Горизонты нашей мечты - Евгений Валерьевич Лотош
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что-то очень нехорошее связывалось с образом той веселой девушки. Что-то, заставляющее кишки стягиваться в тугой узел. Что-то, связанное с сегодняшним полетом. Со взлетом, если точнее.
– Дубракан-контроль, я Та-Та-Эн восемь-двенадцать, стою на ВПП-два. К взлету готов, – громко, чтобы заглушить внезапный стук крови в ушах, сказал он.
Стартовый сигнал на дисплее замигал красным.
– Восемь-двенадцатый, ждите. На вашу полосу садится встречный борт. Как только освободит ее, ваша очередь.
– Принято, Дубракан-контроль. Та-Та-Эн восемь-двенадцать ожидает команды на взлет.
Что же плохое крутится у него на грани сознания? Плохое, больше нет никакого сомнения. Очень плохое. Смертельно плохое. Нет – просто смертельное. Что же, что? Стиснув зубы, он бросил взгляд на монитор. Перекрестья камер стояли точно по оси ВПП. Идеальное выравнивание, ветер встречный, полоса сухая и длинная, никаких проблем на взлете не предвидится. Так чего же он нервничает?
Впереди солнце сбликовало на лобовом стекле сворачивающего с полосы самолета.
– Та-Та-Эн восемь-двенадцать, здесь Дубракан-контроль. Полоса свободна, взлет разрешаю, – сообщил диспетчер, и одновременно стартовый сигнал загорелся зеленым. – Давайте, давайте, ребята, не спите, у меня очередной борт на глиссаде.
– Дубракан-контроль, Та-Та-Эн восемь-двенадцать, пошел на взлет, – ответил Переслет. – Счастливо оставаться, земля, пташка упорхнула.
На последних словах традиционного прощания его горло перехватило, но он уже ткнул пальцем в пиктограмму взлетной программы. Двигатели загудели, переходя во взлетный режим, по монитору быстро побежали строчки протокола. Несколько секунд спустя индикаторы тормозов погасли, туша самолета дрогнула и сдвинулась с места – и одновременно желудок Переслета скрутило тошнотой. Да что же происходит? Он отчаянно вцепился пальцами в заблокированный сейчас автопилотом джойстик управления, словно пытаясь найти в нем опору и убежище от внезапного приступа паники. Что не так?!
Ускорение вжало его в кресло. На мониторе замерцали быстро сменяющиеся цифры. Тридцать верст в час. Восемьдесят. Сто двадцать. Сто семьдесят…
– Полоса принятия решения. Рубеж через десять секунд, – равнодушно предупредил автопилот, следуя формальному протоколу. – Решение, капитан?
– ППП, подтверждаю, – сквозь стиснутые зубы процедил Переслет. – Взле… взле…
Слово «взлетаем» засело у него в горле плотной вязкой пробкой. Почему-то он никак не мог его выговорить.
– Командир? – недоуменно переспросил второй пилот. – Что-то не так?
И тут словно ушат ледяной воды обрушился на Переслета. Он вспомнил все.
– Отмена взлета! – заорал он во все горло, с размаху врезав рукой по горящей на мониторе аварийной клавише так, что отбил кулак о твердый холодный пластик. – Отмена взлета! Контроль, здесь восемь-двенадцатый! Отменяю взлет, повторяю, отменяю взлет! На борту бомба!
«Ты вспомнишь, милый. В свое время обязательно вспомнишь».
…зеленые глаза, горящие белыми огонькам сквозь упавшие на лицо золотые волосы. Острые ноготки, нежно постукивающие его по груди. Истома, сквозь которую пробивается чувство неведомой угрозы…
«Главное, отмени взлет вовремя. Нехорошо получится, если ты взорвешься в воздухе. А сейчас давай-ка еще немножко поиграем».
– Та-Та-Эн восемь-двенадцать, здесь Тахтахан-контроль. Не понял, повторите, – в голосе диспетчера прозвучали изумление и растерянность. – Что у вас на борту?
– Бомба на борту, – устало выдохнул Пелеслет. – Контроль, вызывайте к самолету службу безопасности. И срочно звоните в МВБ, в АКР или куда еще. В багажном отделении бомба. Да, и обеспечьте эвакуацию пассажиров. Срочно. У меня тут дети.
…четыре часа спустя дверь комнаты, в которой в одиночестве сидел Переслет, без стука распахнулась, и в комнату вошли двое. Пилот поднял на них покрасневшие глаза и отхлебнул из кружки давно остывший кофе. Можно даже удостоверения не спрашивать, и так по повадкам видно, кто такие. Опять внутряки, разумеется.
– Вайс-полковник граф Гроша Дракарик, – сухо представился первый, махнув воздухе корочками нераскрытого удостоверения. – Министерство внутренней безопасности, следователь по особо важным делам. Господин Переслет Причуда, я полагаю?
– Я самый, – угрюмо кивнул пилот. – Я уже все рассказал вашим людям на три раза. Зачем меня здесь держат?
– Бомбу нашли, – вместо ответа сообщил граф, поворачивая стул и усаживаясь на него верхом. Его непредставившийся напарник аккуратно закрыл за собой дверь, защелкнул собачку замка и отошел в угол, присев в кресло и сразу став неразличимым. – Программу детонатора уже расшифровали. Если тебе интересно, господин Причуда, взрыватель запрограммировали так, что твой самолет рухнул бы в одно из горных озер сразу после того, как пересек границу с Грашем. Плюх – и никаких следов. Удобно, когда можно прикрутить бомбу к устройству спутниковой навигации, верно? Раньше требовалось или таймер точно выставить, или хитрую схему собрать, реагирующую на давление, или еще что – а теперь раз, и готово. Навигационная плата продается в каждом втором магазине радиодеталей, покупателя проследить невозможно, спаять детонатор способен даже ребенок. Так просто, ага?
– Я не террорист, – озлился Переслет. – Или на что ты намекаешь, рыцарь граф? Что я самоубийца и сам засунул бомбу в свой самолет? Так у меня возможности такой нет. СБ аэропорта меня уже трясла со всех сторон. Спросите у них, если не верите!
– Не кипятись, господин Причуда, – спокойно ответил следователь. – Пока что тебя никто ни в чем не обвиняет. Но согласись, что рассказанная тобой история, мягко говоря, странная. Какая-то неизвестная девица из бара едва ли не силой затаскивает тебя в постель и по ходу дела сообщает важнейшие сведения, о которых ты немедленно забываешь. И вспоминаешь, что интересно, в самый последний момент. Не за день до взлета. Не за час или два. Даже не за десять минут. А всего лишь за несколько секунд. Почему?
– Я же все объяснил, – нервно сказал пилот. – Она так сказала – что я должен вспомнить в последний момент, иначе должного эффекта не получится.
– Эффекта? – поднял бровь граф. – Какого именно?
– Понятия не имею. Она так сказала – «эффекта не получится». Какого именно, не уточнила.
– Возможно, она имела в виду истерику, которая уже сейчас раздувается по крайней мере десятком телеканалов? Пять тысяч комментариев на форуме одного только «Голубого неба»? Ты, вероятно, не в курсе, но аэропорт в осаде журналистов. Они тут просто кишат и прохода не дают всем, кто носит форменную одежду.
– Я же говорю – не знаю!
– Предположим. Тогда вот что, – следователь извлек пелефон, положил на стол и поманипулировал стилом. Над столешницей засветился миниатюрный портрет. – Узнаешь девушку?
– Да, она, – кивнул пилот. – С моих же слов фоторобот и составляли.
– Понятно. Скажи, господин Причуда, лицо воспроизведено с точностью? Никаких деталей не упущено? Даже самых мелких? Не отвечай сразу, присмотрись, пожалуйста, еще раз.
Переслет неохотно вгляделся в изображение. Башка у него гудела, словно колокол,
