До экстаза… и после (сборник) - Анатолий Тосс

Он вообще шел ей, хвостик этот. Да и сейчас, наверное, идет, я ведь про сейчас в таких деталях больше не знаю. Хотя куда ему деться, не оторвешь ведь. Да и зачем, если он только добавляет жизнерадостности в ее и так выразительной образ. Ну вы знаете ведь Жеку?

И они снова молча закивали головой: мол, знаем Жеку, может, не до таких мельчайших подробностей, но как товарища знаем хорошо. А потом Илюха оборвал паузу вопросом:

– А откуда он у нее взялся, хвостик этот? Не пришила ведь.

– С рождения, – доложил я. – Такой, знаешь, рудимент. Или атавизм, не знаю, что правильнее. Дополнительный тридцать четвертый или пятый позвонок, или какой там по номеру полагается? То есть ни у кого нет, а вот у нее с самого раннего детства образовался. Ну, в детстве, как она рассказывала, он совсем маленьким был, а с возрастом подрос немного вместе с остальным телом. Я даже медицинскую энциклопедию по этому поводу просматривал. Там так и написано, что редко такое излишество встречается. Хотя и неоднократно зарегистрировано наукой.

– Ни фига себе, как случается, – снова удивились Илюха с Инфантом и посмотрели на Жеку новыми глазами, когда она сначала позвонила в дверь, а потом прошла в комнату.

Ну разве можно смотреть на человека по-прежнему, особенно после того, как узнаешь, что у человека этого имеется хвостик под свободной и не стягивающей одеждой. Меняет хвостик общее представление о человеке, как ни старайся ты относиться к нему по-прежнему объективно.

Глава 6

За двое суток и двадцать часов до кульминации

– Что вы тут сидите так неприкаянно? – спросила Женька и грохнула на журнальный столик полторы бутылки сухого вина. Одну целую, а другую наполовину отпитую. И они обе, даже та, что отпитая, оказались весьма кстати, потому что в Инфантовой квартире иногда появлялись загвоздки с бутылками. А все оттого, что мы слишком часто заходили к нему в гости и он не успевал своевременно пополнять запасы.

– Откуда дровишки, Жека? В смысле, сушняк откуда? – поинтересовался я. – Уже не отец ли рубит?

– Отец как раз, слышишь, ничего не рубит. Хотя я, как видите, отвожу, – ответила она своей некрасовской строчкой на мою некрасовскую строчку. А потом пояснила: – Да этот, малахольный, с которым у меня конфуз вышел, их нарубил. Думал, наверное, что я как выпью, так сразу неразборчивой стану. Ну, знаете, такой про женщин стереотип бытует. А у меня как раз все наоборот, я как вина пригублю, так во мне все чувства и восприятия чутче и обостреннее делаются. И если мне кто-то на трезвое восприятие не пришелся, то на подвыпившее у меня вообще никакого шанса нет. Заранее знаю, не получится у меня, и все тут.

Тут мы все снова переглянулись, но беспокоить Жеку новыми расспросами про «не получится» не стали. Взамен мы спросили совсем про другое:

– Так что, выходит… Выходит, что мы столько вкусной жидкости понапрасну израсходовали, подливая многим женщинам для раскачки? Выходит, опьянение их только от нас отваживало, что ли? А мы-то думали как раз наоборот, мы думали, что с вами то же самое, что и с нами, мужиками, происходит.

– Да нет же, – пояснила Жека. – Вино, оно только обостряет, и если тебе, например, кто-то нравится, то оно лишь на пользу всем. Потому что, после того как выпьешь, симпатии в тебе только разовьются. А вот когда ты не уверена до конца, боишься, что не подойдет, тогда лучше вообще не пить. Я и не стала бы, но он все настаивал, давай да давай расслабимся… Ну вот и расслабились – он хрен знает где сейчас, а я с бутылками у вас.

– Что не так уж и плохо, – пожал плечами Илюха и начал разливать. – На фиг он нам здесь нужен, чувак твой малахольный. А вот бутылки в самый раз оказались.

– Ну да, может, так и правильней, – заметила Жека философски и поудобнее устроилась на диване. – Так зачем вы звали меня?

– Дело есть, – толково объяснил я. – Видишь ли, нам надо к изнасилованию подготовиться, а для этого заранее отрепетировать его на ком-то. Вот ты в кандидатки первым номером и попала. Ты как?

– Я согласна, – мгновенно отреагировала Жека.

А как могло быть иначе? Мы же только проверенных товарищей к проекту подключаем.

– Только проясните, – попросила она вскоре. – Первое: кто именно насильничать будет?

– Мы и будем, – ответил за меня Илюха, и Жека покатилась по дивану. Сначала со смеху покатилась, а потом от хохота.

– Вы… насиловать… – И она вытащила свой палец и навела его на Илюху. – Ты насиловать… – не могла остановиться она. – Да из тебя насильник… – После каждого слова она заходилась новым приступом, да так заразительно, что на нас тоже начало перекидываться. – Как из меня Марлон Брандо какой-нибудь. – И она свалилась с дивана.

Теперь нам тоже стало смешно, потому что такая асимметричная ассоциация нашей Жеки с чужим американским актером никогда нам в голову не приходила. Особенно мне, хотя когда-то раньше я находил для нее немало асимметричных ассоциаций.

– Кто она такая, Марлена из Бордо? – тут же уцепился за незнакомое название Инфант. А потом посмотрел на бутылку красного. – Это что – там, где вино делают?

– Да нет, так артиста одного звали, он помер давно, – пояснила сквозь смех иностранное имя Жека, и Инфант от имени тут же отцепился.

Мы посидели, разлили снова, отглотнули, подождали, пока она отойдет от смешного своего приступа, пока снова не станет дееспособной. И она отошла и снова уселась на диван.

– Вопрос второй… правильно… ли… я… поняла… – Ей после каждого слова приходилось останавливаться, чтобы отдышаться. – Меня вы насиловать не будете? Или будете?

– Нет, – пообещал я, – мы вообще никого не будем.

– Так я и думала, – сказала она, похоже, разочарованно.

– Смотри, – начал я, – тут дело вот в чем…

И кратенько пояснил общую задачу и общее решение про Инфанта, про его девушку, про «не дает», ну и прочее. На самом деле вкратце пояснил, минут за пять, на протяжении которых Жека все время сбивала меня своим смехом. И тем не менее проблему «не дает» она сразу оценила и прониклась ею, особенно применительно к Инфанту.

– Ты только ей пить не давай никогда. И самое главное перед… – сначала посоветовала ему Жека, а потом спросила, ежась от нескрываемого удовольствия: – Кто это все придумал?

– Да вот мы и придумали, – сознались мы. – Прямо вот здесь, прямо вот сейчас.

– Ну вы, ребята, даете, – похвалила нас Жека. – Нескучно вам жить, похоже. Да не только вам, вокруг вас тоже нескучно. Ну так где и когда действие происходить будет? – спросила она снова, уточняя.

– Завтра получите текст и расписанные мизансцены, – пояснил я. – Выучите за ночь. А послезавтра в шесть я буду вас ждать у метро «Сокольники». Там в парке и отрепетируем по-настоящему.

Мы откупорили закупоренную бутылку и разлили ее тоже. Про Инфанта с его не дающей ему девушкой было в общих чертах понятно, пора было переходить к новой теме. И потому я, скорее для поддержания разговора, спросил:

– Ты почему, Жек, про своего отца сказала, что он не рубит? Я ведь с ним знаком, он производит впечатление вполне рубящего человека. Кроликов он ведь нарубил небось целую кучу. Кстати, как они, кролики? Приплод дают? Надои повышают?

– Да кто их знает, – откликнулась Жека. – Я в отцовское животноводство не вмешиваюсь.

– Какое животноводство? Какие кролики? – выпучился на Евгению Инфант, подозревая, по-видимому, что у темы про Жекин хвостик существует продолжение в виде кроликов и общего животноводства.

– Да, – ответил я за девушку, хотя она сама за себя могла не хуже ответить. – У нее, – я указал на «нее», – родители биологи, титулованные какие-то. Папка, как ты, Б.Б., на меньше доктора не тянет, да и мамаша тоже не… – Я задумался про мамашу и придумал: – …Не лаптем щи хлебает.

– Не, – согласилась Жека, сибаритствуя в свое удовольствие на диване со стаканом красного. – Совсем не лаптем. Да и не щи. Да и не хлебает. А медленно так, со вкусом.

– Ты почему, – обратился я к ней, – сама-то наукой пренебрегла? В рекламу зачем-то подалась. Тем более в пошлую, телевизионную. Ну придумываешь ты свои ролики, ну пусть даже смешные они, но кому от них польза? А вот наука, соединенная с сельским хозяйством…

– Да ладно, – огрызнулась Женька, но совсем безобидно, – на себя лучше посмотри.

И я посмотрел и ничего особенного не увидел.

– Хорошо, – согласился я. – Вернемся к родителям. В общем, они, будучи людьми еще достаточно нестарыми, решили всю эту биологию в свои собственные руки прибрать, чтобы экспериментировать на ней по своему усмотрению. У вас там что, дача? – спросил я дочку кроликоведов.

– Не дача, а дом в деревне. Но большой дом.

– Да, да, – подтвердил я. – Дом большой плюс постройки на участке для подсобного хозяйства. В общем, они там стали кроликов разводить. Давно уже, несколько лет как. Так как там их кроличья ферма, процветает?