Великая война Сталина. Триумф Верховного Главнокомандующего - Константин Романенко

Недовольство Сталина понятно. Он не мог не учитывать внешнеполитический момент, о чем не особенно задумывались его генералы и маршалы. Однако возникшая угроза прорыва немцами окружения прежде всего была виной Жукова.

Координирующий по поручению Верховного главнокомандующего действия фронтов Конева и Ватутина Жуков прозевал начало наступления немцев. Это был далеко не первый, но и не последний из очередных промахов маршала. Сталин не стал откладывать решение и отстранил Жукова от руководства и координации операцией по ликвидации окруженной группировки.

В 16 часов 12 февраля на фронты поступила директива: «1. Возложить руководство всеми войсками, действующими против корсунской группировки противника, на командующего 2-м Украинским фронтом (Конева. – К. Р. ) с задачей в кратчайший срок уничтожить корсунскую группировку немцев… 2. Тов. Юрьева (псевдоним Жукова) освободить от наблюдения за ликвидацией корсунской группировки немцев…»

Телеграмма была подписана Сталиным и Антоновым, но главным в ней было не изменение ролей в руководстве операцией, а трансформация ее хода и характера задач для командующих. Фронт Конева должен был продолжить разгром окруженных частей, а на Ватутина и Жукова Сталин возложил задачу удержания внешнего кольца фронта, чтобы «не допустить прорыва противника со стороны Лысянки и Звенигородки на соединение» с окруженными.

Он своевременно отреагировал на изменение обстановки, и теперь дело было за его полководцами. Однако он пояснил причины недовольства своим представителем. 12 февраля, в 16 часов 45 минут, Сталин телеграфировал Жукову:

«Прорыв корсунской группировки из района Стеблов в направлении Шендеровка произошел потому, что слабая по своему составу 27-я армия не была своевременно усилена. Не было принято решительных мер к выполнению моих указаний об уничтожении в первую очередь стебловского выступа противника, откуда, вероятнее всего, можно было ожидать попыток его прорыва… Сил и средств на левом крыле 1-го Украинского фронта и на правом крыле 2-го Украинского фронта достаточно, чтобы ликвидировать прорыв противника и уничтожить его корсунскую группировку…»

Его опасения, что противник может избежать полного разгрома, были оправданны, и он правильно рассчитал ходы. Положение у немцев было критическое. В ночь с 16 на 17 февраля Штеммерман и Либ предприняли попытку прорваться из окружения в юго-западном направлении. Генерал Штеммерман построил ударную группу в несколько эшелонов. Она двинулась навстречу своему 3-му танковому корпусу, который напрягал все силы, чтобы бросить в помощь прорывавшимся хотя бы несколько танков.

Разыгралась снежная буря. Двигаться предстояло по бездорожью и глубокой грязи, и солдатам было приказано бросить орудия после того, как будут расстреляны все боеприпасы. Немецкий историк генерал Курт Типпельскирх в книге «История Второй мировой войны» пишет: «Когда к 15 февраля наступательные силы деблокирующих войск истощились, окруженные корпуса получили приказ пробиваться в южном направлении, откуда навстречу им должен был наступать танковый корпус 1-й танковой армии.

…Блестяще подготовленный прорыв в ночь с 16 на 17 февраля не привел, однако, к соединению с наступавшим навстречу корпусом, т.к. продвижение последнего, и без того медленное из-за плохого состояния грунта, было остановлено противником. Из окружения вышли лишь 30 тыс. человек».

Бой продолжался и с началом утра. В показаниях немецкого пленного указывается: «Основная дорога оказалась забитой останавливающимся и разбитым транспортом, и двигаться по ней не было возможности. На небольшом участке дороги на Лысянку я увидел огромное количество убитых немцев. Масса обозов запрудила не только дороги, но и поля» [102] .

Другой пленный, офицер, утверждал: «Из окружения никто не вышел. Все дороги были забиты транспортом, кругом был неимоверный беспорядок. Все смешалось в один поток. Все бежали, и никто не знал, куда он бежит и зачем. На дорогах и вне дорог валялись разбитые машины, орудия, повозки и сотни трупов солдат и офицеров».

Конев позже вспоминал: «Немцы шли ночью напролом, в густых боевых колоннах. Мы остановили их огнем и танками, которые давили на этом страшном зимнем поле напирающую и, я бы даже сказал, плохо управляемую толпу. И танкисты тут неповинны: танк, как известно, плохо видит ночью. Все происходило в кромешной темноте и в буране».

В этой свалке убитых и брошенной техники был обнаружен и труп командующего окруженной группировкой Штеммермана. Во время войны ходили слухи, его застрелили эсэсовцы из собственной охраны, чтобы не дать ему сдаться в плен. Но генерал до конца выполнил свой долг, и Конев пишет: «Я разрешил немецким военнопленным похоронить своего генерала с надлежащими почестями по законам военного времени».

После короткого доклада Конева о результатах операции по телефону в Ставку Сталин сказал: «Поздравляю с успехом. У правительства есть мнение присвоить вам звание Маршала Советского Союза». Уже через день командующему фронтом доставили маршальские погоны. Звание маршала бронетанковых войск Сталин присвоил Ротмистрову и начальнику бронетанковых войск Федоренко. И все же он был недоволен результатами операции: в своем приказе Верховный главнокомандующий не отметил войска 1-го Украинского фронта, – не получил почестей и Жуков .

Москва уже привыкала к триумфальным фейерверкам. 18 февраля 1944 года советская столица салютовала победе 2-го Украинского фронта под Корсунь-Шевченковским. В приказе Сталина указывалось: «…В ходе этой операции немцы оставили на поле боя убитыми 52 тысячи человек. Сдалось в плен 11 тыс. немецких солдат и офицеров…»

Еще не успел отгреметь победный салют, как Генеральный штаб сосредоточил свое внимание на дальнейшем ходе боевых действий. 18—20 февраля Сталин рассмотрел планы по освобождению Правобережной Украины. Основной замысел его плана предусматривал нанесение удара в сторону Карпат и рассечении южного фронта германской армии на две половины.

В момент подготовки этой операции нелепо погиб командующий 1-м Украинским фронтом Ватутин. Вместе с восемью охранниками и членом Военного совета генерал-майором Крайнюковым 29 февраля он выехал в 60-ю армию; в восьмом часу вечера на штабную колонну совершили нападение бандеровцы, и, хотя охрана отбила нападение, тяжело раненный комфронта скончался в госпитале.

На место погибшего Ватутина Сталин назначил Жукова. Видимо, Верховный еще не утратил веры в организаторские способности своего заместителя и снова давал ему возможность проявить себя в конкретном деле.

Новый командующий фронтом получил в свое распоряжение значительные силы, превосходившие потенциал противника как по численности, так и по вооружению. Это позволяло продемонстрировать полководческое мастерство, навязывая врагу инициативу и диктуя свою волю.

Усилия Сталина были направлены на развитие успеха. Не давая немцам возможности опомниться от ударов Красной Армии, в марте он поручил Жукову проведение Проскуровско-Черновицкой операции. Однако маршал не сумел использовать предоставленный ему шанс и не блеснул полководческим талантом.

Правда, сначала все складывалось благоприятно. После мощной артиллерийской подготовки 4 марта войска 1-го Украинского фронта начали наступление, вклинившись танковыми армиями в оборону противника. Против 1-й и 4-й танковых армий фельдмаршала фон Манштейна Жуков сосредоточил свои 60-ю и 1-ю гвардейскую танковую армии.

Кроме того, во втором эшелоне он имел еще две танковые армии – 4-ю и 3-ю гвардейские. Но хотя в распоряжении Жукова на главном направлении были мощные ударные танковые силы, опытный Манштейн сумел не только остановить советские части, но и отбросить их на линию севернее Тернополя и Проскурякова. Наступление сорвалось, и фронт Жукова перешел к затяжной обороне.

Жуков решился на продолжение наступления только через две недели после перегруппировки сил. Войска 1-го Украинского фронта снова пошли вперед лишь 21 марта. На этот раз наступление развивалось удачно, и 24-го числа его передовые батальоны форсировали Днепр, а 29 марта они овладели Черновцами. Но это была лишь одна часть крупномасштабной операции, задуманной Сталиным.

В соответствии с его планом одновременно шли боевые действия 2-го Украинского фронта под командованием Конева по осуществлению Усманско-Ботошанской операции. Она началась 5 марта в тяжелых условиях. По дорогам с трудом двигались даже танки. Они ползли на днище «юзом», гусеницы вязли в грязи, наматывая на катки пласты земли. Снаряды носили на руках.

10 марта войска Конева взяли Умань, через неделю форсировали Днестр, овладев плацдармом к югу от Каменец-Подольского. Форсируя с ходу Южный Буг и Днестр, продвинувшись на 200—300 километров, войска фронта освободили сотни городов, тысячи сел и деревень и 26-го числа вышли к реке Прут – государственной границе СССР.