Джихад одинокого туриста - Алексей Туренко

Покончив с лирическим отступлением и похоронив мысль о диверсии, я принялся за тщательное изучение противника, готовясь возместить недостаток опыта тщательной подготовкой. Как там говорится? Медленно спустимся с горы и… Будем надеяться.

Резонный вопрос – чего я «вцепился» в пост? Одного взгляда хватало для понимания – с этой позиции двуствольный агрегат утопит любое корыто у берега. Днем и, думается, ночью. Возможно, у них нет ПНВ, но я не готов ставить на кон «возможно» против жизни пятисот человек. Даже одна очередь в переполненный корабль превратит его в ладью Харона.

14.40.

Пожалуй, насмотрелся. Пора двигать домой. Кинув последний взгляд на пост, я заскакал по камням козлом средних лет – с достоинством, не торопясь. По правде говоря, опасаясь навернуться. Разложиться и вправду было парой пустяков. Всецело поглощенный задачей, я не сразу расслышал далекие хлопки. До жирафа наконец «дошло», и я, остановившись, прислушался. Глядеть было бесполезно – впереди простиралось зеленое море. Кажется, звуки шли со стороны поселка.

Продолжив путь по валунам, теперь я делал частые остановки, вслушиваясь в перемещавшиеся очереди.

Остановившись в очередной раз и покрутив ушами, я более-менее определил район и выдохнул – стреляли где-то в центре поселка. В промежутке деревьев мелькнул силуэт спешащей машины. Приняв позу настороженного суслика, я принялся активно сканировать глазами деревья. Труды не пропали даром – секунд через пять мелькнул второй. Судя по направлению, обе машины двигались в мой сектор. Отбросив достоинство, я сайгаком заскакал по камням – желание встречаться с кем попало отсутствовало.

Жареным запахло обыденно и быстро. Добежав до края осыпи, я краем глаза словил мелькнувшее сквозь зелень светлое пятно – бежевая тачка в крутом повороте миновала открытый участок. Это было совсем близко – метров триста-четыреста. Проследив возможный путь машины, я основательно напрягся – проезд, по которому неслось авто, заканчивался тупичком. Точнее – запертыми воротами в мои персики. Дальше шли сто пятьдесят метров прямой, как стрела, поросшей зеленью аллейки… упиравшейся в камни, на которых заседал я.

На повороте показалась вторая машина. Какой-то мужик, высунувшись из окна, с азартом палил вперед, по ходу движения. Приоткрыв рот, я смотрел, как две выраставшие на глазах проблемы летели ко мне по узкому, извилистому проселку. Больше тут лететь некуда.

Глухой удар – кажется, один из гонщиков не вписался, цепанув забор. Автоматное туканье превратилось в грохот близкой очереди. Истошно завизжали шины. Первая машина, раскидывая щебень покрышками, преодолела поворот, выскакивая на площадку перед воротами. Все, поздняк метаться.

Не сводя глаз с машины, я перехватил автомат, присаживаясь за камнями. На это у меня уже ума хватило.

Выскочив на площадку, автомобиль попытался увернуться от ворот, прочесав забор крылом и подняв облако пыли. Дальнейшее было отлично видно поверх персиков – из остановившейся машины выскочили двое и кинулись в дыру в порванной сетке. Второй пыльный шлейф, рев мотора, сменяющийся визгом тормозов. Автоматный грохот. Один из бежавших, только выдравшийся из растрепанной проволоки, упал. Второй рванул в персики. Из второй машины выскочили трое – один остался, двое дернули за беглецом, подбадривая его и себя короткими очередями.

Просто чудесно – безвестный удод вел преследователей прямо на меня. Кинув взгляд на ближайшие деревья, до которых было метров двадцать, я остался на пятой точке – до посадок уже не успеть. Похоже, придется принимать участие в этом балагане. Самое забавное, если это окажутся разборки между своими. Хотя… Нет. Бежала девка. Белая. И наверно – симпатичная, судя по силуэту.

Мелькание бегущих сквозь деревья. Приближались они быстро. Беглянка выбежала на полянку у осыпи, сопя как астматик. Молоденькая и до смерти перепуганная. На полусогнутых, она галопом понеслась мимо меня. Преследователи, не особо напрягаясь, трусили за ней метрах в сорока. Выглядели они посвежей и, похоже, не намеревались ее убивать. По крайней мере – немедленно. Разглядывая бегущую, я понимал – почему. Длинные развевающиеся волосы, точеная фигурка. Даже тяжелая поступь изможденной грации не делала ее некрасивой. Я был бы не прочь.

«О вечном думай!» – одернул я себя, наводя мушку на ближайшего. Выстрел. Не успев убрать предвкушающую улыбку, тот ткнулся в землю счастливой рожей. Второй, не размышляя, упал, исчезнув из поля зрения. Через секунду мой булыжник содрогнулся, плеснув ливнем каменных осколков. По кумполу пробарабанило что-то неприятно твердое.

Твою мать! Этот парень не походил на утренних пентюхов!

Схватив ближайший булыжник, я по параболе закинул его стрелявшему. И с полусекундным промежутком встал. Времени молиться не было. Только угадал – не угадал. Если да – есть секунда-полторы.

Угадал! Увидев и ведя глазами катящееся в траве тело, я вскинул автомат. Тело рывком остановилось, вскидывая свой. Совмещая мушку с мишенью, я увидел запорхавший огонек, но нажал спуск, только совместив цель и средство. Бахнул выстрел. Араб обмяк, успев обжечь мое плечо пулей.

Матерясь, я как горный козел сиганул через камень и, выпустив для острастки пол-магазина в сторону ворот, рявкнул:

– Иди сюда!

Никто не отозвался. Смотря в сторону ворот и начиная паниковать, я вторично позвал клятую бабу. Ответом был запаленный всхлип вперемежку с рыданием. Оглядываясь в сторону ворот, я подрысил к задыхающейся от бега, слюней и соплей девке и, схватив за шкирку, скомандовал:

– Бежим!

Пропетляв метров триста, задыхаясь, мы упали на землю. В легких горело, в глотке хрипело. Курево, алкоголь и нездоровый образ жизни аукались по полной. Впрочем, мадам – тоже. Хрипя и перхая, мы приходили в себя минут пять. Отдышавшись, я дрожащими руками вытащил из разгрузки магазин и сменил пустой рожок. Девка молча смотрела на мои трясущиеся руки.

– Ты кто? – прохрипела она.

– Неважно.

Буря в легких успокаивалась, сменяясь сушняком и тягучей слюной. Эйфория окончательно вытеснила испуг и тревогу. Я жив! Настроение скачком повысилось. Я привстал и, дотянувшись до ветки, сорвал пару персиков.

– Будешь?

Пока она смотрела на золотистый кругляш, я жадно вгрызся в свой – дико хотелось пить. Пришлось есть. Сок тек по подбородку. Тишину нарушил далекий шум, я задрал голову, углядев в небе черточку инверсионного следа. Наверху шла обычная жизнь. Кто-то летел на отдых. Или на войну.

Жадно доев персик и уронив косточку, я принялся разглядывать продырявленный и запачканный кровью рукав джинсовки. Стащив куртку и вывернув руку, я скосил глаза на левое плечо. На светлой коже наливался синяк, в центре краснела глубокая красная царапина.

Девка повела глазами.

– Перекись, стрептоцид, марля, пластырь, – похоже, привычно перечислила она.

– Доктор?

– Медсестра.

– Пошли, сестра.

– Куда.

– Искать аптечку.

Спасенная дико посмотрела на меня и, проглотив невысказанные вопросы, встала. Кажется, и она увидела много нового за сегодня.

14.45.

Запах жареного встретил метров за сорок. Жареного, в смысле – мяса. Шашлык?

Почти. У подъезда, вытащив из отеля передвижной газовый гриль, ополчение жарило реквизированные кебабы. Смех, подколки, пиво.

Внезапная картинка исчезнувшей мирной жизни подкосила незнакомку. Увидев хоть и вооруженных, но таких привычных, буднично жарящих мясо туристов, девчонка всхлипнула.

– Наши, – вырвалось у нее. Сев на бордюр, она разревелась.

Недоуменные взгляды ярославских, собравшихся у мангала, бегали с ревевшей девчонки на мою ободранную физиономию. Ушел один, вернулся с рыдающей бабой.

– Что вылупились? – Я устал, но опять начал заводиться.

Взгляды из удивленных стали укоризненными. Вздохнув, я выразительно щелкнул себя по горлу и кивнул на плачущую.

Игорь сообразил первым. Секунд через двадцать в медсестру, почти насильно, вливали стакан чего-то крепкого. Та, роняя слезы и стуча зубами, пила содержимое мелкими глотками.

На шум вышел Саныч. За ним – Терминатор и бух. Ну вот, почти вся команда в сборе.

Мне поднесли чуток обгорелый кебаб и банку пива. И даже проявили выдержку, дав полминуты на дожевать котлету.

– Рассказывай, – наконец не выдержал Саныч.

– Погоди, – облизывая лоснившиеся губы и вытерев руки об штаны, я обернулся к медсестре и взглядом оценил ее состояние. Ей было далеко до нормы – всхлипывая и держа в руках кебаб и стакан, она мяла первое и роняла сопли во второе.

– Саныч, как успокоится – отведи ее внутрь.

Я шагнул к дверям. Не тут-то было. Девчонка подскочила, увидев, что единственный знакомый уходит.

– Т-ты куда?!

– В гОстеницу.

– Я с-с т-тобой.

– Пошли.

В холле, усадив даму на свободный диван, я прогулялся к стойке. И найдя аптечку, вернулся, положив добычу рядом с ней.