Правда зеркала - Майкл Р. Флетчер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Юный бог подошел прямо к столу Вихтиха и сел напротив фехтовальщика. Входило ли это в замысел Бедекта?
– Вихтих, – сказал Морген.
– Свиноеб, – ответил Вихтих.
– Нам нужно поговорить.
– Больше тебе, чем мне, – произнес Вихтих.
«Осторожнее», – напомнил он себе. «Этот маленький поганец – бог».
– О Бедекте, – сказал Морген.
Вихтих отмахнулся с таким видом, словно тут что-то мерзко завоняло. Разумеется, ему было очень любопытно, но проявить интерес было бы слабостью. Вихтих разбирался в манипулировании людьми как никто.
– Я смотрю, ты постарел. Быть богом непросто, а? – сказал он.
Морген наклонил голову набок, внимательно изучая Вихтиха. Тот, в свою очередь, сделал вид, что не замечает это пристального внимания.
– Все дело в ожиданиях, не так ли, – ответил бог.
И безумие, которое, без сомнения, бушевало в нем, на краткий миг вспыхнуло в его глазах.
«А Вознесение ни на йоту не прояснило твои мозги».
Перед смертью мальчика подверг ужасным пыткам гефаргайст-поработитель. Притом нельзя сказать, чтобы Морген был образцом здравомыслия и до этого.
– Геборене не горят желанием поклоняться ребенку?
Морген пожал плечами:
– Я – их бог. Они создали меня. Я становлюсь таким, в какого меня они верят.
– Ловко расставленная маленькая ловушка, – заметил Вихтих. – Бог – но все равно раб.
Он взглянул на Моргена с таким видом, словно ему что-то только что бросилось в глаза.
– У тебя испачкано вот тут.
Моргена передернуло, лицо исказилось от отвращения, и он осмотрел себя в поисках кощунственного пятнышка. Ничего не обнаружил, увидел счастливую улыбку Вихтиха и нахмурился.
– Раб во многих смыслах, – произнес фехтовальщик.
Морген глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Оглядел Вихтиха своими невероятно голубыми глазами. Впервые после смерти Вихтих видел нечто, что действительно имело цвет. Взгляд мальчика перескочил на что-то, невидимое Вихтиху. Морген ни на чем не сосредотачивал свое внимание больше чем на пару мгновений.
– Уловка, – сказал Морген. – Всего лишь.
– Зачем ты выглядишь старше, чем на самом деле? Ты хочешь, чтобы твои священники тебя уважали. Выглядеть старше – это уловка, чтобы добиться этого уважения. Но нехватка уважения также является уловкой с их стороны. Только начни соответствовать ожиданиям других – и навсегда станешь пешкой в чужих руках, – Вихтих обнажил идеальные зубы в усмешке. – Именно поэтому я свободен.
В ответ Морген с жалостью взглянул на него, но Вихтих проигнорировал этот взгляд.
«Мной ты манипулировать не сможешь».
– Прости, что убил тебя, – произнес бог Геборене.
Вихтих даже бровью не повел, однако ощутил яростный позыв к убийству.
«Умрет ли он, если я зарежу его прямо здесь?»
– Полагаю, это открыло нам всем глаза на твою истинную суть.
Морген ссутулился, уставился на столешницу и подковырнул ухоженными ногтями какой-то видимый только ему сучок.
– Они лгали мне, – прошептал он.
– Ну, раз это не твоя вина, я думаю, все в порядке.
«Паршивец».
– Бедекта больше нет, – сказал Морген, все еще зачарованный столом. Он обнаружил в древесине еще какой-то дефект, о котором надо было позаботиться.
Вихтих наблюдал за ним. Потребность бога в совершенстве была его же слабостью. И в умелых руках, как у Вихтиха, эти недостатки вполне можно было использовать как оружие, чтобы пронзить их же владельца. Это было слишком просто.
Затем он, наконец, услышал, что сказал Морген.
– «Больше нет»? – что «больше нет» могло означать в Послесмертии?
Морген покачал головой. Волосы у него были светлые, чистые и прямые; и хоть бы один волосок выбился у него из прически при этом движении. Вихтиху страстно захотелось наполнить жизнь маленького поганца болью и кровью. Просто закопать его в них!
– Он жив, – ответил Морген.
Вихтих сморгнул.
– Жив?
«Какого черта?..»
– Его здесь больше нет. Он не в Послесмертии. Он жив.
«Старый трахатель коз оставил меня здесь. Бросил».
И тут Вихтих понял, зачем Бедект отослал его в Зельбстхас. Чтобы не путался под ногами.
– Я… – он не мог подобрать слов.
«Как мог Бедект бросить меня после всего, что я для него сделал? Убью мерзавца».
– Он бросил тебя, – сказал Морген. – Как тогда, в Найдрихе, когда на нас напали териантропы. Он убежал, бросил тебя здесь. Но и это еще не все.
– Не все?
– Он прихватил с собой много драгоценностей. Ограбил Геборене.
Кулаки Вихтиха крепко сжались.
«Он жив и богат, а я мертв и беден».
– Как ему это удалось?
– Он же убил меня, – ответил Морген. – Я не могу его ослушаться.
Мальчик яростно оскалился, блеснув идеальными зубами.
– Я доверял ему, и он меня предал.
– Идиот.
Губы Моргена сложились в жесткую линию, но спорить он не стал.
– Я хочу, чтобы ты отправился за ним.
У Вихтиха перехватило дыхание, но ему удалось сохранить спокойный, скучающий вид.
– Зачем мне тебе помогать?
– Ты еще не все успел.
– Не все успел?
– Мертвец не может быть величайшим фехтовальщиком в мире.
– Я величайший фехтовальщик в Послесмертии, – ответил Вихтих, но слова звучали глухо.
– Это совсем не то же самое, не так ли, – возразил Морген. – Хочешь отплатить Бедекту за то, что он тебя бросил?
Вихтих пренебрежительно отмахнулся:
– Я уверен, что у него были свои причины.
«И мне насрать какие».
Морген наклонился вперед, глядя Вихтиху прямо в глаза, приведя того в полное замешательство. Люди обычно избегали зрительного контакта с гефаргайстами.
– Все еще хочешь стать величайшим фехтовальщиком в мире? – спросил бог.
– Я подумывал поэзией заняться, – ответил Вихтих.
– Я объединю города-государства. Одна священная империя. Хочешь стать Первым Мечом Геборене Дамонен? Хочешь, чтобы тебя любил и уважал весь мир?
Морген поймал взгляд фехтовальщика и не давал ему отвести глаза.
– Хочешь всеобщего поклонения? Встань рядом со мной – и ты Вознесешься и станешь Богом мечников.
«Бог мечников».
Вихтих глубоко вдохнул и с шипением выпустил воздух сквозь зубы. Конечно, он хотел всего этого. И он знал, что Морген знал, что он хочет всего этого.
– Ты очень сильно хочешь смерти Бедекта, не так ли?
– Ты даже представить себе не можешь как, – ответил Морген.
– У меня есть два условия.
Морген приподнял бровь:
– Да?
– Богатство.
– Как Первому Мечу Геборене, тебе не придется ни за что платить. Никогда. И тебе заплатят больше, чем ты сможешь потратить за всю жизнь.
– И я больше никогда не умру. Я больше никогда не хочу этого видеть, – он сделал широкий жест, словно бы обводя все Послесмертие. – Никогда.
Он выпрямился на стуле, поправил рубашку.
– Я – творческая натура, поэт. Серый цвет угнетает.
– Согласен, – ответил Морген.
– Мне нужна
