Зловещие латунные тени. Ночи кровавого железа - Глен Кук

Уинчелл так и не успел очухаться. Ребята с улицы вошли внутрь и помогли его успокоить. Они связали его, заткнули рот кляпом, и волнение потихоньку улеглось. Теперь Уинчелл выглядел маленьким и старым, будто проклятие превратило его в зеленоглазого старика, с которого все началось у Морли. Белинда прямо обвилась вокруг меня. Слегка отвернувшись, я увидел, как Брешущий Пес что-то нудно талдычит Гулляру.

Потребовалось время, чтобы прошло всеобщее смятение. Прибыл Туп и с самодовольным видом начал ходить вокруг Уинчелла. Я сказал ему.

– Если он у вас опять сбежит, я сам привяжу вам к ноге булыжник и сброшу в реку.

– Шустер! Посади его в мешок и запри в камеру. И смотри, чтобы не выпал кляп.

У Уинчелла был жуткий вид, из глаз сыпались искры. Туп усмехнулся и стал хвастаться:

– В этот раз ошибки не будет, Гаррет. На карте наше будущее. Мм будем осторожны. Засадим его в камеру, в которой я немного помучил Краска, Как только принц Руперт узнает, что злодей пойман, пошлют за нужным волшебником.

Я заворчал и намекнул, что не очень уверен в профессиональной пригодности некоего принца и его Стражи.

– У вас есть какие-нибудь светлые мысли?

– Да. Одна-единственная, специально для вас.

– Какая?

– У вас есть мешок. Если вам нужно что-нибудь еще, приходите послушать Покойника. Завтра.

– Завтра после полудня, – сказала Белинда. – Гаррету надо еще и поспать.

– А? – Мы, сыщики, соображаем туго. – Еще и поспать? Она подмигнула:

– Может, я позволю тебе вздремнуть. Если будешь хорошим мальчиком.

– А-а!

– До Тупа дошло раньше, чем до меня. Я вел себя с надлежащей сдержанностью.

Тем временем Брешущий Пес разбрехался вовсю. Смутив Гулляра и Хруста, он обратил их в бегство.

57

Я стал еще сдержаннее, убедившись, что судьба постоянно стремится сдержать мои страсти.

У Уинчелла были сильные подозрения, что он угодит в западню. Несмотря на это, проклятие принуждало его идти, давая, впрочем, некоторую свободу действий при подготовке нападения. Заклинание было достаточно мудрым, чтобы, когда необходимо, предоставить проклятому пользоваться своим умом.

Когда я вступил на Макунадо-стрит, в голове у меня мелькали картины дикой ночи, и тут я увидел, что наша дверь взломана. Дин лежал полумертвый в коридоре, приблудный котенок свернулся калачиком около сломанной руки хозяина и жалобно мяукал. Белинда сказала:

– Я позабочусь о Дине. Выясни, что случилось.

Я прислушался, но не ощутил присутствия Покойника. Это меня испугало. Только однажды негодяи проникли в наш дом, да и то прошли всего несколько шагов. Обычно Покойник обращает незваных гостей в камень, когда они еще на улице. Сейчас он, похоже, ничего не смог сделать. Злодей (или злодеи) прошагал от входа прямо к лестнице.

Может, Покойник сделал наконец последний бросок к другому берегу? Я не чувствовал, что он существует.

– Иди же! – резко сказала Белинда.

– Будь осторожна.

Я медленно двинулся вперед, по спине у меня ползли мурашки. Мне не стыдно признаться, что я испугался. Такое же чувство я испытывал, когда в числе храбрых юных карентийских моряков участвовал в самых опасных набегах. Я прокрался вдоль стены к двери Покойника и, слегка толкнув локтем, открыл ее.

Влетев в комнату, я был готов ко всему.

В комнате не было никого, кроме моего партнера.

Покойник выглядел, как всегда, но что-то изменилось. Я ощущал напряжение, которого никогда не было прежде. Я чувствовал, что ему не причинили вреда и он не спит, он просто на чем-то очень сосредоточен и не может уделить мне внимания.

Значит, беда еще в доме. И это ужасно. Наверх. Злодей должен быть наверху. Там Конфетка.

Но мы уже поймали Уинчелла… Я потянулся мыслями к Покойнику, ища у него подтверждения. Он не ответил. Разумеется.

– Тот, кто это сделал, еще здесь, – сказал я Белинде. – И он так силен, что Покойник не может с ним справиться. Думаю, он пришел за Конфеткой. Я пойду к нему. Но боюсь, если я поднимусь на второй этаж, его там не окажется. Он схватит тебя и даст деру.

– Тогда сначала поищи внизу. Белинда была спокойна и практична. Возможно, эти качества достались ей по наследству. Надеюсь, Старик сможет продержаться еще несколько минут.

– Здесь никого, – смело войдя в кухню, объявила Белинда. – И дверь в подвал заперта с этой стороны.

Сверху донесся крик, голос был Конфеткин.

– Может, нас туда заманивают.

Наверху что-то упало. Звук падающего тела. Белинда схватила меня за руку. Я спросил:

– Думаешь, это ловушка?

– Гаррет!

– Ладно. Сейчас некогда выяснять. В другое время.

Я попробовал внушить себе, что я Морли Дотс. Эта работа наверняка потребует легендарного хладнокровия Морли. Если моя милашка просто не забавляется наверху с парнем… Хладнокровие Морли. Так и хотелось послать за Морли и его хладнокровием. Только…

Только что же это такое? Я сделал все, что мог. Я помог скрутить и обезвредить Уинчелла. Пора получить вознаграждение и ехать отдыхать. А здесь какой-то бардак.

В кабинете не было ни души. Я обменялся взглядами с Элеонорой. Это меня успокоило. Она напомнила мне, что у меня и раньше бывали тяжелые времена и спокойствие – самое мощное оружие. Не повредило бы еще прибавить к этому немного ума, душечка.

В маленькой гостиной тоже никого, лишь стоял кошачий запах, который я так ненавижу. Маленький паршивец. Навонял тут.

Я напялил непромокаемую шляпу и направился в кухню. Я орудовал там, пока не нашел марлю, которую купил Дин, когда его обуяла голубая мечта самому делать сыр и таким образом экономить деньги. Я ему говорил: если бы я хотел урезать расходы, я бы обошелся без домоправителя. Как бы то ни было, мы потратили деньги на марлю, но остались без сыра. Я отрезал несколько метров, обернул марлю вокруг шляпы и засунул концы спереди и сзади за воротник.

– Что ты делаешь?

– Так делают пчеловоды. Можешь сделать то же самое.

– Ты свихнулся, Гаррет!

Но она последовала моему примеру. И даже сделала себе грубые рукавички.

Я рылся в ящиках и заглядывал в шкафы, пока не нашел серные свечи.

– Когда я зажгу эти штуки, старайся не вдыхать дым. Он уложит тебя на месте.

Белинда качала головой, бормотала непристойные ругательства, но продолжала разговор:

– Ты совсем чокнутый. Тебе это известно?

– Я чокнулся с тех пор, как понял, что здесь насекомые. Так или иначе, если тебя сейчас разрежут на куски, я этого не вынесу.

– Ты прирожденный романтик.

– Точно. Человек с тысячей лиц.