Максимальная безопасность - Роберт Маркмор

— Вы же говорили, она слишком маленькая.

— Я подумал еще раз, — ответил Джон. — Время поджимает, а у нас нет третьей подходящей кандидатуры. Если слегка изменить план, то возможно, присутствие симпатичной маленькой девочки в побеге пойдет нам только на пользу.

— Не знаю, Джон, согласится ли она. У нее повреждена нога, и после базового курса она выжата как лимон.

Лорин догадалась, о ком идет речь. Она торопливо вскочила с кровати и зашептала брату на ухо:

— Не так уж я и устала.

Джеймс отодвинул трубку подальше от Лорин, чтобы она не мешала ему слушать слова Джона.

— Ее задача в операции начнется только после вашего побега из «Аризоны Макс», так что у нее есть время на отдых.

— Кажется, она рвется в бой, — сказал Джеймс, и Лорин энергично закивала.

— Хорошо, — ответил Джон. — А теперь бросайте все свои дела и живо бегите сюда.

— Только что вернулась после базового курса — и уже получаю первое задание! — радостно воскликнула Лорин, как только Джеймс положил трубку.

— Черт бы тебя побрал, — простонал Джеймс сквозь звон в ушах, отстраняясь от сестры. — Обязательно надо было орать об этом мне в ухо?

— Извини, — хихикнула Лорин. — Просто я очень обрадовалась. Вот Бетани обзавидуется!

9. ЛЕГЕНДА

Джон Джонс не на шутку встревожился, глядя, с каким рвением Лорин согласилась участвовать в операции, даже не прочтя описания. Он отослал Джеймса и Дэйва Мосса из своего кабинета и, присев на уголок стола, стал рассказывать девочке, с какими опасностями она столкнется. Он тщетно пытался уверить сам себя, что десятилетняя девочка справится со всеми предстоящими трудностями.

До прихода в «Херувим» Джон восемнадцать лет работал во взрослом подразделении разведывательной службы. Он возглавлял подпольные операции во всех частях света и видел, как агенты гибнут, попадают в тюрьму, жестоко калечатся. Джон еще мог примириться с мыслью о том, что в качестве тайных агентов выступают мальчишки вроде Джеймса и Дэйва; в конце концов, они — подростки, хорошо обучены боевым искусствам и сумеют постоять за себя в схватке с взрослыми противниками. Но при виде Лорин он почувствовал себя не в своей тарелке.

Сомнения Джона отчасти объяснялись тем, что у нею самого была дочь всего на несколько месяцев старше Лорин. Он каждый день беспокоился о том, сумеет ли она перейти две широкие дороги на пути в школу, хорошо ли за ней присматривают в молодежном лагере, где она отдыхает летом. Внутренний голос говорил Джону, что неправильно это — сидеть за одним столом с ровесницей его дочери и обсуждать с ней, как взломать тюремную дверь и что делать, если полицейские начнут в нее стрелять.

Но Лорин была хорошо обучена. Ее ответы на вопросы Джона показывали, что она достаточно умна и прекрасно понимает, с какими опасностями ей предстоит столкнуться и по каким причинам она на это идет. Целый час они обсуждали все подробности задания, и после этого Джон прекратил беспокоиться о Лорин и стал спрашивать себя, на какие подвиги была бы способна его дочь, если бы прошла обучение в суровой школе «Херувима». А то сейчас шофер возит ее на машине бывшей Джоновой жены с уроков фортепиано на занятия драматического кружка, а оттуда — в гости к бесчисленным подружкам.

*

Офицер ЦРУ, командированный в американское посольство в Лондоне, работал до поздней ночи и к четвергу соорудил удостоверения личности на имя Джеймса Роуза, Лорин Роуз и Дэвида Роуза. Даты рождения Лорин и Дэйва были оставлены настоящими, а день рождения Джеймса сдвинут назад ровно на год, чтобы ему якобы было четырнадцать лет: в этом возрасте уже можно было угодить в тюрьму «Аризона Макс».

Курьер на мотоцикле ехал всю ночь и в шесть часов утра прибыл в лагерь «Херувим» с запечатанным пакетом, в котором лежали три американских паспорта и четыре комплекта дипломатических документов. Эти документы давали Джону Джонсу и троим юным агентам иммунитет к американским законам на всё время проведения операции.

Джеймс встал затемно. Принял душ, собрал сумку, и тут позвонила Лорин. Ее голос дрожал от слез. Джеймс поднялся к ней.

— Не знаю, что взять с собой, — сказала Лорин. — И не могу найти половину нужных вещей.

Джеймс отнес это на счет волнения перед первой в жизни операцией. Успокоил Лорин, помог ей перебрать нераспакованные коробки и найти нужную одежду и другие вещи.

— Обычно тебе заранее дают список того, что надо взять, — сказал Джеймс, выискивая в картонной коробке запасные аккумуляторы и зарядник для цифрового фотоаппарата Лорин. — Но сейчас всё решалось в последнюю минуту. Наверно, Джону просто не хватило времени.

Когда Лорин упаковала все вещи и немного успокоилась, ребята надели рюкзаки, которые предстояло взять с собой в самолет, и покатили чемоданы по коридору к лифту.

Внизу, в столовой, сидели Джон и Дэйв. Их багаж стоял возле стульев, завтрак на тарелках был наполовину съеден.

Джон выразительно посмотрел на часы.

— Опаздываем, — заметил он.

— Простите, — сказал Джеймс. — Это я виноват. Будильник не сработал.

Лорин благодарно улыбнулась Джеймсу и принесла из буфета тарелку.

— Спасибо, что взял вину на себя.

**

Согласно легенде, которую сочинил для операции Джон вместе с ФБР, Джеймс и Дэйв в настоящее время находились в заключении в тюрьме штата Небраска, ожидая перевода в Аризону, где им предстоял суд по обвинению в убийстве. Поэтому они не могли лететь в Аризону на рейсовом авиалайнере — не исключено, что кто-нибудь из четырехсот пассажиров имел связи с аризонскими правоохранительными органами или тюрьмами.

Они должны были вылететь с военной авиабазы, находившейся в пятнадцати минутах езды от лагеря. Водитель «херувимского» микроавтобуса выехал на рулежную дорожку и остановился у крыла небольшого пассажирского самолета. Военный пилот и его помощник погрузили багаж в грузовой отсек, таможенный офицер пожал руку Джону Джонсу и бросил беглый взгляд на четыре американских паспорта.

Джон с ребятами поднялись на шесть металлических ступенек. При входе через дверь всем, кроме Лорин, пришлось пригнуться. Салон был тесный, однако роскошный: мягкий ковер на полу, россыпь свежесрезанных цветов, отделка из древесины грецкого ореха, по четыре кожаных кресла с каждого борта, стоявшие лицом друг к другу так, чтобы можно было провести небольшое совещание.

— Круто, — шепнул Джеймс сестре, сидевшей напротив. — Уж получше, чем приезжать в аэропорт за три часа до отлета.

Второй пилот встал посередине салона, пригнувшись, чтобы не стукнуться головой об потолок.

— Приветствуем вас на борту высокоскоростного такси Королевских военно-воздушных сил, — усмехнулся он. — На взлете пристегните ремни. Мы полетим быстрее и выше, чем рейсовые авиалайнеры, к которым вы привыкли, и прибудем в Аризону через семь с половиной часов, включая посадку для дозаправки. Туалет находится в конце салона, там же стоит холодильник с сандвичами и всякой всячиной. Также есть микроволновка и кофейный автомат, так что будьте как дома, подкрепляйтесь, если проголодаетесь.

Второй пилот прошел через подрагивающий самолет, сел в свое кресло в кабине и пристегнулся. Самолет остановился у начала взлетной полосы. Джеймс заметил, что Лорин впилась ногтями в подлокотники кожаного кресла.

— Никак не привыкнешь летать? — поддразнил ее Джеймс

— Отвяжись, — огрызнулась Лорин.

Раскрылись двигатели, по внутренней связи послышался голос пилота:

— Всем пассажирам приготовиться к взлету.

— Эти маленькие самолеты всё время разбиваются, — крикнул Джеймс, чувствуя, как ускорение прижимает его тело к подлокотнику. — Они страшно опасны.

Лорин лягнула Джеймса в щиколотку. В этот миг шасси оторвались от взлетной полосы.

¦ ¦ ¦

Когда самолет выровнялся, Джон Джонс принес всем, в том числе двоим пилотам, горячего кофе и печенья. Когда все подкрепились, он закрыл дверь кабины, чтобы пилоты не слышали разговор

— Вы успели выучить подробности задания и свои легенды? — спросил Джон.

— Я успела, — похвасталась Лорин.

Джеймс и Дэйв не были так уверены в себе.

— Давайте проверим, — сказал Джон. — Сначала Лорин. С каким акцентом ты должна говорить?

— С моим обычным английским акцентом.

Джон кивнул:

— Правильно. Почему?

— Потому что на долгой операции невозможно всё время говорить с фальшивым акцентом, особенно в напряженной обстановке.

— Нет, нет, — возразил Джон. — Я спрашиваю не о том, почему мы стараемся избегать имитации произношения. Скажи, как ты объяснишь свой английский акцент, если кто-нибудь спросит тебя во время операции?

— Да, простите, — ответила Лорин. — Нашим отцом был Роберт Роуз, бизнесмен, работавший в Лондоне. Мы там выросли, но три года назад переехали жить к нашему дяде в Аризону, потому что отец умер от рака гортани.