Полюбить таким... - Ирина Надеждина

– Что у нас? – спросил он, обращаясь ко всем сразу. – Чем порадуете?

– Беда у нас, босс, – скорбно ответил Назир. – Сделка провалилась.

– Провалилась? – Разданов перестал орудовать пилочкой и удивленно посмотрел сначала на Назира, затем на Ткачева, а уж после на Михаила Константиновича. – Что значит «провалилась»?

– Провалилась полностью, – глядя исподлобья, пояснил Ткачев. – Мы не получили и копейки прибыли. Скажу больше – мы в убытке.

– Что так? – Разданов слегка нахмурился. – Назир, Гена, милые, за что я вам деньги плачу? Чтобы вы сделки проваливали?

– Не наша вина, босс, – у Назира был вид провинившегося мальчика. Он положил на стол перед Раздановым папку. – Вот полный анализ всего, что делалось. Нашей вины нет и на йоту. Во всем виновата вторая сторона.

Разданов быстро просмотрел лежащие в поданной ему папке документы и холодно спросил:

– А куда ты смотрел всё это время? Я что, должен торчать круглые сутки здесь и следить сам за каждой сделкой? Я должен проверять состоятельность и порядочность каждого партнера? Кого ты привел ко мне, мальчик мой?

– Я надеялся на его порядочность, – вздохнул Назир.

– Я тобой недоволен. Что это за детский лепет «надеялся»? Гена, а ты куда смотрел?

– Я тоже понадеялся, но, видно напрасно.

– Видно, я тоже напрасно вам столько доверяю.

– Я обещаю впредь не допускать таких промашек, босс, – заверил Назир Разданова.

– Я тоже, – кивнул Ткачев.

– Что ж, в этом есть и моя вина – я слишком положился на подчиненных. Теперь нам остается залечить раны и двигаться дальше. Что там у нас по договору? – он снова открыл лежащую перед ним папку. Просмотрев текст, он повернулся к Михаилу Константиновичу. – Итак, господин Шарф-Эгердт, вы не вняли в своё время моим предупреждениям и попробовали меня кидануть. Что ж, не мне вас судить. Вы припоминаете условия нашего договора?

– Да… – язык у Михаила Константиновича стал деревянным. – Но, Олег, ты понимаешь…

– Олег Леонидович. Мы не в ресторане, – с насмешкой поправил его Разданов. – Что я должен понять?

– Я не знаю, как это вышло. Я ведь всё обдумал.

– Плохо обдумал. А, впрочем, какая теперь разница? Мне неинтересно, почему всё так вышло. По договору ваша фирма и всё ваше движимое и недвижимое имущество, включая банковские вклады, в течение трех дней переоформляется на моё имя. Можете завтра попрощаться со своим персоналом, привести в порядок документацию, а через три дня я приеду знакомиться. Документально всё будет оформлено моей командой юристов. С имуществом то же самое. Устраивать пожар не рекомендую, – Разданов снова начал заниматься своими ногтями.

– Если вы это сделаете, то я с семьей останусь на улице, – чуть слышно сказал Михаил Константинович, чувствуя, как лоб покрывается холодным потом.

– А мне что? – Разданов удивленно посмотрел на него. – Я что, благотворительный фонд учредил? У меня здесь ночлежка или богадельня?

– Но как же…

– Никак. Любезнейший, вы у меня отнимаете время.

– Ваш договор – сплошной обман! – Михаил Константинович попробовал взять себя в руки.

– Полгода назад вы даже не удосужились его полностью прочитать. Вы подписали его, не глядя. Договор с юридической точки зрения составлен правильно. Вас устроили такие условия. Какие теперь претензии? Вы оставили меня в убытке, а я должен вам это простить?

– Я найду деньги. Дайте мне неделю сроку!

– Неделю? – он сощурился. – Что ж, пусть будет неделя. Назир, оформи. Только запомните, господин Шарф-Эгердт, я не признаю возврата долгов старыми часами и ношенными кожаными плащами. Не на притоне в очко играем.

– Я найду деньги, – повторил Михаил Константинович.

– Попробуйте. Изменить данные владельца или успеть подарить, продать, что там ещё… у вас не выйдет. Мои ребята позаботятся об этом. Да, и не советую пытаться от меня скрыться. От меня ещё никто не убежал.

Когда он ушел, Олег отпустил телохранителей. Назир и Гена убрали с лиц скорбное выражение, Неля принесла всем кофе. Олег убрал все документы в черную кожаную папку.

– Слышь, Олежек, – закуривая, сказал Гена, – а как найдет он деньги?

– Мне интересно, где он их найдет? – Олег криво улыбнулся. – Ты забыл, что я играю по крупному. Ему гроша ломаного никто не займет в течение полугода.

– И что будет через неделю? – поинтересовался Назир.

– Посмотрим. Давай доживем.

– Может быть, пока денежки прокрутим?

– Я же предупреждал с самого начала – я сам не прикоснусь к этим бабкам и прикоснуться никому не дам. Ведь на самом деле мы ничего не потеряли.

– А, если через неделю это всё перейдет тебе?

– Давай доживем, – повторил Олег.

Михаил Константинович вернулся домой в состоянии шока. Никак не укладывалось, что через неделю он может остаться совершенно нищим. Впрочем, он уже ним остался. Нужно было только набраться смелости и признаться в этом самому себе. До вечера он судорожно перебирал варианты, как достать необходимую сумму. В голову ничего не лезло. Михаил Константинович позвонил своему главному бухгалтеру и попросил приехать. Не вдаваясь в подробности, он дал указание с завтрашнего утра найти банк, в котором можно будет взять кредит на нужную сумму или хотя бы на половину. Кроме того, он судорожно начал прикидывать, кто из знакомых сколько сможет занять.

Приехавший вечером в гости племянник, будто издеваясь, попросил занять ему тысяч сорок, а лучше вступить в долю. Эдик задумал какую-то многообещающую аферу. Михаил Константинович послал племянника в известном направлении, с трудом сдержав желанием добавить ему пару тумаков. После ухода племянника, жена пришла и спросила, как скоро они поедут отдыхать и не пора ли ей купить себе для отпуска новый купальник и обновить гардероб.

– Пошла вон, дура! – Михаил Константинович налился краской. – Какой тебе отпуск?! Сортиры скоро драить пойдешь!

– Что я такого сказала, Миша? – почти обиделась жена. – Что Эдька что-нибудь набедокурил? Так я тебе говорила – с него пользы никакой, одни неприятности. Гони ты его, а то потянет он у тебя денежек!

– Нечего тянуть! Не осталось ничего!

– Как нечего? – жена глупо хлопала ресницами.

– Вот так! Пошла вон, дура! И не подходи ко мне неделю за деньгами!

– А кушать за что?

– На тебе сотку и попробуй вложиться! – Михаил Константинович достал из бумажника стодолларовую купюру и мысленно отметил, что осталось ещё пять таких же купюры.

– На хлеб и воду скоро посадишь! – обиженно сказала жена. – Это ж и людей в дом пригласить некак!

– Уйди, а то и те заберу! – пригрозил Михаил Константинович. – И никаких гостей!