Соавтор - Максим Далин

— Если сумеем, — улыбается Андрей. — Людишка!

Мы смотрим.

Периодически их навещаем, называем «нашими детками» и скучаем, если вдруг, почему-то, нам туда долго не попасть. После этого впадения в детство я как-то внутренне разжимаюсь, перестаю напрягаться. Любой выход кажется мне потенциально чудесным. Я становлюсь до такой степени увереннее в себе, что через пару недель, имея в запасе два выходных, решаюсь открыть тот мир, который мне советовали населить орками.

Я знаю совершенно точно, что орков там нет. С гарантией. Мне, скорее, представляется что-то неантропоморфное, не по-человечески жестокое и опасное.

На всякий случай, я выбираю день, а не ночь. Днем всё кажется спокойнее.

Андрей по установившейся привычке выходит в чужой мир первым — и я впервые вижу, как он делится. Не могу подобрать другого слова. Его тело распадается на две колеблющиеся тени, каждая из них на глазах приобретает форму и живую плотность. Мой друг и соавтор вошел сразу в двоих: худенького юношу в эластичном комбинезоне неуловимого цвета, с чем-то вроде плоского ранца на спине и широким поясом с пристегнутой кобурой — и громадное, условно человекообразное существо, что-то биомеханическое, тускло поблескивающее щитками доспехов или скафандра, несущее массивный «рюкзак», похожий на пылесос. Это существо, киборг или инопланетчик, оглядывается на меня. Его лицо скрыто забралом из темного стекла — или что там они используют? — но я ощущаю невидимый взгляд и бегу за ним.

Закованный в броню чужак мне ближе, чем человек. Я ухитряюсь понять это еще одной ногой по нашу сторону реальности…

Выход из портала сопровождается обычной дезориентацией, но в этот раз к ней почему-то примешивается страх.

Не тот, что обычен для ТП-перехода — выражаемый в ощущении, что выйдешь вне расчетной точки, внутрь плотной массы, что твои атомы перемешаются с атомами иномирного твердого вещества — вечный подсознательный страх ТП-оператора. Нет. Другой.

Я на несколько бесконечных секунд панически пугаюсь себя.

Словно ТП вышвырнул меня не только в другой мир, но и в другое тело. Оно кажется мне жутко неудобным, как одежда с чужого плеча, хочется сцарапать его с души ногтями — мне мешает грудь, движения стали не координированными, неуклюжими, тело вызывает приступ тошного отвращения, словно я внезапно разжирела или покрылась гнойными нарывами. Меня буквально трясет от ужаса и напряжения; приходится несколько раз глубоко вдохнуть, чтобы успокоиться. Мои партнеры ждут, когда я приду в себя. На лице Олега — благородное сострадание: «Каково-то бедной девушке выносить нагрузки, нелегкие даже для мужчин!» — наш высокоморальный друг всегда с пониманием относится к чужим слабостям. Лица Дн-Понго я не вижу, но чувствую, кажется, телепатическую волну его насмешливого презрения, легкого, как летний бриз. Его взгляд моментально меня отрезвляет.

Нет ничего хуже понимания и сочувствия к чужим слабостям, обращенных в твою сторону. Я не слаба, что бы некоторые ни думали. Все эти психические рывки после ТП-перехода — просто рутина. Мне только жаль, что рядом нет никакой отражающей плоскости; неловко заглядывать в темное зеркало шлема Дн-Понго, чтобы убедиться, что с моим лицом все в порядке — а меня бы это окончательно успокоило.

Чтобы найти себя, порой важно себя увидеть. Но нет, так нет.

Я поправляю на лице прозрачный эластичный респиратор, прилегающий точно и плотно. Раскрываю наладонник. Олег и Дн-Понго ждут: человек уставился на меня с напряженным вниманием, кундагианец, пользуясь несколькими свободными мгновениями, проверяет оружие, проверяет связь, проверяет аптечку. Я понимаю, что ему в высокой степени наплевать на все, кроме успеха миссии; это самурайское деловое спокойствие восхищает меня и приводит в порядок мои мысли.

Я читаю данные о портале — и, убедившись, что все в полном порядке, закрываю его. Радужная щель в реальности, мерцающая, переливающаяся нежными световыми волнами, как перламутровая ракушка, схлопывается и исчезает.

— Прибыли нормально, — говорю я в диктофон. Следом надиктовываю наши координаты, в которых никому нет нужды, и распинаюсь о наших намерениях, в которых нужды еще меньше. Обычный идиотизм устава.

Считается, что диктофон оператора диверсионной группы — это нечто вроде черного ящика, на случай провала миссии. Уставно оставляю его включенным — хотя большого смысла в этом не вижу. В термоядерном огне, который мы надеемся тут разжечь, никакая наивная вещица вроде сорокаграммовой коробочки с микросхемами не уцелеет по определению. Если мы не вернемся — никто не станет доискиваться причин. Пошлют новых диверсантов — всего только.

Научную работу мы, можно сказать, не ведем — хотя Олег и поспорил бы. Вступать в контакт — не уполномочены. Наука уже сказала свое веское слово — и на Земле, и на Кунданге, и на Раэйти, и на Нги-Унг-Лян: контакт нас погубит.

Будь проклят тот, кто оставил грибам первую ТП-станцию! Тоже мне, исследователь космоса…

— Ты закончила? — спрашивает Дн-Понго. — И то, что ты говорила — правда?

— Да, боец, — говорю я и невольно улыбаюсь. — Вон те образования — это их здешняя колония, я думаю. Во всяком случае, очень похоже на то — как считаешь?

— Люди — лучшие операторы ТП, — говорит Дн-Понго вежливо. — А женщины — лучшие операторы из людей. У некоторых из них потрясающее интуитивное видение.

Это — очень любезная ложь. Но я рада ее слышать.

— Ты так смотришь на Дн-Понго, Марта, — смеется Олег, — что это напоминает влюбленность. Непременно решил бы, что ты влюбилась, будь Дн-Понго человеком.

Научный консультант в диверсионной группе — дурной балласт. Олег может компетентно рассуждать о грибах, но в людях не понимает ни черта. Не будь это риском для миссии, я бы его пристрелила.

— Выдвигаемся, — говорит Дн-Понго. — Хорошо бы установить мину в непосредственной близости от колонии и открыть портал в тот момент, когда она сработает. Чтобы не сомневаться в успехе.

— Взрыва дождаться? — говорит Олег, широко раскрыв глаза. — Смысл? Лишний риск…

— Работу надо делать хорошо, — говорит Дн-Понго с тенью удивления. — Мне всегда хочется убедиться в качестве своей работы. Я думал, люди тоже этого хотят… Марта, это единственная колония на этой планете?

— Я почти уверена, — отвечаю я. Сейчас мое пси-поле настроено на грибы, я чувствую, что поселившаяся здесь тварь спокойна — а это означает, что у нее нет конкурентов.