Транслируйте меня - Олег Бондарев

– Значит, мы не друзья? – угрюмо спросил я, разглядывая свой стакан. – Не друзья?

– Нет. Ты был хорошим парнем, но деньги действительно сыграли свою роль. Сначала ты держался более-менее неплохо… но смерть отца окончательно тебя убила. Ты стал невыносим, думал только о наркоте, алкоголе и сексе – вспомни, что попало в эфир из-за твоего покалеченного сознания? Но я не бросаю тебя, запомни. Я ценю то, что мы сделали вместе, поэтому не отдам тебя коршунам Гаскузи. От тебя они не получат ни цента. А на те деньги, что у тебя есть, ты сможешь спокойно прожить лет пять – как раз столько тебе понадобится, чтобы все-таки окончить колледж.

– Думаешь, я туда вернусь?

– Тебе определенно стоит это сделать. Ты должен завязать с вредными привычками и снова заняться тем, чем занимаются обычные люди. Ты больше не двигатель прогресса, Марти. В самом начале пути мы так хотели перевернуть этот мир… но в итоге он перевернул тебя. И это очень печально.

Я покивал, соглашаясь с ним, а потом встал с табурета и пошел к двери. Я не хотел оглядываться, но его вопрос нагнал меня в дверях:

– Ты предлагаешь мне оплатить твою выпивку?

– Ну да. Я ведь теперь безработный – в отличие от тебя, – сказал я и вышел прочь.

Мне показалось, я слышал его усмешку и даже шелест купюр, которые Райс доставал из толстого бумажника.

Думаю, все же показалось.

– Сэр, к нам нельзя с…

– Мне можно! – сказал я.

– Нет, прошу вас, отдайте бутылку, и тогда вы сможете пройти!

– О’кей, – кивнул я. – Забирай.

И швырнул ему бутылку. Он такого поворота событий явно не ожидал, однако успел сориентироваться и подхватить тару раньше, чем она приземлилась на ковер. Когда он снова поднял голову, чтобы посмотреть на меня, я был уже на полпути к столу с рулеткой.

– Разойдитесь, разойдитесь, разойдитесь… – сложив руки, будто собрался нырять, я врезался в толпу.

Все эти напыщенные старики с моноклями и старухи с дорогущими ожерельями ворчали ничуть не меньше, чем самые обычные куры. Некто более молодой, чем они, и более плечистый, чем я, попытался меня остановить.

– Пропусти! – потребовал я.

– Да куда ты прешь, пацан?! – воскликнул он. – Ты же пьян… просто в дерьмину!

– Что за лексика? Что за жаргон? – тут же закудахтали старушки.

– Пропусти меня к столу, – сказал я. – Я хочу сделать ставку.

– Черт с тобой, – махнув рукой, «страж» отступил в сторону.

В моем правом кулаке было десять фишек, каждая номиналом в сто штук. Итого – миллион. Я выгреб все со своего банковского счета.

– Ставки больше не… – начал было крупье, но я перебил его криком:

– Все на красное!

Он удивленно захлопал глазами, наблюдая, как я строю аккуратную башенку из фишек на красном ромбе.

– Что? – спросил я раздраженно. – Давай крути!

– Сэр, – сказал он, тупо глядя на мою башенку. – Тут миллион.

– И?

Некоторое время мы смотрели друг на друга, после чего он пожал плечами, буркнул: «Дело ваше» и запустил рулетку.

Диск завращался, заиграл разноцветными гранями. Я смотрел на него, но видел лицо отца.

Помню, два с половиной года назад, когда он встречал меня в аэропорту, я говорил, что не оставлю его в одиночестве. Я соврал и теперь сам остался один. Может, это возмездие?

Диск постепенно замедлял свой ход. Скоро он и вовсе остановится, и с этой остановкой решится моя судьба.

Это были все мои деньги. На моем счету в банке не осталось ни гроша. Конечно, я мог бы продать дом и жить на съемной квартире… если бы дом принадлежал мне. Как я узнал совсем недавно, отец завещал его некой миссис Рампл, одинокой вдове, снимающей угол на окраине Нью-Йорка. Видимо, я ошибся насчет любовницы… но если она вдова, то почему не пришла на похороны?

Может, потому что во второй раз терять еще тяжелее?

Пожалуй, что так. Подумать только – дважды вдова… И как с этим жить?

Кармен и Джон Райс быстро нашли общий язык. Кажется, он ее все же не уволит – слишком уж аппетитная она штучка, пусть и слегка потасканная. Думаю, очень скоро сын Фила получит свой первый сексуальный опыт. Хотя, возможно, он уже его получил – ведь я оставил ему визитку Жанны.

Что будет дальше, станет понятно уже через несколько мгновений.

Равно как и остальные игроки вокруг, я вытянул шею, дабы собственными глазами увидеть, что меня ждет – смерть в бедности или роскошная попойка в президентском люксе.

Райс не обманул меня. Гаскузи скрепя сердце согласился, чтобы Джон сменил меня на посту транслятора, и официально разрешил мне не выплачивать неустойку по договору. Все остались довольны: канал приобрел гораздо более порядочного исполнителя, Райс возглавил «семейный бизнес», а его сын очень рано повзрослел.

Сейчас он думает, как же круто – я могу трахать секретаршу, пить допоздна, у меня собственный дом, машина… а еще я – звезда. Я звезда, которая может мешать других с дерьмом, потому что я – звезда, и никто мне не указ.

Так думал и я. Но сейчас, внимательно следя за судьбоносным диском рулетки, я мечтал вернуться в тот вечер двадцатого декабря, когда сквозь холод и снег к нам пришел коммивояжер Филипп Райс.

Я бы вернулся туда только за тем, чтобы сказать отцу:

– Не открывай.

Райс бы постоял недолго и, окончательно замерзнув, побежал бы к машине. Возможно, его судьба была бы печальной, но должен ли я об этом переживать? Мы бы даже не знали друг друга, случись отцу не открыть дверь в тот роковой вечер.

Эх, да что теперь гадать…

Пожалуй, если выиграю, отправлюсь к Дырке Лиз и предложу ей руку и сердце. Думаю, она не откажет, когда я скажу, что у меня есть два миллиона. Более того – она сама потащит меня к алтарю.

Ну, да и хрен с ней. Всем в этом мире нужны только деньги, а Лиз я хотя бы когда-то любил.

Диск остановился.

Крупье открыл рот, чтобы объявить выигравший номер.

Красное? Черное?

Я закрыл глаза.

«Только бы не зеро», – пронеслось в голове.