Всё ещё чуунин (СИ) - Кицунэ Миято

— Удобно, — оценил я, посмотрев на всё шаринганом. Мы были словно в тонком кубе из чакры. Что-то подобное по ощущениям, только в виде зелёного полого шара делала Фуу.

— Так ты сказал, что Итачи… Что он ранен? — спросил Саске.

— Да. Это случилось в Суне, во время сражения с двумя из «Акацуки». Его ранил некто Дейдара, он внук Цучикаге. Подрывник, — начал я. — Поступила информация о том, что одной из целей «Акацуки» может стать Гаара, как ты знаешь, он джинчуурики, — по некоторым соображениям я решил не раскрывать тайну Гаары Саске. Тем более, что его это вряд ли интересует.

— Да, — кивнул он.

— Я был в команде с Ино и Неджи. В Суне должен был скоро начаться экзамен чуунина, мы прибыли туда, так сказать, на разведку. В общем смысле. И чтобы предупредить Кадзекаге. Ещё несколько команд должны были взять в клещи «Акацуки», и в случае их успешной операции в Суне в том числе. Итачи прибыл с командой поддержки в гарнизон Пустыни Демонов. Он где-то в пятидесяти километрах от Скрытого Песка. Мы слили информацию о том, что Гаара отправится туда, чтобы проверить состояние гарнизона и готовность его принять экзаменующихся.

— Демон Пустыни в Пустыне Демонов, — хмыкнул Саске, — занятно… И это развязывает руки, чтобы не сражаться в многолюдном селении.

— Зришь в корень, — кивнул я. — Шикамару просчитал, что драка в Суне обречена на провал, к тому же Дейдара…

— Специализируется на взрывах, — закончил Саске. — Я видел его досье. Орочимару собирал информацию о своей бывшей организации. Итачи был тем, кто привлёк Дейдару на сторону «Акацуки».

— Это верно, — согласился я. — Но, насколько я понял, в результате этой вербовки онии-сан здорово проехался по чувству собственного величия этого Дейдары, и тот хотел с ним поквитаться. Даже создал технику вроде как специально против Итачи и любого гендзюцу…

— Это ему помогло? — не глядя на меня, спросил Саске, накладывая себе первые выловленные кусочки мяса в пиалку.

— Меня там не было. Так что произошедшее я знаю только со слов Какаши-сенсея и Итачи, который не очень-то хотел вспоминать случившееся. У нашей группы был другой противник, а потом мы с Сакурой доставляли раненую сестру Кадзекаге — Темари-сан — в Суну. Когда мы были там, то пришло сообщение от Гаары, что один из наших серьёзно ранен. Итачи был в маске АНБУ, чтобы его не узнали наши союзники, да и среди наших тогда почти никто не знал о том, что он участвует и вообще в Конохе, я сам только благодаря шарингану его узнал в маске и одежде, которая прикрывает чакру…

— Так что же произошло? — нарушил молчание Саске, потому что я снова окунулся в тот миг, когда я увидел Итачи, на котором не было живого места. И то, как девчонки его лечили, и то, с каким отчаянием он смотрел, когда они сказали, что он не сможет быть шиноби, и то облегчение, когда мы с Неджи спасли его каналы чакры.

— Это сложно… рассказать. Лучше я это покажу, — предложил я. — Доверишься?

— Да, — Саске посмотрел прямо мне в глаза.

* * *

И всё же есть прелесть в сукияки, в том плане, что оно точно не остынет. Саске ел, и чуть ли не мимо рта проносил куски, настолько в себя ушёл. Я показал ему, в каком состоянии был Итачи, и тот разговор с Неджи, в котором он сказал, что Итачи всех спас и что ему очень больно. А под конец я показал и то предложение Итачи об обмене его тушки на Саске, идею операции с шаринганами и наше прощание-обещание, с небольшой редакцией и пропуском момента, когда он заговаривал о технике пророчеств. Вдобавок показал кусочек разговора с Цунаде, которая говорила, что у Итачи после выздоровления может снова появиться мангекё, а мне лучше всего в дальнейшем при развитии додзюцу обменяться глазами с Саске.

После этого я сам чуть не вырубился: на это «кино полного присутствия и звук вокруг» потратил весь остаток резерва. Хорошо ещё еда уже была готовая и прямо перед носом.

— Скажи, Сайто… — когда мы покончили с сукияки, отмер Саске. — Ты… Ты взял то обещание с Итачи. Ты сказал, что он «вечная жертва». А он сказал, что их кровь всё равно на его руках. Он думал о другом пути, но не выбрал его. И он решил искупить… Я не понимаю. Он решил, что если обменяет себя на меня, это что-то изменит? Они всё равно будут мертвы. Я… я уже ничего не понимаю, — он на самом деле выглядел потерянным. — Чем больше я думаю, чем больше узнаю, тем хуже что-то понимаю. Почему? Ты знаешь, почему он это сделал? Ты знаешь, верно?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Догадываюсь, — поправил я. — Я думаю, что это был приказ, Саске. Итачи служил в АНБУ. Всё говорит о том, что это был приказ. Я не знаю точно, что произошло, почему Итачи согласился и почему остался жить ты, при условии, что убили других детей и младше тебя. Возможно, что ты был той ценой или ещё что-то. Я знаю, что он точно страдал от того, что ему пришлось сделать. А ещё постоянно думал о тебе и волновался за тебя. Ты — единственная причина, по которой он ещё жив и не убил себя.

— Он хотел стать моей стеной, которую надо перелезть, — горько хмыкнул Саске. — Но ты… Почему ты так привязался к нему? Почему так волнуешься? Он же не твой брат.

Почему-то слышать эти слова было больно. Возможно, сцену прощания с Итачи показывать не стоило, было ощущение, что Саске… ревновал.

— Когда-то, когда я только попал в Коноху, я встретил Шина и Сая. Они говорили, что они — братья, хотя и не кровные родственники, — сказал я. — Я не понял этого. Разговор был в раменной Теучи-сана, а он сказал мне, что, возможно, когда-то и у меня появится такой человек, которого я смогу назвать «братом» и который сможет назвать «братом» меня, даже если мы не будем близкими родственниками. Это может быть выбором, который мы делаем осознанно. Тогда… В Пустыне Демонов Итачи назвал меня «отото», это было в первый раз… Ещё до боя. Но не волнуйся, Саске, любимым младшим братом для него всё же всегда будешь ты.

— Сакура, — внезапно сказал Саске, не дав мне чуток «поскандалить» и выпустить пар. Начали тут делить Итачи… всё как в моих кошмарах.

— Что Сакура? — не понял я.

— Сакура вошла в кафе. Похоже, ищет она именно нас, — сказал Саске, кивком показывая направление. — Я снимаю защиту.

— Саске! Сайто! — тут же заметила нас Сакура. — Вас вызывает к себе Цунаде-сама.

Глава 11. Предупредительная

— Это дело Итачи, — без каких-то преамбул сказала Хокаге и положила на стол перед собой не очень толстую папку с первыми жирными цифрами «02» на форзаце, который был весь увит печатями чакры.

Мне одному нездорово весело, и я думаю о звонке в милицию? Тут такой гриф секретности вскрыли, что как бы не бомбануло…

Первый код, который, как я помню из пояснений Сакуры, означает принадлежность к Учиха, было ещё шесть цифр: ноль-один-два-один-один-ноль. Шаринган подсказывает, что в медицинской карте Саске, которую я взял подглядеть у Сакуры, был просто второй код, без первого «кланового номера». Начинается так же как у Итачи, а заканчивается «шесть-ноль-шесть». А мои циферки оканчиваются на «семь-ноль-пять».

Личный номер присваивают после окончания Академии и выбивают на обратной стороне хитая. У простых граждан и студентов металлические бирки-пропуска, когда я получил ранг генина, то этот пропуск забрали в обмен на хитай. Даже стало интересно, как выглядит моё дело. Поставили ли мне перед личным регистрационным номером «ноль два» или нет?

— Твой старший брат служил в АНБУ, и одной из его миссий была слежка за кланом Учиха, — положила руку на папку Цунаде. — В его деле есть несколько отчётов. После резолюции Третьего, Итачи стал отчитываться лично Хокаге. Устно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ясно, «упреждающий удар». С одной стороны, правильно: Саске «расшатан» до нужной кондиции. Не зря же Сакура именно в «Набэмоно» пришла, значит, за нами следили, где мы и что делаем. Пусть и без подслушивания, но можно по одному выражению лица и движениям понять всё, что необходимо. Лучше сказать дозированную правду с объяснениями сейчас, чем позволить Саске самому раскопать информацию и сделать собственные выводы. Особенно учитывая, какие порой парадоксальные выводы глупый младший брат умеет делать.