Тонкая нить судьбы - Лара Продан

– Спасибо тебе, Алена. И передай благодарность Надежде. – медленно произнес Владимир вдруг ставшим бесцветным, глухим голосом.

– Я сегодня же сяду за изучение этих документов. Это для меня уже не только исполнение обещания, но нечто большое. Понять прошлое – значит увидеть будущее.

Когда ушла Алена, Владимир, убедившись, что мать ни в чем не нуждается, сел за изучение документов. Он взял первую папку, на которой было написано рукой Алены «Алексей Николаевич Ухтомский», посмотрел на вторую папку, на ней рукой Алены аккуратно было выведено «Леонид Николаевич Ухтомский».

«Вот здесь, в этих папках запротоколирована жизнь по крайней мере двух семей,» – подумал юноша. – «Страшно, страшно открывать их, не то, что читать эти мертвые буквы, сложенные в мертвые слова, за которыми стоят судьбы представителей одной некогда сильной, могущественной семьи.»

Владимир как-то незаметно для себя углубился в чтение казенных слов, изображенных на аккуратно сложенных листах. Это были копии листков допросов, показаний соседей, сослуживцев и просто знакомых, справок с мест работы, жительства, мест заключения…. Во время чтения этих документов юноша часто тянулся к сигарете, подносил ее ко рту, а потом выбрасывал ее скомкав, так и не закурив. Несколько раз Владимир соскакивал со стула и начинал быстро ходить по комнате, сжимая руками голову. Потом вновь садился за стол и продолжал читать дальше. Далеко за полночь, когда голова раскалывалась от ужасов прочитанного, а глаза слезились то ли от усталости, то ли от сопереживания некогда жившим, радовавшимся жизни, любимым и любящим людям, попавшим в жернова жестокой, никого не чадящей машины, называемой ныне сталинскими репрессиями, Владимир закрыл первую папку документов. Он сидел не шелохнувшись, глаза закрыты, руки сжаты в кулаки, тело напряжено. Казалось, что юноша сейчас вскочит и ринется в рукопашную. Но с кем? Кому он может предъявить претензии по поводу исчезнувшей семьи Алексея Ухтомского, как тому свидетельствовали только что прочитанные документы.

Владимир подошел к окну. Пушистые редкие снежинки плавно кружились за стеклом, звезды начинали блекнуть под влиянием редеющей темноты ночи, сдающей свои права начинающемуся дню. За окном рождался новый январский день 2006 года. «Интересно, – подумал юноша – князья Ухтомские реабилитированы? В документах ничего об этом нет. Подожди, подожди… Да, это может быть хорошей зацепкой.» – в голове у Владимира мысли проносились одна за другой. «Надо составить план, не хвататься за всякие сумасбродные идеи. Итак, сейчас спать. Завтра день посвятить изучению документов из второй папки. А там, в зависимости от того, что я узнаю из документов, буду действовать. Надо будет проверить все адреса, указанные в этих папках. Может быть, кто-то еще помнит эту фамилию. И надо, надо обратиться в Российское Дворянское собрание с запросом. Может быть, кто-то подавал заявку на членство от семьи Ухтомских» – лихорадочно рассуждал юноша.

Глава 6

Поезд медленно подъезжал к Ленинграду. В купейном вагоне сидел мужчина в парусиновых светлых брюках и такого же цвета рубашке с короткими рукавами. На вид ему было немногим меньше сорока. Он с интересом смотрел в окно и молчал. В купе было душно, окна не открывались. Лето 1925 года выдалось на редкость сухим и жарким. Через некоторое время Алексей, так звали пассажира поезда Ленинград – Москва, перевел свой взгляд на двух девушек, что сидели напротив него. Одна из них была почти вдвое старше другой. Они подсели в его купе на последней остановке.

– Давайте знакомиться, милые барышни. – обратился к ним Алексей.

– Меня зовут Алексей Николаевич Ухтомский, можно просто, Алексей. А Вас как? – обратился он к старшей девушке.

Та зарделась, откинула красивую головку, обвитую тугой русой косой, и произнесла:

– Я Полина Хулева, мою сестру зовут Софией.

Алексей внимательно смотрел на девушек. Та, что постарше ему очень понравилась. От нее веяло какой-то спокойной уверенностью в себе и внутренней силой. Она не была уж очень хорошенькой, но высокий лоб, венок из густых русых волос, что обвивал ее головку, небольшой с горбинкой носик и пухлые розовые губы привлекали внимание. Сестра Полины, Софья, была еще совсем девчонкой на вид 11–13 лет. Она сидела спокойно, но глаза, большие синие глаза неотрывно смотрели на Алексея. И тому показалось что-то знакомое в образе этой девочки. Почему-то вспомнилась сестра Лизонька, которую Алексей не видел со дня ее свадьбы.

«Как она, где, жива ли?» – пронеслись в голове вопросы.

Его глаза вдруг потухли, взгляд ушел во внутрь, казалось, он стал безучастным к своим попутчицам.

Девушки смотрели на сидящего перед ними мужчину с неподдельным интересом. Для Полины, которой было уже двадцать пять лет, но которая еще не познала любовь, новое нарастающее в глубине ее существа чувство сладострастия, перемешанное с чувством почтения и уважения, вызываемое сидящим напротив зрелым мужчиной, было ново и неожиданно. Она не могла ничего поделать с собой, не хватало сил отвести взгляд от мужественного лица Алексея, его бездонных голубых глаз, красивых чувственных губ. Ей хотелось запустить свою руку в начинающую седеть, но все еще прекрасную густую русую шевелюру нового знакомого и прижать его голову к себе. Алексей почувствовал горячий взгляд девушки. Он встряхнул свою голову, как бы освобождаясь от нахлынувших на него мыслей, и посмотрел на Полину внимательно и серьезно. Невидимые нити взаимной симпатии притягивали их. Казалось, для них уже никто не существовал не только рядом, но и во всем мире. Мужчина и девушка не могли оторвать глаз друг от друга. Их взгляды были красноречивее слов.

Затянувшуюся паузу прервала Софья. Девочка сидела тихо и наблюдала за зарождающейся любовью. Она испытывала при этом весьма противоречивые чувства. Софья любила сестру. Она догадывалась о том, что творится в душе у Полины и рада была за нее. Однако внешняя детскость скрывала страстную натуру молодой девушки. Софья обратила внимание на статную фигуру Алексея, благородную внешность мужчины сразу, как только вошла в купе. Широко открытыми глазами смотрела она на Алексея, надеясь, что он обратит на нее внимание. Однако, этого не произошло, Алексей был поглощен Полиной, а Полина им. Софьи для них не существовало. Это задело молодую девушку, и она громко и внятно сказала первое, что пришло ей на ум:

– Полина, я хочу есть. Мы можем хоть чем-нибудь перекусить?. При этом Софья выразительно дернула Полину за рукав.

– Да-да. Сейчас, Софьюшка. Я купила перед отъездом немного хлеба. Возьми там, в сумке, пожалуйста – виновато ответила Полина.

Ей стало неудобно за столь откровенное проявление чувств. Извинившись перед Алексеем, девушка стала выкладывать из свертка несколько кусков хлеба.

– Барышни, не беспокойтесь и не суетитесь. Я человек запасливый. – вмешался Алексей, выкладывая на небольшой купейный столик свертки с вареной курицей, хлебом, помидорами и огурцами. – Пожалуйста, угощайтесь, не стесняйтесь. Полина начала бормотать слова извинения и благодарности одновременно, щеки ее разрумянились от стеснения и неудобства, которое она испытывала от внимания со стороны Алексея. Ей это было и приятно, и необычно. Полина просто не знала как себя вести. На выручку пришла Софья. Она без стеснения взяла кусок курицы, положила его на хлеб, сверху положила ломтик помидора и завершила этот своеобразный бутерброд ломтиком огурца. Девушки не ели почти целый день, поэтому Софья решила, что голод, действительно, не тетка и ждать не будет.

– Вкуснотища какая! – с удовлетворением заметила девочка. – Поля, бери, ешь, а то опять упадешь в обморок, как два дня назад.

Алексей тут же внимательно посмотрел на Полину и корректно, чтобы не задеть гордость девушки, стал выяснять цель их поездки в Ленинград, есть ли у них жилье или место, где они собираются остановиться. Услышанное поразило мужчину.

Сестры ехали в Ленинград, что называется «на авось». Ни жилья, ни знакомых и, конечно, ни родных в этом городе у них не было. Решение поехать в Ленинград приняла Полина. Она надеялась найти здесь работу. Вот в принципе и все, что Алексей смог выудить у девушки. Сестры не были особенно разговорчивыми. У мужчины сложилось впечатление, что они чего-то боялись, что-то не договаривали. Тем не менее, по манере строить предложения и выражать свою мысль, по тому, как девушки держались – спокойно, с достоинством – Алексей проникся к девушкам доверием. И, кроме того, ему уж очень не хотелось расставаться с Полиной. Поэтому, когда поезд прибыл в Ленинград, он пригласил сестер пожить у него.

– Я человек, не обремененный семьей. Квартира у меня небольшая, но места хватит, вы будете жить в одной комнате, я в другой. К тому же я практически не бываю дома, прихожу только переночевать. – с надеждой на согласие девушек произнес мужчина.