Отражённый блеск - alexz105

— Подумаешь, какие недоступные глубины магии! Раз! — Гарольд взмахнул палочкой от бутылки в сторону Малфоя. — И готово!

Уровень в бутылке упал сразу пальца на четыре. Драко схватился рукой за горло и сделал богатырский глоток, но через ноздри его все равно брызнуло виски, обильно окропив стол. Он вскочил, чихая и кашляя с вытаращенными глазами.

— Многовато получилось, — констатировал Поттер и взмахнул палочкой. — Запей, дружище.

На столе появился запотевший графин с тыквенным соком и стакан.

Драко негодующе хрюкнул, смахнул стакан на пол и обеими руками схватился за кувшин. Сделав несколько жадных глотков, он опустился на свое место и хрипло просипел:

— Ты офигел, Поттер?

— Извини, не рассчитал.

— Извини-извини... — недовольно проворчал Драко. От лошадиной дозы виски он быстро догонял Гарольда на стезе поклонения Бахусу. — Я же захлебнуться мог!

— Есть заклинание «Анапнео», — отмахнулся Поттер. — Так что ты мне скажешь?

— Ну, что я тебе скажу, — Драко, чувствуя алкогольный приход, удобнее устроился в кресле, — случай очень непростой. Родовая магия редко бывает капризной без серьезных на то оснований. Длительная разлука с родом или его артефактами может давать такой эффект...

— Не то. Дальше!

— Ну, бывают еще нарушения родовых клятв или обетов.

— Не то. Дальше!

— Такое еще может быть при появлении соперника обладающего равными правами на магическое наследство. В этом случае магия перестает подчиняться, пока претенденты в личном поединке не решат вопрос старшинства.

Гарольд с задумчивым видом покачался в кресле, но вскоре опять отрицательно качнул головой.

— И это не то. Дальше!

— Что дальше? Ты думаешь, я помню назубок все родовое право?

— Я думаю, что ты хлещешь мое огневиски и мне же пудришь мозги, Хорек.

— Я не просил твоего виски, — возмутился Драко, — ты сам меня напоил и еще выделываешься!

— Спасибо, напомнил. Давай еще по глоточку!

Выпили. Или отпили в данном конкретном случае. Отхлебнули, короче.

На этот раз Драко справился самостоятельно, контролируя взглядом уровень жидкости, или что там от него осталось. Бутылку они практически прикончили.

В голове блондина зашумело вполне основательно.

— Жаль, что так ты и не помог мне, — полупьяно пригорюнился Гарольд.

— Не помог? Я не помог? — возмутился Малфой, а потом вспомнил о чем речь и тут же согласился. — Да! Я не помог! Не помог! Малфой плохой! Совсем плохой! — заблажил он саркастически. — А как я тебе могу помочь? Я же не знаю, что ты там накосячил. Потеря или ослабление родовой магии — дело случая. А случаи разные бывают! — он покачал пальцем перед носом Поттера.

Гарольд откинулся в кресле. Разговор начал забавлять его.

— Например?

— Например, ему надо... то есть, пример ему надо... да, пожалуйста! Например, — начал Драко самым язвительным тоном, — например, изменила жена Главы Рода с ближайшим родственником. С самым ближайшим! С его младшим братом, например. А Глава в этот момент отъехал в какие-нибудь палестины тамошних маглов гонять. Возвращается он этак через годик, а тут уже все — привет! Магия его в лучшем случае просто не будет слушаться, а в худшем поставит его раком, потому что голова жопу перевесит!

Драко выдал эту тираду и язвительно улыбнулся.

— А почему голова перевесит? — наивно спросил Поттер.

— Потому что рога тяжелые и к земле тянут! Понял, Сохатый?

— Хорош анекдотец, — признал Гарольд под смешок блондина.

— Не такой уж и анекдотец, — возразил Малфой, — практически во всех древних и чистокровных родах его не раз и не два разыграли в лицах. А еще бывают с наследниками чудеса на ту же тему...

И тут Поттер словно временно оглох. Пальцы рук впились в край столешницы, стремительно белея. Весь хмель разом слетел. Словно наяву услышал он то, что Снейп сказал ему больше года тому назад:

«Глава Рода может зачать первенца-наследника только в своем родовом замке... пока вы вне мэнора — вы бесплодны, Поттер...»

Вот в чем может быть дело! Амрит с его чертовой индийской магией нарушил родовой запрет, и магия мэнора почувствовала это.

Гарольд очнулся и обнаружил, что Драко испуганно трясет его за плечи.

— Ты чего? Что с тобой? Да не молчи, ты, черт!

— Да, Драко, я действительно провинился перед родовой магией. И что теперь делать?

— Фу, ты... напугал меня. Глаза как у инфернала были. Суть своего прегрешения ты мне конечно не расскажешь?

Поттер отрицательно покачал головой.

— Если не было полного отречение от рода, то все остальное поправимо. Время лечит. Время и дела направленные на укрепление рода. Магия сама простит тебя, ведь альтернативы у нее нет. Ну, или покайся перед родовым древом. Это... рога отпили!

Хороший парень Драко. Спасибо ему, конечно, но все равно как-то неуютно. Может и впрямь покаяться?

Гарольд тряхнул головой.

— Ладно. Хватит об этом. А ты зачем пришел? Вкладывай свою просьбу.

— Видишь ли, Гарольд, речь пойдет о Джинни...

* * *

Рассказ Малфоя был мучителен для них обоих. Правда, по разным причинам.

Драко, запинаясь и подбирая слова, рассказывал, о том, что он увидел в воспоминаниях Джинни во время сеанса Легилименции. Блондин краснел, бледнел, сжимал и разжимал кулаки, рассказывая о страданиях и бесчестье, выпавших на долю его невесты.

А Поттер уже понял, что Малфой пришел за разрешением от обета Верности, и мучительно переживал ситуацию, вспоминая все догадки о собственной близости с Джинни...

— Ты ведь умеешь уничтожать воспоминания навсегда? — вдруг спросил Драко.

— Умею, — помедлив, ответил Гарольд, не понимая, куда тот клонит. — Но что это решит? Она забудет, но ты-то нет. Это будет отравленная игла под сердцем на всю жизнь. А как у Джинни... это... со здоровьем, в общем.

— Ребенка от Воландеморта она не ждет, если ты об этом, — сухо отрезал Драко. — Но ты не дослушал меня. Я прошу чтобы ты уничтожил воспоминания о насилии Воландеморта только мне и Джинни. Остальным достаточно их стереть. В том числе и тебе.

— Драко, это уже не пьяный разговор, надеюсь, ты это понимаешь?

— Я пришел к тебе с этой просьбой еще до того, как выпил огневиски. Так ты поможешь? Снейп сказал, что ты умеешь.

— Сколько человек было в курсе дела?

— Не очень много. Лонгботтом, Боунс, колдомедик из Мунго, ее мать. С ними я уже справился сам, с их согласия, разумеется. Так что остался только я, ты и сама Джинни. И надо восстановить обет Верности. Этот гад разрушил его.

Поттер посмотрел на Драко с уважением. Хорек в его глазах подрос чуть ли не на целый фут. А он-то был уверен, что блондин просто хочет освободиться от поруганной невесты.

— А почему ты считаешь, что просто стереть воспоминания — для вас недостаточно?

— Я должен быть уверен, что никакие будущие магические процедуры и заклинания не смогут поднять со дна нашей памяти эту грязь и этот ужас! Она не выдержит этого, — твердо ответил Малфой.

— Хорошо. Я согласен. Когда?

— Сейчас же, если ты не против.

Гарольд потянулся к шкатулке с зельями в поисках средства от Опьянения.

— Ну, Хорек, с тобой только добро переводить!

* * *

Наутро к нему прибежала Лавгуд с радостным известием, что Джинни стало намного лучше и Драко с согласия старших Уизли забирает ее в Малфой-мэнор.

Заспанный Гарольд попытался поворчать, что пусть бы они отправлялись хоть в мэнор, хоть в пасть дементору, потому что спать хочется, но у него ничего не получилось, так как Луна щебетала и тормошила парня, пока он не проснулся окончательно.

— Беру выходной день! — решил Поттер. — Пропади все пропадом! Луна, я приглашаю тебя в Поттер-мэнор.

— Чисто по-дружески? — улыбнулась ему девушка.

— Не совсем.

— Меня еще никто не приглашал в свой мэнор не совсем по-дружески, — лукаво прищурилась девушка.

— Я люблю во всем быть первым, — важно кивнул Поттер. — Иди сюда, мой кролик...

С этими словами он подхватил девушку на руки, призвал свой пояс и шагнул в камин со своей драгоценной ношей...

* * *

...Солнце уже клонилось к закату, когда они соскочили со спины Клювокрыла. Гиппогриф устало поводил крыльями. Сегодня ему досталось по полной программе. Полет в Хогвартс, полет в Лондон и обратно, полет в Годриковую впадину, а потом еще облет парка и окрестностей. И все это за полдня.

Луна наоборот была очень мила и с неутомимой покладистостью принимала все затеи Поттера. Она даже согласилась снять редиски-цеппелины и бусы из пробок сливочного пива, чтобы надеть настоящие украшения, которые тот купил для нее в Лондоне.

— Зачем это все? Что ты затеял? — смеясь, спрашивала она.

— Много будешь знать — скоро состаришься! — отвечал тот и тащил ее из магазина в магазин.

Был только один момент, когда они ненадолго расстались. Гарольд оставил девушку у портнихи, а сам быстро проник в Гринготтс, где переговорил с гоблинами и получил от них небольшую сафьяновую коробку.