Никита Хрущев. Рождение сверхдержавы - Сергей Хрущев

— Стратегической в американском понимании авиации у нас просто нет, — жестко сказал отец. — Если мы отдадим летчикам ракеты, они их начнут подлаживать под свои привычки, свои структуры. Организация дела неимоверно затянется, а нам времени упускать нельзя. Тут нужны новые люди, энтузиасты, не связанные никакой предысторией.

Отец обвел взглядом собравшихся, задержался на Неделине.

— Давайте поручим товарищу Неделину проработать вопрос. Он влюблен в ракеты, занимается ими буквально с колыбели, прочувствовал всю специфику. Подумайте, товарищ Неделин, — теперь он обращался уже прямо к нему, — спешить не надо, дело серьезное. Обсудите с кем надо, в первую очередь с товарищем Малиновским, и осенью нам доложите. Пока мои слова давайте рассматривать как рабочее предложение.

Неделин с энтузиазмом взялся за организацию нового рода войск. К началу осени основные выкладки легли на стол Малиновскому. Возражений они не вызвали. Никто больше в Министерстве обороны не позарился на эти новомодные хрущевские штучки. Да и спорить с отцом охотников не находилось.

За осень все бумаги оформили, согласовали, завизировали и подписали. 17 декабря 1959 года Ракетные войска стратегического назначения стали реальностью. Первым командующим назначили маршала артиллерии Неделина. Находиться на этой должности ему предстояло чуть меньше года.

Свой путь на отдых отец продолжил успокоенным. Дело сдвинулось, «семерка» теперь надежно подперта.

В Крыму отца ждал не только отдых. Он хотел разобраться с флотом, посмотреть, что изменилось за последние четыре года, прошедшие после его бурной стычки с адмиралом Кузнецовым. В Севастополе назначили демонстрацию последних достижений.

К так называемому малому показу военно-морского вооружения в Севастополе летом 1959 года конструкторское бюро Челомея готовилось особенно тщательно. Впервые не только на глазах начальства, но и вообще впервые нашей крылатой ракете предстояло стартовать с боевой подводной лодки. Пусковые контейнеры установили на палубе одной из дизельных подводных лодок старого образца, атомные пока еще строились.

В назначенный день и час — дело происходило во вторую неделю августа[49] — отец приехал на машине из Ялты. Он сидел на переднем сиденье открытого ЗИСа, посвежевший и загорелый. Сзади разместились Брежнев и Малиновский.

Боевые корабли загодя заняли в море места, предписанные программой. Зрителям предлагалось наблюдать за боевыми упражнениями с борта комфортабельной яхты «Ангара».

Среди темно-серых силуэтов рассыпанных в бухте крейсеров и эсминцев она выделялась легкомысленной белизной бортов и надстроек. Яхта когда-то принадлежала главнокомандующему немецким флотом гросс-адмиралу Деницу и досталась нам после войны в результате дележки между союзниками трофейных кораблей. Ее вместе с несколько меньшей по размерам яхтой бывшего румынского короля Михая, получившей имя «Риони», подновили и поставили неподалеку от Графской пристани в Севастополе дожидаться, не появится ли у Сталина желание прокатиться по Черному морю. Насколько я знаю, подобная прогулка состоялась лишь однажды. Вскоре после войны в конце 40-х годов Сталин решил морем переправиться из Ялты в Сочи. Путешествие оказалось неудачным. В дороге его укачало. Больше яхтами никто не пользовался. Так они, готовые в любую минуту принять гостей, простояли невостребованными у стенки долгие годы, целое десятилетие. Но гости не появлялись, команда впустую драила медяшки, подкрашивала борта, скребла стеклянными осколками деревянный настил палубы.

В тот день яхта вся подобралась к походу, из трубы сочился прозрачный, почти невидимый глазу дымок. Бездымность на море — высшая оценка мастерства машинистов.

Я не стану описывать бесконечные артиллерийские и ракетные стрельбы, атаку подводной лодкой нашей яхты и преследование ее самолетами и вертолетами с воздуха, противолодочными кораблями с поверхности моря. Все выглядело чрезвычайно эффектно. Пуски ракет завершили насыщенную программу. У нас все прошло удачно. Челомей, сияя, принимал поздравления.

Отец остался доволен изменениями на флоте, происшедшими за последние годы. Ракеты уверенно вытесняли орудийные башни главного калибра с палуб немногочисленных крейсеров и эсминцев. Подводные лодки по силе своего удара многократно превосходили вчерашние линкоры. Отец поздравил главнокомандующего Военно-морским флотом с большими успехами. Расплывшийся в улыбке Горшков не преминул посетовать, что многого он так и не смог показать. В Черном море слишком тесно, негде развернуться подводным лодкам с баллистическими ракетами. Они сосредоточены на Северном и Тихоокеанском флотах.

Отец отшутился: «Не все сразу. Оставьте что-нибудь на будущее. А то нечем будет и похвастать». И тут же, посерьезнев, предложил следующий показ сделать на Севере. Когда? О дате решили договориться позднее.

Перерывы между упражнениями, переходы с позиции на позицию не терялись даром. В кают-компании яхты о своих задумках докладывали конструкторы кораблей, вооружения, плакаты на переборках менялись с калейдоскопической быстротой: подводные лодки, торпеды, противолодочные вертолеты и самолеты. Чего тут только не было!

Подошла очередь Челомея. Он выступал в паре с Павлом Петровичем Пустынцевым, конструктором подводных лодок. Пустынцев в трудные времена поддержал Владимира Николаевича, поверил в его сумасшедшую идею раскрытия крыла в полете и, осыпаемый градом насмешек, взялся за проектирование подводного корабля, оснащаемого новым, пока еще весьма гипотетическим оружием. С тех пор они вместе проработали многие годы, делили неудачи, радовались победам. Сейчас они праздновали успех, первое признание.

Челомей чувствовал себя на коне, он не докладывал, он пел. И действительно, год выдался удачным. Начались испытания новой противокорабельной ракеты П-6. Она запускалась с подводных лодок. Ее система управления по тем временам выглядела фантастично. Пролетев сотни километров и обнаружив соединение кораблей противника, ракета выбирала наиболее лакомую цель и, подкравшись, поражала ее в самое уязвимое место. В недалеком будущем Челомей обещал создать обширное семейство ракет, способных нейтрализовать деятельность авианосных соединений любого, даже самого невероятного противника.

Учения закончились. Отец уехал в Ялту, у него еще было несколько дней отдыха.

В начале июля у отца почти не оставалось надежд на достижение соглашения на вновь открывающемся 13 июля совещании министров иностранных дел. Стороны продемонстрировали взаимную непримиримость позиций. На конструктивные идеи министры оказались неспособны, а собираться на более высоком уровне западные партнеры явно не желали, выдвигали заранее неприемлемые предварительные условия. Отец загрустил.