Сын соперника - Саймон Браун

– Похоже, Кевлерены потеряли контроль над ситуацией в стране. Бюджет в плачевном состоянии. Ротации гарнизонных войск не наблюдается. Рабочие бригады на разбор завалов в бухте Беферена, вызванных бурей, не посылались. Многих членов Комитета безопасности никто не видел.

Родин замялся.

– В чем дело? – выпалила Лерена.

– Ходят слухи… – осторожно начал Родин. Лерена молчала, однако слегка притопнула ногой. Родин поежился.

– Слухи об ужасной бойне, произошедшей во дворце. Не так давно что-то произошло. Детали не ясны, и никто не говорит толком, что именно случилось. Но по слухам… знаете, все разговоры… так вот, наша семья… полностью уничтожена.

Последние слова Родин произнес очень тихо. Так тихо, что Лерене и Майкому пришлось наклониться к нему, чтобы их расслышать.

– Полностью? – переспросила императрица.

– Выживших нет. И это еще не все. Очевидно, что все Избранные, как и у нас, мертвы. – Родин посмотрел исподлобья. – Кажется, некоторые из них входили в состав Комитета безопасности.

– Избранные? – изумленно выдохнул Майком. – Сотрудничали с захватчиками?…

Он был поражен.

– Ваше величество, я бы не стал доверять этим сведениям…

– Тихо, – спокойно произнесла Лерена. Родин лишь усмехнулся. – Кузен, можем ли мы подтвердить эти слухи?

Родин пожал плечами.

– Не так сразу. Наша связь с агентами в Беферене и других городах прервалась после переворота. Потребуется время.

– Сколько?

– Месяцы…

Императрица покачала головой.

– Две недели, не больше.

Начальник разведки поднял брови в немой мольбе.

– Месяц, – подытожила Лерена.

– Ваше величество…

– Используйте все необходимые средства.

Родин тяжело вздохнул, понимая невозможность продолжения спора.

– Будет сделано.

– Зайдите ко мне через пару дней. Подсчитайте расходы, я распоряжусь, чтобы казначейство выделило требуемые средства.

Генерал Второй Принц задумчиво застыл на месте, затем поклонился и произнес:

– Начну прямо сейчас.

– Ну?… – обратилась Лерена к Майкому, как только принц вышел.

На секунду канцлер замер. Он был ошеломлен не столько тем, что был свидетелем секретного доклада, сколько его содержанием.

– Не могу поверить, – произнес он.

– Вы думаете, принц Родин лжет? – Уголки губ Лерены застыли в коварной улыбке.

– О нет, что вы, ваше величество, – быстро сказал Майком. – Я уверен, что принц с точностью передал нам данные разведки… Я просто имел в виду, что в них трудно поверить. Слухи при передаче имеют способность искажаться. Его высочество сам подчеркнул, что связь со многими агентами в Ривальде нарушена…

– У меня имеются свои доводы, позволяющие считать сведения совершенно точными, – ровным голосом произнесла императрица.

Майком поймал взгляд Лерены, пытаясь проникнуть в ее сокровенные мысли, но безрезультатно.

– Возможно, у вас имеется информация из других источников? – с надеждой предположил сановник. – Купцы из-за границы? Напившийся ривальдийский посол?…

– Подумайте, канцлер. Что случилось в ночь, когда не стало моей сестры?

Майком потупился.

– Говорят, что в ту ночь погибли все Избранные в империи…

– Так. Что еще вы знаете?

Малус замешкался с ответом, из чего императрица сделала вывод, что он, как и многие другие, догадывается об истинной причине стольких смертей.

– Вы решили, что я использовала Сефид, чтобы уничтожить всех Избранных… – закончила Лерена за Майкома.

Канцлер лишь кивнул в ответ. Лицо его стало белее мела, а былая беззаботность мгновенно улетучилась.

– Вы сделали это потому, что Избранные Ривальда подняли восстание против Кевлеренов. Вы умертвили всех Избранных и в Хамилае, и в Ривальде…

– Очень хорошо. Давайте дальше.

– Кевлерены в Ривальде могли сильно подвести свою семью…

– Подвести семью? – Лерена резко рассмеялась. – Они подвели бы Акскевлеренов, своих подданных, свое королевство и всю историю. Это преступление по своей жестокости было бы сравнимо с преступлением Избранных.

Впервые в жизни Малус Майком произнес нечто, не подумав о последствиях:

– Вы убили членов собственной семьи.

– Не удивляйтесь так сильно. Это не первый случай.

Голова канцлера дернулась, он привстал со своего места так резко, будто обнаружил в комнате огромную ядовитую змею.

– Однажды мы это уже обсуждали в общих чертах, – спокойно произнесла императрица. – Но хватит об этом. Давайте вернемся к обсуждению дел в Ривальде. Как вы думаете, чем там все закончится?

– Хаосом, ваше величество.

– И что из этого?

– Ривальдийцы больше не угрожают нашей империи, – проговорил канцлер.

Неожиданно глаза Майкома округлились: канцлер понял, к чему клонит императрица.

– И если Ривальд больше не является угрозой для Хамилая, – продолжил он с дрожью в голосе, – то можно предположить, что теперь Хамилай является угрозой для Ривальда… Если в королевстве не осталось ни одного живого Кевлерена, а правящий Комитет безопасности наполовину уничтожен, то ничто не мешает вашей армии перейти границу…

– Совершенно верно, – удовлетворенно кивнула Лерена, и Майком расплылся в улыбке. – Это вновь возвращает нас к уже упомянутой беседе о могуществе государства.

– Вы хотите воспользоваться ситуаций в Ривальде и окончательно уничтожить…

– Конечно, нет! – воскликнула императрица. – Я намерена увеличить мощь государства. Я не хочу уничтожать Ривальд, я желаю, чтобы моя империя поглотила его!…

Квенион, собрав волю в кулак и затаив дыхание, остановилась перед дверью. Она постучалась, стараясь ровно удерживать огромный поднос. Ответа, как и всегда, не последовало. Повернув ручку, девушка медленно отворила дверь. Худющий серый кот прошмыгнул под ногами.

Как только она переступила порог, прогремел злой голос:

– Кто здесь?

– Это я, ваша светлость. Вы знаете, что это я, – мягко произнесла Квенион. – Кто еще может зайти к вам в это время…

– Не смей говорить со мной в подобном тоне, – грубо оборвал ее обитатель комнаты. Он сидел на краю кровати, разодетый в богатые одежды. Неправильно застегнутые штаны, неряшливо заправленная рубашка, засаленная куртка… Впрочем, для слепого принца Намойи Кевлерена это было лучше, чем ничего.

Кожа на его лице выглядела ужасно – словно шкура жаренной на углях индюшки. На голове островками пробивались пучки жестких волос. Глядя на принца, Квенион почувствовала, как от жалости у нее защемило сердце. Хуже всего был беспорядок в одежде. Если бы принц видел себя со стороны, то наверняка устыдился бы.