Рассекающий пенные гребни - Владислав Крапивин

– Ну… честное слово.

– Нет, ты как следует поклянись, – потребовал тот, что в полосатой рубахе (он тоже подошел ближе). – Ольчик у тебя есть?

– Ну… есть. – Оська запустил руку за ворот. Вынул висевший на цепочке шарик.

Ольчик – это вроде как талисман. Какая-нибудь мелкая штучка. Старинная монетка, медальон, значок, крошечная куколка, дырчатый камешек… Те, кто ходят без крестиков или шестиконечных звездочек, носят ольчика на шее. Но можно и в кармане или у пояса, как брелок. А если ольчик – плетеная фенька, можно у локтя, на запястье или даже под коленкой, вон как у Вертунчика. Главное, чтобы ольчик был всегда с тобой. Без него ты просто неполноценная личность.

Откуда взялись ольчики, никто не знает. Некоторые знатоки говорят, что раньше ольчиками служили колечки – самодельные перстеньки и браслеты. Так, мол, и появилось название: “колечки” – “кольчики” – “ольчики”. А учитель Ян Янович, любивший говорить о странных явлениях и загадках вселенной, однажды на уроке рисования рассказал такую историю. Будто бы в других пространствах у мальчишек разных стран и городов была мода на амулеты, которые назывались “йхоло”, “холо” или “оло”. А потом это просочилось к нам – когда очередной раз качнулась ось Всемирного Гироскопа и между пространствами появились щели. И добавил, что, возможно, ольчики и правда обладают некоторой волшебной силой. Потому что они заряжены так называемой “энергией желаний”.

Не все рассказ Яна Яновича приняли всерьез. Но в волшебную силу амулетов многие верили. По крайней мере, обманно клясться на ольчике почти никто не решался. Соврешь – а потом неприятностей не оберешься…

– Ну-ка покажи, – велели Оське. Он осторожно раскрыл ладонь.

Оськин ольчик был размером с вишню, только не красный, а янтарный. Крупная ягода из эпоксидной смолы с серебристой петелькой. Сквозь смолу можно было увидеть неровный блестящий кубик с острием. Приглядишься – это крошечная, отлитая из металла церквушка.

Ребята переглянулись. Непонятно как-то.

Вертунчик насупленно сказал:

– Это не твой.

– А чей же? Твой, что ли? – возмутился Оська .

– Вертунчик хотел сказать, что ты не имеешь на него права, – с прежней холодной вежливостью разъяснил “артист”.

– Это почему?!

– Потому что такие бывают лишь у тех, кто спускался по Цепи .

– Ну… я и спускался, – почему-то смутился Оська. Его смущение приняли за неумелую ложь. И кажется, тоже смутились. За него, за незнакомого хвастуна. Лишь тот, что в полосатой рубашке (курносый и безбровый) непримиримо буркнул:

– Врать-то – не узлы вязать…

– Не вру я! В прошлом году спускался!

Сказать, что делал это дважды, он просто не посмел. Решат, что вовсе заврался.

– Тогда расскажи, как это было, – потребовала Мамлюча. – Про все, что чувствовал! А мы проверим.

– Вы, значит, тоже спускались?

– Мы – нет. Но есть человек, который это делал. Он-то тебе не даст соврать.

– Это Чип , – гордо сказал Вертунчик. Словно сам спустился по Цепи.

– А где он, Чип-то? – встревожился курносый и полосатый.

– Да вот он! – крутнулся на корточках Вертунчик. – Чип, здравствуй!

На фоне темного коридорного хода стоял мальчик. Тонкорукий, тонконогий, с головой-луковкой на шее-стебельке. В ярко-желтой с черным кругом на груди юнмаринке.

Оська мигнул. Потом встал…

Потом они шагнули друг к другу. Вокруг Оськи не стало ни подвала, ни ребят. Кроме вот этого, в желтом. А еще – свистящая пустота. Ветер, который качает немыслимо тяжелую цепь… Они шагнули еще, еще, сошлись вплотную. Постояли секунду. И обнялись…

III. Мальчик с брига “Мальчик”

1

В прошлом году Оське однажды выпало стать капитаном клипера. И он выиграл Большую Гонку.

Случилось это в сентябре.

Сентябрь в ту пору был сплошным праздником.

Вначале состоялся песенный фестиваль “Спелые каштаны” – по всем городским эстрадам горланили и тряслись косматые гитаристы в черных очках и длинноногие девицы в сверкающих мини-бикини.

После состоялся карнавал “Приморская осень” – с ночными шествиями и маскарадами .

А в конце месяца отмечали историческую дату: полтора века с окончания Первой осады.

Снова были маскарады и парады. По площадям браво маршировали солдаты и матросы в старинной форме. Здесь были мундиры и тех, кто оборонялся, и тех, кто осаждал город. Приехали иностранные делегации, встречались с командирами разделенного надвое Флота. Гости и хозяева поднимали бокалы и с умилением вспоминали, как их предки, проявляя одинаковую доблесть, целый год убивали друг друга.

На старых бастионах отремонтировали несколько карронад и палили из них.

Через Большую бухту протянули наплавной мост – почти такой же, как полтораста лет назад. Теперь можно было, купив билет, проехаться по мосту туда-сюда на старинной артиллерийской фуре.

По ночам, затмевая звезды, разгорались трескучие фейерверки. Обе эскадры, пользуясь случаем, уничтожали залежалые пиротехнические средства…

А у школьников был двойной праздник! Городское начальство потратило деньги на торжества и не смогло выплатить зарплату учителям. Те забастовали. “Долой пир во время чумы!” “Детей не могут учить голодные педагоги!” Дети с этим соглашались. И даже вместе с учителями ходили иногда на митинги. Но не часто. Больше болтались в парках с аттракционами, глазели на ряженых гренадеров или жарились на пляжах – поскольку над Полуостровом еще стояло жаркое перезрелое лето.

Обычно Оська и его друг Эдик Тюрин гуляли вместе. Но в тот день, в последний четверг сентября, Эдик уехал куда-то с отцом. Будто нарочно судьба так подстроила!

Оська искупался, повалялся на городском пляже у памятника Парусной Эскадре и пошел по Приморскому парку. Просто так. Смотрел на пеструю жизнь. И вдруг увидел белый клипер!

Трехмачтовый корабль с многоэтажными выпуклыми парусами нарисован был на голубом рекламном щите. А ниже – во-от такие желтые буквы: “Аттракцион! Большая Гонка чайных клиперов! Каждый может стать отважным капитаном, пересечь океаны и получить великолепный приз!”

Оказалось, что за тесно растущими кипарисами огорожена серебристой сеткой лужайка. На ней – сборный бассейн, разделенный на четыре дорожки. На пластиковых бортах бассейна лежали животами два десятка пацанов. Этот пестрый народ молотил по воздуху ногами и азартно вопил. Ветер задирал на спинах разноцветные юнмаринки. Летел этот ветер из квадратных черных раструбов. Они были похожи на старинные уличные репродукторы, только громадные. Неподалеку гудел и шипел резиновыми шлангами компрессор на колесах. Эти звуки смешивались с песенкой:

Мальчик, не бойся матросской работы,Ну-ка, смелее тяни кливер-шкоты! 

Но громче компрессора, шумных “маринованых” мальчишек и динамика был дядька у входа на лужайку с бассейном. Толстый, веселый, в белой морской фуражке и адмиральских эполетах.

– Юные моряки славного Города! У вас есть шанс отправить в парусное путешествие собственный корабль! Возрождаются знаменитые гонки чайных клиперов! “Катти Сарк” и “Фермопилы”! “Ариэль” и “Флайинг клауд”! “Голден фиш” и “Тайпинг”! Маршрут Сидней – Портсмут! Покупайте сертификаты на владение славными клиперами! Всего два гривенника!..

Пара гривенников – это немало. Но Оська не пожалел. И получил у дядьки в эполетах плотную бумажку размером с открытку. На ней буквами с завитушками было оттиснуто, что “владелец данного диплома является капитаном клипера “Робин Гуд” и участником Большой Гонки от Австралии до Европы”.

Оська прошел за сетку. Недалеко от бассейна стояли несколько раскладных столов. Улыбчивая тетя, похожая на повариху, выдала Оське пенопластовый корпус кораблика размером с ладонь. А еще – лучинки для мачт и лист бумаги для парусов. Оснащать клипера “капитаны” должны были сами. Садись к столу и работай.

Вдоль столов ходил “морской консультант”. Веселый, как и дядька у входа, но не толстый, а худой, как шест. С рыжими ненастоящими бакенбардами. Наряженный английским морским капитаном парусных времен. Помогал тем, кто просил. Но Оське помощь была не нужна.

Он крепко воткнул палочки в пенопласт, разорвал бумагу на квадратики, оснастил три мачты нижними парусами, марселями и брамселями, Но поставил паруса не сплошь, а так, чтобы задние не заслоняли от ветра те, что впереди. Из плоской щепки смастерил рулевое перо. Потом нащупал в кармане большую пятигрошевую монетку, ребром вогнал ее в мягкое днище кораблика. Получился полукруглый киль. На него Оська возлагал главную надежду. Металлический плавник будет строго удерживать корабль на курсе.