Пропащий. Последние приключения Юджи Кришнамурти - Луис Броули

Снова пригнувшись, дразня и угрожая «пистолетом», не забывая поглядывать на нас, он подошёл совсем близко к Юджи, бесцеремонно плюхнулся на пол и уселся со скрещёнными ногами, бросая взгляды во все стороны. Затем он вцепился в ногу Юджи, а тот отпрянул и с притворным удивлением закричал на Махеша:

— Эй! Ты, ублюдок!

Тогда Махеш схватился за ножку стула и начал трясти её, крича:

— А-а-а-а-а! Юджи!

Вдруг Юджи стал похож на маленькую хрупкую птичку. Махеш снова неожиданно изменился, превратившись на этот раз в дикого, но не опасного кабана, замершего перед хрустальным кристаллом. Юджи опять закрыл уши руками, прижав седые волосы к голове, в то время как Махеш громко затянул мусульманскую молитву: «La ilaha ill Allah hu Akbar!»

Он был просто мощным потоком свежего воздуха. Столько энергии! Он смеялся, когда Юджи в ответ крикнул ему:

— Hindi motboliay! Chopra hou! — и объяснил: — Эй, это я тебе говорю! Я сказал тебе на хинди «заткнись», то есть «закрой-свой-огромный-рот.

Тогда Махеш поднялся и встал позади него.

— Юджи, как поживает твоя грудь сегодня? — Он потянулся к его груди, словно собираясь ласкать причину своего гормонального взрыва. Этот эпизод стал потом знаменитым в изданной Махешем биографии Юджи.

— Эй ты! Брысь от меня! — закричал Юджи.

Оправившись от этой беспримерной дерзкой фамильярности, я понял, что эта игра доставляла удовольствие обоим, и Юджи на самом деле не был шокирован. Никогда я ещё не встречал никого, кто мог бы сравниться с Махешем по количеству фонтанирующей энергии, шуток и игр, которых у него всегда было полно в запасе для крошечного мудреца. И похоже, Юджи это нравилось. На протяжении всего этого спектакля он старался спрятать улыбку.

Наконец Махеш уселся на полу, но не успокоился: он схватил газету и начал читать заголовки, завалив Юджи вопросами о политической обстановке в Индии и на планете, о том, что ему следует говорить и делать, а что следует говорить и делать индийцам. Юджи резко высказывался против индийской политики, политиков, гуру и учёных мужей в целом. В итоге, вспоминая события истории, осыпая проклятиями «духовную помойку, которая называется Индией», он напомнил Махешу:

— Ты должен сказать это! Ты единственный, у кого хватает духа противостоять этим ублюдкам!

Махеш мог сказать в индийских медиа всё, о чём бы Юджи его ни попросил. Можно было легко недооценить опасность такого послушания, но под руководством Юджи Махеш за эти годы превратился в очень мощную публичную личность. Юджи всячески побуждал его использовать свои таланты во всех сферах, не поступаясь свободой выражения.

«Бешеные псы» из Белого дома только что развязали войну в Афганистане и Ираке, и Юджи говорил о влиянии Америки на Индию. Они часто обсуждали тему использования Индии в качестве рабочей силы, новую экономику, с которой приходилось считаться. Юджи клял американцев задолго до появления Джорджа Буша на индийской земле:

— Индия пригласила Америку, чтобы та пришла и оттрахала эту страну!

Это был один из самых яростных его выпадов, и я съёжился от крепких выражений, сказанных при людях, которые казались мне утончённейшими индийскими душами, впитывающими каждое слово Юджи. Много позже я узнал, что делать подобные заявления относительно политики Индии было очень небезопасно, и лишь очень немногим подобное сходило с рук.

Индийские друзья, остававшиеся при нём многие годы, были серьёзными людьми, понимавшими, что перед ними — бриллиант. Они бы снесли от него что угодно. В отличие от многих других гуру, имеющих толпы фальшивых в своём большинстве последователей, он был практически неизвестен в широких кругах духовной Индии, и вряд ли существовал человек, которого бы это заботило меньше, чем его. В начале 1970-х годов его первое публичное выступление привело к нему тысячи людей и было широко освещено в СМИ в Бангалоре. После этого выступления он больше никогда публично в Индии не выступал. Многие из тех, кто услышал его в тот раз, остались с ним на долгие годы. Он был абсолютно, инстинктивно эффективен в каждом своём движении.

— Индия — это духовный отстойник, и за то, что она сделала с планетой, она должна быть стёрта с лица земли! — крикнул он, сделав резкий, экспрессивный, широкий сметающий жест в сторону комнаты.

— А как насчёт Америки, Юджи? — спросил Махеш и, указав на меня, добавил: — Смотрите-ка, а среди нас есть кое-кто с Запада!

Направленный на меня обвиняющий указательный палец, принадлежащий видной общественной фигуре Индии, заставил меня почувствовать себя не в своей тарелке. Юджи проигнорировал слова Махеша и продолжил:

— Америка тоже должна исчезнуть с лица земли, но не думаете ли вы, что они захотят уйти красиво? Ни за что! К сожалению, они унесут с собой все формы жизни на этой планете!

Махеш снова повернулся ко мне, зачитывая вслух заголовок статьи о Бен Ладене с первой страницы газеты. Его интересовало моё мнение обо всём этом. У меня возникло противоречивое чувство внутри. Дело в том, что я считаю, что лгут все политические партии, все они мошенники и воры: и Бен Ладен, и Буш, и все остальные. Больше я о них ничего не думаю.

Позже, когда он спросил меня что-то типа: «Что ты здесь делаешь?» и, обращаясь к Юджи, заметил: «Да он просто свихнувшийся ребёнок», Юджи вернул ему его же слова: «Ты сам свихнувшийся ребёнок!» На этом всё.

Впервые я почувствовал какую-то враждебность по отношению к себе, но в то же время испытал облегчение, потому что Махеш выразил то, что, как мне казалось, могли испытывать ко мне и другие. Если нужно было рубить правду-матку, на него можно было рассчитывать.

Разговор продолжался, пока наконец у Махеша не зазвонил один из его телефонов. Прижав трубку к уху, он удалился на застеклённую терраску позади Юджи и, бурно жестикулируя, начал что-то обсуждать приглушённым голосом по конференц-связи. Он шагал перед окном взад-вперёд, словно лев в клетке, периодически дёргал себя за рубаху и что-то говорил то в одну, то в другую трезвонившую трубку — так продолжалось до конца встречи.

Приходили и уходили ещё какие-то друзья Юджи, многие казались мне знакомыми — я помнил их по видео, которые смотрел раньше. Было ощущение, словно всё происходит во сне.

Затем Юджи уехал, и вместе с ним уехала причина моего пребывания в Мумбае. Однако до отлёта у меня оставался ещё месяц и мне нужно было как-то его убить. Похоже, это было не самое плохое время для того, чтобы попутешествовать по стране и почувствовать её. Юджи советовал побывать в местах, о которых принято хвастаться, чтобы поставить галочку в своём списке и забыть об этом. Именно так я и поступил, узнав о стране за три недели больше, чем за последующие три года.

ГЛАВА 13

«Притяжение есть действие».

Шёл только первый год моего знакомства с Юджи, а я уже успел побывать в Швейцарии и Индии. И вот теперь, в тот же год, я направлялся в Калифорнию в третий раз в моей жизни.

Люди съезжались к Юджи на рождественские каникулы отовсюду: приехали Гуха с Нью-йоркершей, Йогиня, пара из Германии. Разговором, как всегда, заправлял Юджи. Каждое утро происходило примерно одно и то же. Мы встречались в его маленьком домике, примыкавшем к главному дому, в котором на тот момент жили какие-то его местные друзья.

Слегка потёртая мебель из «ИКЕА», абсолютный порядок, календарь на одной стене, часы на другой. Послание Юджи заключалось скорее в эффективном каждодневном функционировании, чем в высоких идеях о духовности, истине или логике. К последним он относился просто как к куче мусора. Он был сосредоточен на том, что его окружало, и терпеть не мог умных дискуссий о чём-либо ещё. Его образ жизни, его жильё, его манера выражаться были одним непрерывным движением, это была трёхмерная живая книга жизни. И если вы были достаточно наблюдательны, вы могли учиться у него непосредственно, безо всяких объяснений.

Для каждого посетителя у него находились свои варианты одного и того же приветствия с подковыркой: «Доброе утро! Насколько доброе это утро? Я не вижу никакой причины называть это утро добрым! Вы всё говорите, говорите, говорите, а каков план вашей игры? Я не собираюсь сидеть здесь весь день с выпученными глазами!»

Независимо от времени суток его функционирование всегда было направлено на вмешательство мысли, возникавшей в окружавших его людях. Это было его постоянным, никогда не прекращающимся действием.

Одним из стандартных вопросов, которые он часто задавал кому-нибудь лично или всем сразу, был: «В вашей жизни это работает?» И действительно, жизнь Джидду Кришнамурти и подобных ему людей вовсе не являлась подтверждением его слов, его учения. Юджи любил шутить по поводу подарков, которые люди дарили Кришнаджи. Особенно часто он вспоминал «Мерседес Бенц» последней модели. Джидду Кришнамурти безумно любил машины, и когда ему был предложен шикарный блестящий автомобиль, он сказал: «Не дарите его мне, сэр! Подарите его нашей организации!»