Фантастика, 1965 - В. Сапарин

— Я не должен присутствовать при посадке?

— Нет, там Рита, она справится.

Объявили посадку, и пассажиры устремились к выходу на летное поле.

Климов зашел в бар.

— Я улетаю на ноль шестнадцатом.

— Ох, Витька! — радостное выражение на лице Ружены быстро смежилось тревожным. — Да разве ты можешь такой?!

— Ерунда. Врач сказал, что я вполне в форме.

— Ну, поздравляю! — Она перегнулась через стойку и неловко чмокнула его в щеку. — Буду ждать.

— Прощай.

— Подожди, Витенька, — она торопливо расстегнула халат и оторвала пуговицу от блузки. — На счастье!

Благодарить не полагалось.

У служебного выхода он небрежно показал дежурному путевку.

— Летите, Климов?

— Лечу, вторым пилотом на ноль шестнадцатом.

— Вторая площадка налево.

Климов вышел на поле. Вдали, за железобетонной оградой, высилась стальная громада стартовой башня с устремленной ввысь ракетой.

Он поднял голову и посмотрел на маленькую красноватую звездочку в небе.

“Тебе здорово повезло, пилот!” — Рука нащупала в кармане пуговицу и судорожно сжала ее. У подножия башни высокая, тонкая стюардесса усаживала пассажиров в лифт. Климов взглянул наверх и направился, к траву.

Он уже был на высоте грузового отсека, когда вновь почувствовал тяжелый, горький комок в трудя. Прислонившись к перилам, он взглянул вниз и сжал зубы, чтобы побороть головокружение. Только этого не хватало. Неужели боязнь высоты?! Он поднял взгляд вверх, и вид мерцающих звезд неожиданно принес облегчение…

Грузовой отсек был забит до отказа. Путаясь в многочисленных оттяжках креплений, Климов ползком пробрался в кормовую часть. Кажется, все в порядке, можно идти в кабину.

— Вот черт! — Выбираясь через люк в тамбур, он ударился головой об один из оцинкованных ящиков, укрепленных по стенам. — Однако, загрузочка выше нормы!

После полумрака грузового отсека матовый свет плафонов салона казался нестерпимо ярким. Последние пассажиры усаживались в кресла. Стюардесса разносила на маленьком подносе розовые пилюли стартового наркоза.

Идя по проходу, он увидел марсианку. Она посмотрела на него внимательным, изучающим взглядом и насмешливо улыбнулась.

Первый пилот был уже на месте. Климов сел в свое кресло и застегнул ремень. Притчард вопросительно на него посмотрел.

— Все в порядке, но мне кажется, что загрузка превышает допустимую для кораблей этого класса.

Притчард хмыкнул.

— Не беспокойтесь. Есть разрешение инспекции.

В двери появилась голова стюардессы.

— Все! Двадцать шесть пассажиров.

— О’кэй!

Притчард включил микрофон, но вдруг передумал и вновь щелкнул тумблером.

— Слушайте, Климов. Вы ведь опытный астролегчик. Еще в академии я изучал ваши полеты… Вам нечего меня стесняться… Мне говорил врач… Может быть, стартовый варкоз?

— Чепуха! Я себя отлично чувствую.

— Как знаете. — Он нагнулся к микрофону. — Я ноль шестнадцатый, прошу старт.

— Ноль шестнадцатый, даю старт! — раздался голос в динамике.

…пять… четыре… три… два… один… старт!

Стрелка указателя ускорения медленно тронулась с места и, нерешительно задержавшись на какое-то мгновение, стремительно двинулась дальше.

Климов почувствовал на себе взгляд Притчарда и улыбнулся слабой, вымученной улыбкой. Затем, выждав немного, вытащил из-за обшлага таблетку и отправил ее в рот налитой свинцовой тяжестью рукой.

Первый пилот внимательно глядел на щит приборов.

Прием допинга на взлете и посадке был категорически запрещен уставом.

Действие таблетки сказалось мгновенно. Теперь вибрация и тяжесть не казались такими мучительными.

Притчард передвинул маленький рычажок на пульте.

Стрелка указателя перегрузки пошла вниз.

— Я ноль шестнадцатый, — сказал он в микрофон, — старт благополучный, курс на заправочную станцию.

— Я вас слышу, ноль шестнадцатый, — отозвался голос. — Старт благополучный, заправочная готова вас принять.

Плавное торможение, две вспышки бортовых дюз, и корабль повис в магнитной ловушке заправочной станции.

“Ловко это у него получилось, — подумал Климов, — ай да самый опытный!” Притчард отстегнул ремень.

— Послушайте, Климов. Заправка продлится около трех часов. На взлете вы мне абсолютно не нужны. Набор второй космической — это не шутка. Отправляйтесь спать. Две таблетки снотворного. Через двадцать часов меня смените.

— Да, но…

— Выполняйте распоряжение! При такой автоматике я могу подремать здесь. Ясно?

— Ясно.

В синем свете ночных ламп лица пассажиров казались мертвенно-бледными. Они лежали навзничь в откинутых креслах, скованные стартовым наркозом. На переднем сиденье, скорчившись, спала стюардесса.

Климов прошел в крохотную каюту экипажа и, сняв ботинки, лег на диван. У изголовья, на столике, лежала коробочка со снотворным.

“Выполняйте распоряжение”…

Он вздохнул и одну за другой принял две таблетки.

“А все-таки тебе здорово повезло, пилот”, — усмехнулся он, закрепляя спальные ремни.

Климов проснулся от странного щемящего чувства тревоги. Несколько минут он лежал на спине с закрытыми глазами, не в силах побороть действия снотворного.

“Который час? — он отстегнул ремни, рывком сел и взлетел к потолку. Держась за скобы на переборке, осторожно спустился вниз и взглянул на часы. — Черт знает что! Проспал!” Прошло тридцать шесть часов с тех пор, как Притчард отослал его в каюту. Проспал вахту. Позор! Нечего сказать, хорошо начинается его служба на ноль шестнадцатом!

Он нагнулся, натянул ботинки с магнитными подошвами и, волоча ноги, с видом провинившегося мальчишки поплелся в рубку.

Чета американцев, расстегнув ремни, дремала в креслах.

Юные эксперты снова сражались в бойк, Оглашая кабину веселым ржанием. Марсианка, морщась от стука магнитных костей, сосала тюбик с ананасным кремом. Стюардесса порхала между креслами, убирая остатки завтрака.

Климов открыл дверь рубки.

— Простите, Притчард. Я знаю, что это свинство, которому нет оправдания.

— Бросьте, Климов. Я рад, что вы хорошо выспались. Корабль на курсе. Можете дремать здесь, в кресле, а я прилягу. Когда вас сменить?

— Когда угодно. Я, кажется, выспался на всю жизнь.

— Хорошо, — первый пилот взглянул на часы, — я, пожалуй, тоже приму таблетку.

…Нет ничего более спокойного, чем вахта в свободном полете. Климов откинулся в кресле и закрыл глаза, прислушиваясь к монотонному пощелкиванию курсографа. Ну вот, он снова в космосе. Теперь, вероятно, надолго. Пилотов, назначенных из резервов, редко снимают после первого рейса. Во всяком случае, несколько рейсов ему обеспечено, а там…