Гея: Альманах научной фантастики - Владимир Губарев

— Что ж, — молвил я. — Полагаю, я смогу продать вам Бруклинский мост.

— Превосходно! — воскликнул Ито. — Очаровательный вид, не правда ли, мистер Гаррис? Я преисполнен решимости приобрести его, невзирая на цену.

— Не могу назвать никого более достойного, чем ваша высокочтимая особа, мистер Ито, — провозгласил я с предельной искренностью.

Примерно через четыре месяца после того, как последняя секция Бруклинского моста была доставлена в Японию, я получил два пакета от мистера Сибаро Ито: письмо с мини-кассетой и голографическим слайдом и тяжелую посылку размером с коробку из-под обуви в голубой оберточной бумаге.

Благодаря миллиону иен, лежащему на банковском счету, мое отношение к мистеру Ито несколько потеплело. Я решил прослушать кассету и даже не удивился, услышав голос японского друга:

«Приветствую вас, мистер Гаррис. Позвольте еще раз выразить глубокую благодарность за своевременную перевозку Бруклинского моста к моему поместью. Он уже установлен и доставляет всем колоссальное эстетическое наслаждение, а также невыразимо способствует сохранению покоя в моей семье. Я прилагаю снимок этого дивного сооружения, чтобы и вы могли насладиться его красотой. Кроме того, в знак признательности посылаю вам скромный дар. Надеюсь, вы примете его с тем же чувством, с которым я его подношу. Сайонара».

Во мне проснулось любопытство. Я поднялся и вставил слайд в стенной проектор. Передо мной возникла поросшая густым лесом гора с темно-серой раздвоенной вершиной, суровая и торжественная. Серебристая лента воды струилась по расщелине и срывалась на каменное плато. Низвергающийся поток разбивался в небольшом озере, взметая столб брызг, которые образовывали неоседающую дымку. И над ущельем, между пиками, оставляя далеко под собой великолепный водопад, тонкой нитью повис Бруклинский мост. Его громоздкие башни, стоявшие на самом краю пропасти, выглядели изящными и хрупкими по сравнению с грандиозным величием горы. Очищенные каменные блоки блестели каплями влаги; тросы и полотно дороги совсем скрывались за густым плющом. Фотография была сделана на закате: садящееся солнце заливало мост мрачно-оранжевым огнем, светилось бронзой в клубящейся дымке и сверкало алмазными сполохами в воде.

Это было очень красиво.

Наконец, вспомнив про другой пакет от мистера Ито, я заставил себя отвести глаза.

В голубой оберточной бумаге оказался золотистый кирпич. Я разинул рот. Я захохотал. Потом я посмотрел внимательнее.

На первый взгляд это был предмет старых шуток — кирпич, покрытый золотой краской. Только сделан он был из самого настоящего чистого золота.

Я знаю, что мистер Ито хотел мне этим что-то сказать, но что — до сих пор не могу взять в толк.

«Красивая у вас Земля!»

Случайным, даже парадоксальным может показаться соседство фантастических рассказов этого сборника и полных земного реализма работ художника Сергея Сюхина. И действительно, материал о художнике из Архангельска был задуман по принципу контраста двух миров — мира буйной фантазии и знакомого с детства мира малой родины. Но так ли действительно знаком нам этот земной мир и не дальше ли он от нас находится, чем мир космических кораблей, пришельцев, вооруженных бластерами, взбунтовавшихся роботов и стальных городов?

Не раз археологи представляли очередную находку как след космических пришельцев — то это были загадочные рисунки, то знаки на земле, то непонятные нам предметы. Но каждый раз нас ожидало разочарование — это были следы деятельности наших далеких земных предков. Наш век дал нам много: комфорт городского жилья, небывалые скорости, разум компьютеров. Но не слишком ли дорогой ценой платим мы за достижения человечества? Экологические катаклизмы, разрыв с природой, потеря традиционной культуры — вот далеко не весь перечень потерь нашего поколения. Неудивительно, что такие традиционные деревенские предметы, как коса-горбуша или резной конек с кровли русского дома, могут показаться многим загадочными и непонятными.

Сергею с детства знакомы эти предметы, не в музее и не по книгам он изучал их, и он щедро распахивает дверь в этот почти ушедший от нас мир. Этим, наверное, объясняется тяга зрителя к простым по сюжету работам — они, как то «Земляничное окошко» Бредбери, напоминают нам о том, что мы все те же земные люди, что всегда в нас живут те простые радости, когда открытия ожидают нас каждый день.

«Детство» — так назвал Сергей серию литографий. Не так давно это было, в его родной Пучуге, деревеньке, затерянной в архангельских лесах. Но пройдет время, и если не нам, то нашим детям пейзаж северных далей может показаться иллюстрацией к фантастической повести о неизвестной, чистой и зеленой планете.

На художника нельзя выучиться — это дается от бога. И не Абрамцевское художественное училище имени Васнецова, и не Львовский полиграфический институт дали Сергею право называться художником.

«Не приемлю любования развалинами северной деревни, как это бывает у городских художников. Для них это красиво, мило, патриархально, а у меня сердце обрывается, когда каждое лето вижу, что разрушен очередной дом-судьба, так и не отдавший нам свою тайну, а на его месте вырос очередной уродец, продукт нравственного опустошения его создателей». Наверное, в этих словах художника и заключается секрет его творческой энергии. Во время учебы были и эксперименты с цветом, и поиски изобразительных форм, но, решив однажды рисовать только то, что знакомо, понятно и близко, он остается верен себе.

Литография, со всем богатством ее изобразительных возможностей, становится надолго его излюбленной техникой. Появляются серии работ по произведениям его земляка Федора Абрамова. А литографии по сказкам Писахова, представленные на выставке в залах Манежа, привлекают советского и зарубежного зрителя и после экспонирования в Милане навсегда остаются в итальянском музее.

Видно, общечеловеческие ценности привлекают зрителя в небольших по размеру, неярких работах Сергея Сюхина, если не теряются в больших залах Манежа и Центрального Дома художника на Крымской набережной.

Сейчас художник работает над книгами для издательства «Детская литература». Одна книга — «Палей и люлех» — сборник сказок северных писателей, другая — «Легенда о мастере Тынге» — в них художник остается верен северной тематике.

Радостная серия «Детство», тревожные работы к «Дому» Федора Абрамова, пронизанные народным юмором иллюстрации к Писахову — такие разные по тематике работы, но одно их объединяет — любовь к родному краю и желание искренне рассказать зрителю об этой такой знакомой и красивой земле.