Отчим (не) моего жениха (СИ) - Васильева Лариса Николаевна

Легко сказать, не причиню. Да у Разумовского в каждом жесте читалось желание меня придушить. Холодный душ должен был стать последней каплей, после которой папочка перестанет думать обо мне, как о будущей невестке. Сжала в ладони телефон, надеясь в случае опасности успеть позвать на помощь.

— Проходите, — Виктор распахнул дверь одной из комнат.

— Куда вы меня зовете? Я туда не пойду! — отшатнулась я. Сердце заколотилось сильно-сильно, готовое выпрыгнуть из груди.

— Это ваша комната, Арина, — снисходительно вздохнул монстр и снова пригласил войти внутрь. Точно, моя! Стоп, а что ему в ней понадобилось? — Я просто не хочу, чтобы наш разговор стал достоянием посторонних ушей.

Сладкий, успокаивающий тон сделал свое дело, и я как овечка вошла внутрь. Рабовладелец просто хочет меня приструнить и не собирается это делать на людях. Мало ли разговор услышит горничная или кухарка.

— О чем вы хотели поговорить, папочка? — съязвила, на всякий случай стараясь держаться подальше от Виктора. — Если научить уму-разуму, то сразу предупреждаю — поздно. Характер личности формируется до восемнадцати лет, — умничала я, когда Разумовский вдруг кинулся ко мне и, схватив за руку, потащил куда-то в сторону.

— Что вы делаете? Спасите! Хулиганы жизни лишают! — что есть мочи завопила я, но на помощь никто не пришел. Не слышали или просто решили не связываться с обезумевшим монстром.

— Ах ты, маленькая избалованная девчонка, — процедил инквизитор, таща меня на казнь. — Родители не научили уважать старших, поэтому мне придется заняться твоим воспитанием.

С этими словами он втащил меня в ванную комнату. Я брыкалась и изворачивалась, пытаясь освободиться, но монстр держал железной хваткой. В какой-то момент получилось цапнуть его за руку, но Виктор не отпустил. Втолкнул меня в душевую кабинку и повернул вентиль.

Струи воды хлынули на меня сверху ледяным дождем. За одну секунду волосы облепили лицо, платье прилипло к телу, а изверг не позволял выключить воду или выбраться наружу. Разумовский держал меня одной рукой, находясь при этом снаружи.

Нет уж, папочка, если мокнуть, то вместе! Собравшись с силами, я резко рванула его за рубашку, втащив внутрь. Теперь холодный тропический дух хлестал сверху по нам обоим, заливая пол в ванной. Заметив это, Разумовский резко рванул дверцу, закрывая кабинку.

Что делать двум ненавидящим друг друга людям, находясь в замкнутом пространстве? Пытаться не прибить друг друга и не замерзнуть. Холодно было ужасно поэтому, когда Разумовский выключил проклятую воду, я дрожала настолько, что не было даже сил кричать.

— Ч-ч-что вы делаете? — выдавила я синими губами, трясясь как осиновый листок.

— Мне пришлось прибегнуть к крайним мерам, — заявил Разумовский, но видела, что он тоже замерз.

— К-к-какие холодные крайние меры, — я шмыгнула носом, чувствуя, как вибрирует мой подбородок.

Я посмотрела на Виктора, и тот поймал мой взгляд. Как обычно внимательно и сосредоточенно изучил плачевный внешний вид, промокшее платье и остановился на лице.

Все происходило словно во сне. Я видела, как Разумовский поднял руку и осторожно провел пальцами по моим губам.

Словно холодной сваркой коснулся раскаленного металла.

Я даже забыла, как дышать, только смотрела на кончики его пальцев и внимательный взгляд. Сейчас монстр не казался мне хмурым. Наоборот, я чувствовала, как мое тело непонятно почему заливает горячая волна, как туманятся мысли и сбивается дыхание. Я задрожала, но не от холода, но Виктор неожиданно отстранился.

Секунда и между нами возникло незримое напряжение, подобно натянутым струнам. А потом Разумовский повернул вентиль, окатив нас еще раз, но уже горячей водой. Я охнула и инстинктивно подалась вперед, буквально вжавшись в Виктора. Он обнял меня сильной рукой, прижав к своему телу. Тропический дух хлестал кипятком, а мы стояли в стороне, обуреваемые непонятными чувствами.

Сама не заметила, как вода перестала литься, и вот мы уже стоим, тяжело дыша сквозь запотевшее стекло.

— Это было жестоко, — я уже не мерзла, но по-прежнему крепко держалась за Виктора. Решила, что не отпущу, пока он не оттолкнет.

— Мои методы не самые гуманные, — прошептал он на ухо, а мое тело в ответ пронзили сотни электрических импульсов. Неужели мужской голос может быть таким притягательным?

— А мои? — уточнила, вспоминая все те каверзы, которые совершила за сегодняшний день.

— Они ужасны, — усмехнулся Виктор. Мне показалось, или его вечно хмурое лицо расслабилось.

Хотелось навечно застрять вот так, в его объятиях: в мокрой одежде, со спутанными волосами, болтать о ерунде, глупо улыбаться и ничего не бояться. Завтра мы разъедемся в разные стороны, я брошу Славу и никогда не пересекусь с Виктором. Почему же только мысль об этом причиняет мне неимоверную боль?

А потом он оставил меня в растрепанных чувствах, дрожащую и испуганную. Разомкнул объятия и вышел из кабинки, громко хлюпая водой в домашних туфлях. Когда я вышла из ванной, в комнате никого не было. В мокрой одежде я снова начала дрожать, поэтому вернулась в ванную и стащила платье.



— Арина, — Разумовский заглянул в ванную и застыл на месте. Я повернулась на звук его голоса, охнула, прикрыла руками обнаженную грудь и схватила первое попавшееся полотенце.

Почему он вернулся, если только что ушел? Почему стоит и смотрит на меня вместо того чтобы извиниться, развернуться и уйти? Комната, раньше казавшейся мне просторной, вдруг сузилась до размеров самой маленькой каморки.

— Извините, — наконец до папочки дошло, в каком положении находится, и он резко развернулся всем корпусом. — У меня из ремешка от часов выпала металлический винт, — Виктор говорил тихо и напряженно, — если найдете, верните, пожалуйста.

Металлический винт!

Едва Разумовский вышел, я без сил опустилась на резиновый коврик на полу. Ноги дрожали и просто отказывались меня держать. Дрожащими пальцами нащупала круглый металлический цилиндр, послуживший причиной моего смущения.

Глава 7. Виктор

Это выглядело со стороны сплошным безумием. Затащил молоденькую девчонку под холодный душ. Просто пиздец, по-другому не назвать. И что на меня нашло? Подумаешь, разозлили ее мои замечания, так девчонка вся как натянутая струна. Слова не скажи, сразу мчится шашкой махать. Напомнила меня в юном возрасте, особенно когда шарахнула на голову графин воды. Помнится, я тоже так охлаждал зарвавшегося сокурсника.

Сохранял самообладание, терпел, а сам только и мечтал отплатить той же монетой. Знал, что за нами никто не пойдет. Решат, что захочу девчонку проучить, накричать, но это было бы слишком просто после ее выкрутасов.

Мое поведение, когда схватил и потащил, не на шутку напугало Арину. Оцепенела, сжалась, только глазенками моргает и дрожит. Черт, неужели я такой страшный! Думал, промолчит, сдержится, но ураган моментально выплеснулся. Закричала, только на моей территории никто помогать не станет, себе дороже.

Легкая как пушинка, такую затащить под душ ничего не стоит, только уж больно верткая. Цапнула за руку так, что до сих пор отметина. Кожа у меня грубая, синяков не остается, а тут кому сказать. Точно лиса цапнула бешеная, не меньше.

Врубил воду и только потом понял, что ледяную. Ну ничего, маленьким и злым полезно освежиться. Держал ее, пока бешеные глазки Арины не превратились от холода в две маленькие точки. Потом собирался отпустить, я же не зверь, в конце концов, но пиявка и тут меня переиграла. Схватила за рубашку и дернула так сильно, что от неожиданности подался вперед.

Вот же черт, какая холодрыга! Похоже, я перестарался. Вырубил воду, взглянул на девчонку и у меня разом вышибло весь дух. До чего хороша, просто загляденье. Без косметики и с мокрыми волосами такая сексуальная, что просто капец. Понимает, какая красивая, или прикидывается дурочкой, искусно имитируя наивность?

— Какие холодные крайние меры, — на дрожащих губах капельки воды, что не удержался. Провел по ним пальцами, и отдернул, словно обжегшись.