Пасть дьявола - Ольга Дмитриевна Конаева

На первых кадрах опять мелькали весёлые лица Маши, мальчика и его мамы, купавшихся в море, слышался их жизнерадостный смех. Потом появились несколько кадров с мальчиком на фоне бухты и предзакатное море с небольшим скалистым островом вдалеке. Дальше неожиданно возникла корма «FAINA» и Анфиса, исполнявшая на поручнях знаменитый кадр из Титаника при поддержке высокого, загорелого красавца, нежно поглаживавшего её бедра. По – видимому, это и был Максим. В следующем кадре они уходят в обнимку в каюту.

Слышатся обрывки детских голосов, то и дело прерывающиеся шумом ветра и плеском волн.

– Ты думаешь, она его любит? – спрашивала Маша кого – то невидимого.

– Не знаю, – отвечал тонкий детский голосок – Мама говорит, что подглядывать нехорошо…

– Я видела, как они целуются…

– Ну и что, моя мама тоже целует моего дядю Борю, когда он приезжает к нам в гости.

– Куда она его целует? – спросил Машин голос.

– В щёчку.

– Вот видишь, а они целуются, как во взрослом кино, я сама это видела… А папа ничего не замечает, он и меня не замечает… Я хочу вывести её на чистую воду… Держи меня за ноги, только покрепче…

Некоторое время слышался только шум мотора и плеск волн. Потом появилось хаотично сменявшееся изображение борта яхты и волн. Похоже, камера вращалась и раскачивалась, опускаясь вдоль борта вниз. Затем она сделала широкий полукруг, успев зафиксировать промелькнувшее на долю секунды расплывчатое изображение, похожее на падающих друг за другом детей, короткие детские вскрики и высокие всплески воды. Покрутившись ещё некоторое время, камера ударилась о борт и отключилась.

Каюта погрузилась в тишину.

– Откуда это у тебя, Харуки? – нарушил долгое молчание Филипп.

Японец, молча смотревший в иллюминатор, тяжело опустился на стул и начал свой рассказ.

– Несколько дней назад я пришел сюда очень рано. В такое время клиенты попадаются редко, но мне надо было немного покопаться в моторе. Проходя мимо «FAINA», увидел на её борту эту камеру. Она висела над водой, на верёвочке, привязанной к поручню. Клиенты очень часто забывают на борту свои вещи. Мы их храним, пока за ними не вернутся. Я побоялся, что мальчишки могут камеру стащить. Поэтому поднялся на борт и снял её, чтобы отдать Бингу.

Бинг арендовал «FAINA». Он сразу полюбил эту яхту, как только увидел, и готов был на всё, чтобы на ней работать. Но она не принесла ему счастья. Хозяин требовал за аренду слишком большую плату, и он с трудом сводил концы с концами. У него много детей, жаль, если бы ему пришлось платить за ещё и за камеру. Мой внук сказал, она дорогая. Но Бинг больше не пришел. Хозяин теперь ищет другого арендатора.

Камера была мокрая. Мой внук долго сушил её, зарядил батарею. Он умный мальчик. Я думал, если не найдётся хозяин, отдам камеру ему. Он хороший мальчик. Но недавно он пришел ко мне, и мы вместе посмотрели запись. Я не понял, о чём там говорят, но мне кажется, детей, снятых на ней, уже нет. Я знал, что их будут искать, и хотел отдать камеру полиции, хотя и не люблю иметь с нею дел. Хорошо, что вы сюда пришли. Заберите её, вы лучше знаете, как надо поступать дальше.

– Но, Харуки, тебе всё равно придется общаться с полицией, отвечать на её вопросы.

– Я знаю, но мне больше нечего им рассказать. Мне очень жаль Бинга. У него много детей.

– Ты его больше не видел?

– Нет, не видел…– Харуки сморгнул слезу, отвёл глаза в сторону и повторил – у него много детей…

– Харуки, я оставлю тебе свою визитку. Если Бинг объявится, позвони мне. Я хочу знать, как он думает, где, когда, в какой момент он мог потерять детей.

– Хорошо, Филипп, не волнуйся, я обязательно всё узнаю.

Глава12

Они уходили от Харуки, сохраняя гнетущее молчание. Сева нёс в пакете видеокамеру, думая о том, как будет показывать своему другу страшную трагедию, запечатлённую в нескольких минутах видеосъёмки. Филипп шагал рядом, мысленно анализируя всё, что услышал и увидел.

– Знаешь что? – вдруг воскликнул он, резко останавливаясь, – я думаю, что дети всё – таки живы.

– Почему ты так решил? – спросил Сева.

– Я уверен в том, что им удалось спастись.

– Это вряд ли. – возразил Сева, и желая и боясь цепляться за эфемерную надежду, – Они упали с яхты в открытом море, и никто им не помог, не сообщил спасателям.

– Скорее всего, сразу их падения никто не заметил. А потом уже было поздно. И этот Бинг скрывается не просто так. За потерю клиента ему грозит тюрьма. Но всё – таки мы не должны исключать вероятность того, что их могли подобрать другие люди. Между островами всегда плавает

множество разных судов, больших и маленьких. А дети, как я понял, умели плавать и могли некоторое время продержаться на воде.

– Почему же тот, кто их подобрал, не сообщил об этом хотя бы в полицию? Ведь за их спасение он мог бы получить от Машиного отца очень хорошее вознаграждение.

– Пока не знаю. Но чувствую, что дети живы.

– Ты рассуждаешь как твоя тётушка – «знаю», «чувствую»… – сказал Сева, не скрывая горького сарказма, – Может быть, в душе ты тоже немного экстрасенс?

– Я – нет. Я просто рассуждаю логически. Хотя, согласись, всё, что говорила тётя, оказалось правдой. И яхта, и связанная с нею Анфиса, и большая волна…

– Да, всё так. Но я не понимаю, почему сама Анфиса скрыла то, что они катались на яхте вместе с детьми. Побоялась признаться, что они погибли?

– Скорее всего, так и есть…

– Зачем же она настаивает на необходимости заплатить выкуп как можно быстрее, якобы боясь, что похитители причинят девочке вред? И зачем Максим следит за матерью мальчика?

– Не знаю. Возможно, кто – то ей угрожает. Или….

– Или что?

– Или никаких угроз нет и не было. Просто они сами придумали этот ход, желая получить от отца побольше денег и сбежать. Насколько я понял по видеосъёмке, их связывают непростые отношения.

– И запросили ни много, ни мало, всего – то пару миллионов долларов? Вот это действительно верх цинизма! Нет, даже при всём моем предубеждении относительно Анфисы, я не могу в это поверить.

В ответ Филипп развёл руками и ответил словами Шекспира:

– «О, женщины, вам имя вероломство»… Поедем, расскажем обо всём твоему другу, и будем вместе решать, как быть дальше.

Когда они добрались до виллы, ворота были закрыты, вокруг царила тишина. Сева позвонил в домофон.

– Вам кого? – спросил вежливый голос Хосе.

– Хосе, я пришел. – сказал Сева.

– Извините, я не имею чести вас знать. Вам назначена встреча?

– Нет, но я думаю, мой друг ждёт меня с нетерпением.

.

– Хорошо. Сейчас спрошу. Как вас представить?

– Ну вот, нас уже не узнают… – сокрушился Сева,