Прозрачные Драконы - Шон Макмуллен

Облака не появлялись вплоть до Залива Островов. Сами острова напоминали бледные, отшлифованные опалы, выложенные на темно-синем бархате моря. Западные ветра были здесь гораздо слабее, и Терикель продвигалась медленно. Миновав побережье, она заметила, что на полуострове Клолан наступила ночь, хотя там, где летела она, по-прежнему светило солнце. Терикель начала отсчет.

— Терикель.

Магическое заклинание, созданное ей самой, раздражающе-упрямо повторяло ее имя, не давая заснуть.

Миновав полуостров, Терикель оказалась перед безграничной поверхностью Среднего Океана Бесконечности. До Дакостианского побережья оставалось шесть тысяч миль. Терикель никогда не была в Клолане до гибели Тореи. Здесь жили в основном крестьяне. Они не строили университетов. Даже маги казались какими-то непохожими на магов с других материков. Терикель почувствовала, что ей следует снова обдумать некоторые детали своего путешествия, но видимость была слабая из-за полумрака, и приходилось концентрироваться.

— Терикель.

Заклинание произнесло ее имя, но Терикель было не до сна. Она была не только одной из немногих жителей Тореи, кто выжил после пламени Серебряной смерти. Она стала одной их еще более немногих, кому довелось вернуться домой. Дом. Терикель на самом деле считала это место домом. Сюрреалистичный, замерзший дом из расплавленного стекла, но все-таки дом.

Наследный принц Далзори был известен своими непредсказуемыми поступками, и когда он превратился в декадентствующего тирана, это повергло в ужас летописцев настоящего и историков будущего. Рассказывали, что он поднимался вместе с первыми лучами солнца, изменял внешность и отправлялся во дворец, чтобы проверить, надлежащим ли образом ведут себя его придворные.

Селфорд обычно начинал день в подземельях под дворцом, где сидели политические противники Далзори. Селфорд выводил их на часовую гимнастику в зал, который когда-то был огромной камерой пыток. По мнению заключенных, он по-прежнему ею и оставался. По окончании гимнастики узники спешили обратно к себе на короткий отдых. Говорили, Далзори нравилось, чтобы пленники были здоровыми.

Поговаривали, принц Далзори принимал ванну в мраморном бассейне в центре королевской обеденной галереи, но никто ни разу не застал его за подобным занятием. Те придворные, что уже проснулись или еще не добрались до своей постели, завтракали и обсуждали дорогие яства, редкие вина, интересные сплетни и иногда даже государственные дела.

Далзори завтракал один. Обычно он съедал омлет и тост с кольцами лука. Когда у него было особенно плохое настроение, принц намазывал тост маслом. Ему нравилось назначать наказания с утра пораньше, поэтому он зачитывал список провинившихся и посылал вердикты со своим счетоводом, Парченом. Придворные, исключавшиеся из ночной оргии, подлежали наказанию сразу после завтрака. Иногда, в особо важных случаях, обидчика изгоняли на месяц, но к таким крайним мерам принц прибегал редко. Хотя Далзори и считал себя настоящим борцом за дисциплину, он не был садистом.

Наследный принц обладал некими отличительными чертами, которые делали его эффективным правителем, несмотря на его необычное поведение. Он читал в два раза быстрее, чем большинство других людей, складывал и вычитал числа в уме подобно опытному клерку, помнил названия, причины, политические связи и скандалы лучше придворного историка и спал два-три часа в течение ночи. Кроме того, у принца была цель, которой его более заурядные соперники и враги никогда не смогли бы добиться.

Как известно, в тот день Далзори, переодевшись, бродил где-то, пока Селфорд пробовал пищу, приготовленную сарголанским поваром, прибывшим из таверны «Светильник» пару ночей назад. Хотя Селфорд съел немного, все оказалось невероятно вкусно. Когда он закончил, он велел вызвать к себе этого повара. Герольд вновь ударил жезлом о пол.

— Представляю бывшего наемника Уоллеса Бейкера из империи Саргол, — объявил герольд, и лакей вывел смущенного Уоллеса в центр площадки. Тот в страхе посмотрел на еду, в большом количестве стоявшую перед Селфордом. Певец поднялся и стал медленно ходить вокруг Уоллеса.

— Так, Уоллес Бейкер, вы высокий, сильный, здоровый и стройный мужчина, — начал певец принца, и приглашенные придворные перестали есть и разговаривать, обратив на них внимание. — Никогда не полагайся на худого повара — хорошее выражение, как я считаю.

— Разрешите сказать, сир?

— Да?

— Это очень глупое выражение.

— Правда? Я навел о тебе справки, мне нравится знать все о подданных принца. У меня довольно длинный и довольно интересный доклад о тебе. Во-первых, я знаю, что твой пенис превратился в дракона с именем Уилли, и, во-вторых, у Уилли очень высокие моральные принципы. Он защищает твою непорочность и следит за общим самочувствием. Герольд, ударьте его в пах.

Герольд вышел на площадку и сделал то, что ему велели. Послышалось сильное шипение, и из-под туники Уоллеса полетел сноп пламени, искр и дыма. Герольд закричал, попытался отпрыгнуть и упал с площадки, оставив в зубах Уилли позолоченную лайковую туфлю. Уилли отбросил ее в сторону и исчез под складками туники. Придворные вежливо захлопали в ладоши. На горящую туфлю наступил стражник, потом выкинул ее и увел прочь герольда, который находился в состоянии между приступом истерики и нервным срывом.

— Замечательно, принцу понравятся доказательства тех необычных и фантастических фактов, что указаны в докладе, — сказал Селфорд. — Так, читаем дальше… Вы когда-то были Мильвариосом из Турлоссена, мастером музыки при сарголанском императорском дворе. Скучно. О, тут написано, Вы — худший бард на всем континенте Акрема и, вполне вероятно, во всем мире. Вот это уже интересно.

— Да? — воскликнул Уоллес.

— В-четвертых, вы, очевидно, умертвили императора Саргола.

— «Умертвил» — сильно сказано, сир.

— Он был скучным человеком без пороков. Он мог начать войну, в которой погибли бы целые города и миллионы людей, просто потому, что их правители вели себя… ну… как наш принц. Вы наемный убийца? Или по личным мотивам?

— Сир, вы не понимаете.

— Это же не идеализм, да? — спросил Селфорд, внезапно став подозрительным.

— Это была группировка злоумышленников, — медленно произнес Уоллес, неожиданно поняв, что, вероятно, принц и император находились не в лучших отношениях.

— Наемник, отлично! Принц так ненавидит идеалистов, у них появляются идеи. Приятно видеть простых наемных убийц, не обремененных идеализмом. Дальше… известный прелюбодей, лгун, трус и зануда.