Хрустальный шар (сборник) - Станислав Лем

Чвартек невольно засмотрелся на смеющуюся головку божка на профессорском пресс-папье. Не задумываясь, он сказал почти шепотом:

– А ведь это произошло. Не говорю, что чудо, но… может, это я сам… или статуэтка какая-то необычная… Похоже, что такие феномены происходят там, на Востоке. Йога… магия… какое-то духовное притяжение… что-то оттуда, – показал он пальцем на лоб, не отдавая себе отчета в том, что это имело и другое значение.

Селло, однако, не воспользовался случаем произнести язвительную шутку. Он был сердит, но совладал с собой.

– А… левитация?.. – сказал он спокойно, слегка поднимая брови, но вместе с тем смотрел на своего ассистента так, будто бы это был совершенно чужой человек, которого он видит в первый раз.

– Я не говорю, не называю, но если физически нельзя объяснить… И почему из всех предметов именно этот… И к этой китайской ширме?.. Ведь я исследовал… Может, вы сами… – выбрасывал из себя Чвартек обрывки фраз в сильнейшем замешательстве.

Некоторое время ему казалось, что взгляд профессора насмешлив и холоден, но он списал это на собственное раздражение.

Селло подошел к двери, извиняясь перед ним:

– Я пойду с вами; скажу только жене, что ухожу.

Скоро он вернулся с плащом и шляпой в руках. В дверях он остановился, изумленный. Ассистент выпрямлялся, поднимая с пола что-то не очень большое, красное…

– А это что?

Глаза их встретились. Чвартек держал в руке пресс-папье профессора, у которого теперь был отломан один угол. Этот угол он держал в другой руке и вращал его в пальцах, не зная, что делать с лакированным обломком.

– Ага… вы пытались повторить эксперимент, и не получилось?..

Чвартек, попеременно бледнея и краснея, положил несчастное пресс-папье на стол и двинулся за профессором; личико деревянного божка попрощалось с ним насмешливой улыбкой.

На улице они какое-то время шли молча.

– Вы не пьете и не курите, не так ли? – заговорил наконец Селло с ассистентом.

– Нет, не употребляю никаких… Вообще ничего не употребляю.

Чвартек сунул в карманы руки, мокрые от пота. Когда сквозь ветви деревьев стал виден свет из окна его комнаты, нечто, как бессловесная молитва, родилось у него в душе: «Чтобы это еще было!» Они поднялись по лестнице вверх, оба в плащах. Перед белой дверью своей комнаты Чвартек заколебался.

– Минуточку, успокойтесь… – уверенным голосом сказал Селло. – Прежде всего вы ученый, правда? – поддержал он Чвартека взглядом. – И скажите мне, предпочитаете ли вы, чтобы это было там или же?..

Ассистент почувствовал прилив доверия: «Селло! Благородный, добрый человек».

– Да, естественно!

Они все еще стояли под дверью. Чвартек импульсивно протянул руку.

– Сейчас, – удержал его за плечо профессор. – Понимаете ли вы, что это значит, если это действительно имеется за этой дверью?

– Да. Это значит, что проявила себя какая-то сила…

– И ничего более?

Чвартек молчал.

– Если бы это произошло, – поднял руку профессор, – то опровергло бы нашу физику. Это бы означало, что неверна термодинамика, что постоянная Планка не является постоянной… Ибо вы, наверное, хорошо знаете, что значит «бесконечно малая вероятность»?.. Бесконечно малая! – повторил он, словно говорил уже не Чвартеку, а тому, что было за закрытой дверью.

– И даже если это должно опровергнуть физику… Если это будет мир хаоса!.. То, однако, это так! – прокричал Чвартек и резко открыл дверь.

В комнате горели лампы. В их свете все оставалось таким, как оставил Чвартек: стол, несколько отодвинутый к стене, заваленный книгами, с пишущей машинкой, в которой еще торчала бумага, отброшенное в сторону кресло, стул и… пресс-папье, которое валялось на полу у ножек ширмы.

Профессор вошел, не снимая шляпы, осмотрелся в комнате и оперся рукой о подлокотник кресла.

– Итак? – сказал он.

– Это было! Клянусь, было! – крикнул Чвартек.

Глаза у него бегали. Неожиданно он подскочил к пресс-папье, набросился на него, поднял, всмотрелся в смеющееся лицо темного божка, будто бы что-то приказывал ему силой пылающего взгляда, и патетически развел руки. Пресс-папье упало, громко стукнувшись о ковер. Чвартек сел возле него, а точнее, безвольно опустился на пол.

– Нет… это невозможно… Это так долго продолжалось… – шептал он. – Мельчайшие подробности памятны… Уколол себя в палец… О, еще есть отметина!.. Оно колыхалось тут, на этом драконе, а головка была теплая, почти горячая… – напоминал он себе ни с того ни с сего.

Селло, до этого момента неподвижный, с насупленными бровями, с лицом, укрытым в тени края надвинутой на лоб шляпы, словно устыдился чувства жалости, которое будила скорчившаяся фигура Чвартека, резко выпрямился. Обнажил голову.

– Было теплое?! – вспыхнул он. – Теплое?! Осел! Почему мне этого сразу не сказал?!

Он, слегка расставив ноги, стал на середине комнаты, со своеобразно выдвинутой челюстью. Внезапно он подошел к столу тем самым упругим шагом, которым он передвигался в лаборатории. Поднял трубку телефона.

– Центральная? Дайте мне космотрон. Да. Алло? Инженера Кеча, пожалуйста. А, это вы? Ну что там?.. Через три дня будет готов? Отлично. Но, но, скажите мне, пожалуйста, вы что-нибудь делали сегодня, так с полчаса назад… Может, три четверти?.. Что?.. Ага, подсоединяли магниты… ага…

Селло долгое время внимательно слушал. Неожиданно он оживился.

– Значит, электрики его включили?.. Ах, искали замыкание? И что, устранено?.. Спасибо, это все, что я хотел знать. Хорошо, крутитесь, загляну завтра утром. До свидания!

Звякнула положенная на рычаг трубка. Профессор повернулся к Чвартеку, который тем временем стоял с приоткрытым ртом, словно ожидал приговора.

– Дайте-ка ваши очки, коллега… Позвольте на минуту…

Внимательно их осмотрел.

– Стекла чистые, – пробормотал ассистент.

Профессор протестующе покачал головой:

– Я не имею в виду стекла. Ну да. Спасибо. – Он вернул ему очки. – А что у вас в карманах? Покажите. Нет, только в карманах брюк.

Чвартек вытаращил глаза, но послушно опорожнил карманы: показался платок, две эвкалиптовые конфетки и блокнот.

– Больше ничего? – удивился Селло. – Какие-нибудь ключи, перочинный ножик у вас есть?

– Нет…

– Это странно. Сейчас. А как именно вы приближались к этому пресс-папье? Каким способом?

– Обыкновенно…

– Как обыкновенно? Может, вы пробовали его пошевелить? Каким-нибудь предметом? Что? Вспоминайте! – атаковал профессор.

Чвартек отрицательно качал головой:

– Нет. Хотя… Нет. Только стул…

– Что стул?

Ассистент запнулся. Профессор, не ожидая ответа, подошел к стулу, перевернул его вверх ногами и тут же сказал: