Одиночка - Крис Мориарти

– Ведь до этого все было в порядке. Она нас встречает, и мы все выбираемся отсюда.

– Кроме Коэна.

По выражению лица Маккуина она поняла, что он не понял, о ком она говорила. Он никогда не встречался с Коэном и, возможно, думал о нем как о предмете оборудования.

– Ну да, – сказал Маккуин. – Ну… вы понимаете, о чем я.

– Конечно, – ответила она. – Я понимаю.

Она замерла в напряжении, вслушиваясь в темноту. «У каждого свои слабости», – подумала она. А их слабостью было оборудование.

Мерцающая двойная картинка появилась у нее при попытке удержать в сознании одновременно потокопространство и реальность. Это была сейчас очень трудная для нее задача, но она не могла позволить себе полностью выйти из реального времени. По крайней мере, пока Маккуин сидел в метре от нее, а неизвестный преследователь затаился за кромкой света шахтерской лампы.

Ли вошла во дворец памяти.

Дверь была сломана. Фонтан высох. Буря завывала над башнями, срывая черепицу с крыши и хлопая ставнями на окнах. Оба крыла дворца были открыты ветру и небесам. Запертые двери вставали препятствиями за каждым поворотом. А когда ей удавалось входить в них, то внутри она находила только руины, залитые дождем.

Ли не могла отыскать программы связи, не могла даже определить, в каких сетях они находились, поэтому решила погрузиться в цифры и поискать там, но воспоминание о катастрофе, которую предотвратил Коэн в последний раз, остановило ее.

Затем она что-то услышала.

Шаги. Они отдавались эхом в зале за следующим поворотом, выше в пролете лестницы, на этаже над ее головой. Шаги и насмешливый мелкий хохот, сверкавший в молчавшем соединении подобно зарнице.

Ли поискала источник звука в холодных темных залах, в огромных неубранных дворах. Почти потеряв надежду отыскать его, она вдруг споткнулась, проходя сквозь полуоткрытую дверь, и увидела арки галереи и иссеченные ветром, залитые лунным светом заросли шиповника. Она вышла из-под крыши галереи, защищая рукой лицо от ветра. Кто-то сидел на скамейке под кустом шиповника. Ли увидела мокрые от дождя кудри с тусклым медным отливом и золотые глаза Роланда, ярко блестевшие в тени.

Она побежала.

Оба замерзли и промокли под дождем. Опавший лист прилип к его лицу, как маленький черный мотылек, и ей пришлось смахнуть этот лист, прежде чем она смогла поцеловать его.

– Ты пришел, – прошептала она.

И она стала целовать его, стремясь к нему губами, руками, сердцем; ее сознание заполнилось только желанием быть с ним.

Роланд взял ее за плечи и оттолкнул от себя. Ли заглянула в его золотые глаза и… ничего не увидела.

– Нет, – прошептала она. – Нет.

– Он не мог прийти. Мне поручено сказать тебе, что он сожалеет.

Дождь прекратился. Вокруг них сгустилась темнота. Она выглянула в высокое открытое окно, посмотрела на низкие облака и догадалась, что они на пороге анфилады комнат.

Роланд указал на дверь, похожую на все остальные.

– Здесь, – сказал он. И пропал.

Ли открыла дверь и вступила в темноту, более густую и мрачную, чем небо снаружи.

– Кто это? – неприветливо спросил голос.

– Это я. Кэтрин. Вы знаете меня?

– О да. Мы вас знаем.

Зажегся свет. Она была одна в пустой комнате.

– Зачем вы пришли? – спросил голос.

С ней разговаривали стены или то, что скрывалось за ними.

– Мне нужен доступ к сети станции АМК. Молчание.

– Мне очень нужно.

– А почему мы должны вам помогать?

– «Мы»? Потому что…

Заговорил другой голос. Она не могла разобрать слова. Шепот.

Неожиданно комната наполнилась шепотом. Ли сделала шаг назад, стараясь найти дверь за своей спиной.

– Но Коэн говорил…

– Да. – Это был другой голос, еще холоднее первого, – Расскажите нам о Коэне. Расскажите нам, что Коэн говорил вам.

– Это произошло не из-за меня, – сказала она, будто выдохнула.

– Разве?

Она снова поискала ручку двери дрожащей рукой. Она нащупала что-то, взялась, но вместо металла ощутила кожу.

Кто-то подтолкнул ее на середину комнату, и она упала на колени, закрыв руками уши, чтобы не слышать отвратительных шипящих обвинений.

– Я не виновата! – кричала она снова и снова, но не могла заглушить голосов.

– Это ваша вина, – повторяли они снова и снова. Во всем была виновата она. Во всем.

– С вами все в порядке? – спросил Маккуин.

Ли смотрела на него, тяжело дыша. Затем перевела взгляд на Беллу, не отводившую от Ли широко открытых глаз.

– Со мной все хорошо, – солгала она. – Не все ладится в моей компьютерной системе.

И тут она услышала, что с ней заговорил Коэн.

Ли открыла глаза в виртуальной реальности и обнаружила, что Гиацинт взял ее за руку, чтобы помочь встать, а потом потянул в ту ужасную комнату.

Но это был не тот Гиацинт, которого она знала. Это была копия, вынутая из памяти и приведенная в действие ее появлением во дворце памяти. Эта копия объясняла ей сейчас, как входить в сети, как получить доступ к банковским счетам, документам компании, как управлять империей Коэна, настойчиво повторяя, что все принадлежало теперь ей. Она объяснила Ли все, кроме того, что действительно имело значение. То, что эта программа работала, а Ли находилась здесь, означало, что Коэн умер.

– Мне все-таки необходимо попасть в сеть АМК, – сказала она, когда копия Гиацинта закончила объяснения.

Ли словно онемела, и ей казалось, что ее голос исходит из чужого горла.

Но те, другие, не пускали ее, не уступали ее просьбам. Она не могла уговорить их даже с помощью Гиацинта.

– Коэн хотел этого! – сказала она, вконец испуганная и разозленная.

Ее слова вызвали горький смех того, чей голос она даже не слышала до сих пор: это был кто-то мощный, угрюмый, явно показывавший ей, что он презирал ее настолько, что даже до сих пор не вступал в разговор.

– Коэн и вас хотел, – сказал ей голос. – И посмотрите, к чему это привело.

Пока он произносил это, ей показалось, что за его словами скрыта сжигающая все ревность. Была ли это ревность ребенка? Или любовника? Или это было что-то совсем другое, какой-нибудь осколок нечеловеческой души Коэна? Она поняла, что это не ребенок. Это, скорее всего, был старый AI Коэна, который служил ему для связи. Единственный компонент его сетей, способный контролировать остальных себе подобных.

Ли хотела возразить. Но прежде чем сформировалась ее мысль, в нее ударила волна холодной, как ледяная вода, злобы, и она оказалась отключена, отсоединена, выброшена из интрафейса.

– Куда вы идете? – спросил Маккуин.

– Отлить немного. – Ли выдавила из себя ухмылку. – Ты хочешь пойти со мной?

Он покраснел. «Как маленький мальчик, Боже ты мой». Но остался на месте. И это было главное, что она сейчас хотела.