Стальные гробы - Герберт Вернер

Охота началась.

Паульсен полностью сосредоточил свое внимание на цели. Мы, трое вахтенных, пристально осматривали морскую поверхность, В рубку пришел старпом и водрузил свой бинокль поверх прибора управления стрельбой (ПУС). На мостике сменились два матроса. Один из них установил в рубке счетно-решающее устройство. Группа торпедистов бросилась к аппаратам. Экипаж приготовился к бою.

Тем временем транспорт повернул через фордевинд налево, показав нам свою» корму. Сейчас мы оказались в невыгодной позиции. Паульсен повернул лодку против ветра, который гнал теперь волны с носа прямо на рубку. Затем черные облака полностью закрыли луну. Долгую минуту мы не видели цели. Когда же луна показалась вновь, наша жертва, несущаяся полным ходом на запад, появилась вновь.

Паульсен, недовольный ходом преследования, заорал через переговорную трубу в радиорубку:

– Перейди на диапазон 600 метров и отслеживай движение судов на международных линиях! Если нас засекли, транспорт может запросить помощи у соседей.

Пока он отдавал приказ, цель повернула вправо, ложась на свой прежний курс. Старпом определил новый пеленг, передал свои данные в рубку и запросил:

– Сообщите скорость хода и курс цели. Через минуту снизу ответил Визнер:

– Скорость 14 узлов, курс по пеленгу 2-6.

Транспорт был быстроходным, новым судном, попытавшимся пересечь Атлантический океан в одиночку. Однако в течение первых 70 минут преследования мы заметно сократили дистанцию. Теперь уже становилось очевидно, что транспорт никогда не доберется до берега. Гонка продолжалась. Нас захватил охотничий азарт. Мы уже не чувствовали воды, плещущей нам в лицо и стекавшей под одежду. Впереди маячила добыча – остальное не имело значения. Мы неслись в ночи по расчетному курсу, держа в поле зрения обреченное судно и оставаясь невидимыми для него. Только кончик нашей рубки возвышался над поверхностью воды. В 2.15 цель находилась по левому борту, под углом в 270 градусов. Мы неустанно неслись вперед благодаря дизелям, работающим в режиме атаки. К 3.00 после некоторой корректировки курса Паульсеном нам удалось добиться упреждающего угла атаки, продолжая оставаться незамеченными. Радио транспорта молчало. Он менял курс через одинаковые промежутки времени, что гарантировало успех нашей торпедной атаки.

В 3.25 капитан приказал старпому подготовить пуск торпед. Керн навел ПУС на судно противника и крикнул в рубку, перекрывая шум дизелей:

– Аппараты с первого по четвертый приготовиться к торпедной атаке! Снять крышки! Угол атаки 50 градусов, скорость цели 14 узлов, дистанция – 1000 метров, глубина хода торпеды семь метров. Товсь!

Снизу отрапортовали:

– Аппараты с первого по четвертый к стрельбе готовы.

Следующий маневр оставался за транспортом. Если наши расчеты правильны, этот маневр должен был стать для него последним. Так оно и случилось. Транспорт повернулся к нам носом и помчался прямо в западню, устроенную для него Паульсеном. Капитан вывел лодку на угол атаки, показав ее силуэт противнику.

Транспорт несся на нас подобно монстру, сокращая разделявшую нас дистанцию до 1000 метров.

– Старпом, пли! – приказал капитан.

Керн еще раз прицелился и затем скомандовал:

– Первый аппарат – пли! Второй – пли!

Одновременно он манипулировал рычагом ПУС, освобождая путь торпедам. Произведя два толчка, торпеды выскочили из корпуса лодки и понеслись к транспорту, вспенивая воду.

Мы сфокусировали свои бинокли на неясных очертаниях стальной громады, увеличивавшейся в размерах с каждой секундой. Кто-то считал:

– Тридцать пять, тридцать шесть, тридцать семь…

Вдруг мощный столб огня поднялся с транспорта в небо. Чуть позже нас оглушил грохот взрыва. Корабль погибал.

В переговорной трубе прозвучал возбужденный голос Сайболда:

– Докладывает радиорубка. Передаю текст радиограммы транспорта: «Нас торпедировала германская подлодка, тонем, 59 градусов северной…» Радиограмма не окончена.

Почти сразу транспорт стал крениться на левый борт. Я видел, как его команда спускает несколько шлюпок. Остальные нелепо болтались на шлюпбалках. Огромный разбитый корпус судна выделялся своей чернотой на фоне красных, желтых и золотистых языков пламени. Это было великолепное зрелище.

Паульсен увел лодку из зоны, где плавала масса обломков погибшего судна. Торпедные аппараты были закрыты крышками, члены команды оставили боевые посты. Смертельно раненный транспорт все глубже и глубже погружался в воду. Затем нос судна конвульсивно дернулся вверх, и оно исчезло под водой кормой вниз. На поверхности моря не осталось ничего, кроме раскачивающихся на волнах спасательных плотов и шлюпок.

Первый транспорт противника мы уничтожили 19 мая в 4.10. Эта скорая победа, добытая в районе, который большинство подлодок старалось избегать, была выдающимся подвигом и записала на наш счет по меньшей мере 7 тысяч тонн. Напряжение, которое в последние дни накапливалось, ушло. «У-557» двинулась новым курсом на максимальной скорости. Капитан стремился удалиться от места затопления судна как можно скорее, разумно полагая, что здесь в ближайшее время сосредоточатся крупные силы противника.

После девятичасовой вахты на мостике я вымок и дрожал от холода. Вода из сапог выливалась всякий раз, когда я ступал по алюминиевому трапу, спускаясь вниз. Освободившись от робы и нижнего белья, я повесил их сушиться в торпедном отсеке на корме, затем пробежал голым через всю лодку и залез в свою тесную койку.

Несколько дней «У-557» шла средним ходом в надводном положении. Дул сильный ветер, море штормило. Лодка беспрерывно раскачивалась с борта на борт и с кормы на нос. Внутри нее стояла невыносимая сырость. Влага конденсировалась на поверхности холодного стального корпуса и стекала ручейками на дно. Продовольствие портилось, его приходилось выбрасывать за борт. Хлеб отсырел и размяк. Бумага разжижалась. Одежда стала липкой и никогда не просыхала. К чему ни прикоснешься – все мокрое и скользкое. В течение нескольких дней мы не могли определить свое местоположение достаточно точно: не видели ни единой звездочки, ни луны, ни солнца. Лишь ежедневные погружения под воду спасали от непрерывной качки. Там в спокойной глубине мы завершали работу, которую не успели сделать, и ели, не роняя пищу на палубу. Час, два восстанавливали силы перед новыми атаками волн и ветра. Но ежедневные погружения никогда долго не продолжались; всплытие, наоборот, казалось преждевременным.

В эти дни противоборства со стихией мы получили из штаба радиограмму. Сообщалось, что наш крупнейший корабль – линкор «Бисмарк» – выходит для выполнения боевого задания в Северную Атлантику в сопровождении тяжелого крейсера «Принц Ойген». 24 мая экипажи всех подлодок были оповещены о быстрой победе «Бисмарка» над линейным крейсером «Худ», самым мощным кораблем королевского флота Великобритании. Подлодкам рекомендовалось руководствоваться приказами, учитывающими будущие боевые операции «Бисмарка». Мы считали внезапное появление в Атлантике этих надводных германских кораблей большим событием. Северная Атлантика превращалась в наш передовой рубеж обороны, и отныне кораблям британских ВМС и коммерческим судам союзников находиться там стало смертельно опасно. Радиоперехваты с других подлодок также говорили о крупных успехах. «У-556» во время своего последнего похода потопила суда тоннажем более чем в 30 тысяч тонн. «У-203», «У-93» и другие уничтожили в предшествующие недели суда союзников общим тоннажем в 100 тысяч. тонн.