения всей семьи. Отцу он нравился тем, что был готов до позднего вечера сидеть у камина, слушая россказни о войнах, которые некогда вел Симус. Ариман был вежлив, почтителен, любил узнавать новое, был не прочь польстить. Что же тут могло не понравиться? А Маргарет, по натуре более подозрительная, чем муж, была покорена восторженными отзывами гостя о ее пудингах с изюмом и должным с его стороны уважением к ее красоте и происхождению.

Не оставалось и тени сомнения: Ариман – милейший молодой бог, и если думать о муже для дочери, то этот нарядный учтивый красавец представлялся отнюдь не худшей партией. К тому же у него вроде бы были серьезные намерения… Нет, он пока и не заикался о женитьбе, во всяком случае, ничего не говорил прямо, но родители разбираются в таких вещах, да и молоденькие богини – тоже.

Вот почему, когда Ариман попросил разрешения взять Меллисенту с собой на Землю, на вечеринку в честь объявившегося там нового пророка, родители охотно дали свое согласие, хотя сама Меллисента обошлась бы и без разрешения.

И они отбыли на Землю, славную зелено-голубую планету под белоснежными облаками. Миновало много столетий с тех пор, как Меллисента видела Землю в последний раз, и планета ей вполне приглянулась. По случаю визита на юной богине была классическая туника из плиссированного белого полотна, оставляющая открытым одно плечо, – очень в стиле Джеки Кеннеди-Онассис, – а волосы ниспадали кучей завитков, что делало ее похожей на молодую Артемиду, только она была лучше Артемиды, поскольку та всегда важничала, и это искажало прекрасные свежие черты. Донимала ее гордыня – я имею в виду Артемиду, а не Меллисенту.

Часть IV

Глава 31

К моменту прибытия Аримана с Меллисентой вечеринка в домике Артура была в разгаре. Все боги перепились и вели себя еще хуже, чем обычно, если это вообще возможно. Гегоман изрыгал старые военные песни, а Шанго аккомпанировал ему на барабанчиках. Луума закуталась в оконную штору и скакала по комнате в полной уверенности, что никто до нее до такого не додумывался. Сэмми стоял за стойкой, готовил выпивку, и вид у него был самодовольный: еще бы, он оказался у самой исходной точки предприятия, которое сулит стать самым грандиозным с тех пор, как изобрели освещение. Присутствовала также парочка девиц из баров и таверн Таити-Бич, очевидно, считающих, что боги ничем не хуже водителей грузовиков. Проигрыватель взревывал канканом из оперетты Оффенбаха «Орфей в аду» – Листячок больше всего возлюбил именно эту музыку, то ли классическую, то ли рискованную.

Сейчас он уже здорово напился, но не растерял зоркости, сразу же заметил новоприбывших и подошел выяснить, кто такие.

– Привет, – грохотнул он. – Я Листячок, и я тут хозяин. Что-то не припомню, чтоб я вас приглашал.

– Я Ариман, – ответствовал Ариман. – А это Меллисента. Мы оба боги – я, между прочим, из высших богов. Прослышали про вашу гулянку и подумали: почему бы не заглянуть? Но если мы вам не в жилу…

– Да нет, я ни на что подобное не намекал, – спохватился Листячок. – Чем больше народу, тем веселее. Просто захотелось узнать, кто еще пожаловал. Знаете, мне приходится охранять моего пророка. Когда он сталкивается с неожиданностью, то может и начудить.

– Таковы уж люди, – заметил Ариман. – Между прочим, где он, ваш пророк? Что-то я не вижу здесь никого, кто бы смахивал на пророка.

– Он у себя в комнате, у него хандра. Пророк он великий, но иногда на него нападает такая блажь, хоть вой.

– Хотелось бы с ним познакомиться.

– Ну не знаю, не знаю… Ему не по сердцу, когда я вторгаюсь к нему без разрешения, да еще не один.

– Но мы не посторонние, мы друзья, – заверил Ариман. – Не правда ли, Меллисента?

– Я-то дружелюбна, – вступила в разговор Меллисента. – Я ведь готовлюсь стать богиней любви…

– Замечательно, – отозвался Листячок. – У нас, правда, уже есть одна такая, но, быть может, удастся пристроить тебя к ней в помощницы.

– Послушай, я вовсе не ищу работу, – улыбнулась Меллисента. – Я всего лишь поддерживала разговор, понимаешь?

– Пойдем посмотрим, не согласится ли Артур принять вас.

И Листячок повел гостей по тягостно короткому коридорчику к дальней спальне, где жил Артур.

Артур у себя в спальне читал одну из своих бесчисленных книжек по мифологии. Выяснилось, что жизнь вместе с мифическими персонажами, материализованными во плоти, вовсе не снижает потребности читать о других мифических персонажах. Казалось даже, что боги, материализовавшись, как бы дешевеют. Разрушают часть своей тайны. Оборачиваются заурядными своекорыстными существами, хоть и могущественными.

Противно осознавать, как мало боги пекутся о вас, если не возжелают вашего тела. Вы для них – тело и только тело, а едва они расстанутся с вами, что произойдет достаточно скоро, они переключатся на кого-нибудь еще. Им-то хорошо – а вам, познавшему любовь бога или богини, вам что дальше делать?

Но все мысли улетучились, когда в комнату вошла Меллисента, стройная, прекрасная, излучающая особый свет, какой присущ лишь небесным созданиям, блистательная, обольстительная, такую бы поиметь… Артуру, однако, и в голову не пришло, что это реально. Намерение, может, и мелькнуло – он не был бы живым человеком, если бы сдержался, – только присущая ему низкая самооценка вмиг расставила все по своим местам. «Какая исключительная красавица, какая желанная женщина, – решил он, – но, с ее точки зрения, я не представляю собой ничего особенного, и она, конечно, права…»

– Меллисента, это Артур, – сказал Листячок.

Она сделала шаг и протянула руку. Рука богини! Артур сжал ее пальчики, и его будто током ударило – он вдыхал аромат ее духов, и его мозг и тело источали тысячи флюидов…

– Рада познакомиться, – произнесла Меллисента.

– Я в восхищении, – пробормотал Артур.

Глава 32

На вечеринку Астурас перенесся мгновенно – или так близко к мгновенности, как только возможно. Ради предосторожности он предпочел сделаться невидимкой. Уж чего Астурас вовсе не желал, так это глупой болтовни с Листячком и его дружками. Они в разработанный им план никак не входили – их же интересовало лишь самовозвышение, а отнюдь не спасение Вселенной. Ничтожества, как все божки, преследующие низменные цели. И даже если нет, Астурас явился на Землю не для пошлого трепа.