После его банана (ЛП) - Блум Пенелопа

— Я Наташа. Мама Майлза. — Моя мама была немного моложе моего отца, с темными волосами и глазами. Я всегда ценил то, что она по-прежнему одевалась и вела себя как человек, который не был мега-богатым. Она носила обычную одежду, и ей все еще нравилось находить вещи на распродаже. Хотя, может быть, отчасти это было потому, что она была такой неуклюжей, что ей было невыносимо сознавать, что в итоге она что-нибудь прольет и испортит красивую одежду.

Рей улыбнулась.

— Я Хейли, несчастная женщина, которая связала себя с ним. — Она указала на дядю Уильяма. Тетя Хейли, как всегда, была хорошо собрана. Иногда я думал, что для того, чтобы выжить в жизни, связанной с дядей Уильямом, требуется кто-то необычайно терпеливый и способный. В конце концов, она сделала очень успешную карьеру практически самостоятельно, и она была одним из немногих людей, которых я знал, кто мог идти рука об руку с дядей Уильямом. Она также была отличным пекарем, что снискало ей мое уважение.

— Майлз — мой брат, — сказала Кейтлин, как будто это было плохо. Мои родители удочерили ее до того, как у них появился я, поэтому часть ее все еще видела во мне надоедливого младшего брата, который вторгся в ее замечательную в остальном жизнь. Но большую часть дней мы ладили.

И вот так все вернулись к нормальной жизни, как будто Рей была обычной частью команды. Несмотря на то, что это, вероятно, было необычно, мы все, как правило, собирались вместе на подобные ужины по крайней мере раз в неделю. Иногда я мечтал о том, как приготовлю огромный пир для всех и буду наблюдать за их лицами, когда они будут пробовать мою еду. Но я знал, что это нереально. Даже мысль о том, чтобы попытаться сделать карьеру повара, казалась какой-то нелепой. Хотя и не должно было быть, учитывая, что моя тетя Хейли сделала именно это.

Думаю, я знал, что подумал бы мой отец. Даже если бы он этого не сказал, он был бы разочарован тем, что его сын не ухватил мир бизнеса за яйца, как это сделал он.

Рей смотрела на еду с немного озабоченным выражением на лице. Я наклонился, понизив голос, чтобы слышала только она.

— Не поклонник индийской кухни?

— Я могу попробовать. — Она улыбнулась, но я мог видеть страх в ее глазах.

Я сделал мысленную заметку держаться подальше от некоторых наиболее распространенных специй в мире индийской кухни, когда в конце концов приготовлю ей блюдо, которое заставит ее влюбиться в меня. Конечно, это был бы не первый прием пищи. Но я знал, что это придет. Мало-помалу я узнавал бы о ней достаточно, чтобы приготовить что-нибудь такое, от чего ее вкусовые рецепторы испытали бы оргазм. Это была бы такая эйфория, что она бы сорвала с себя одежду и набросилась на меня прямо там, умоляя наполнить ее детьми.

— Что? — взгляд Рей переместился с моих губ на глаза.

— Сэкономь место. Я приготовлю тебе что-нибудь в твоем стиле, как только они все уйдут.

Она улыбнулась не сразу, но когда она наконец улыбнулась, я подумал, что, возможно, это была первая настоящая улыбка, которую она мне подарила.

Ужин прошел относительно без происшествий, если судить по «трапезам семьи Чемберсонов». Грэмми притворилась, что подавилась лавашом, пока дядя Уильям не встал и не попытался сделать ей прием Геймлиха. Как только он хорошенько сжал ее, она выплюнула свои зубные протезы на стол, что вызвало у всех стон отвращения и кудахтающий смех Уильяма и Грэмми. Затем мой папа потратил почти пять минут, пытаясь научить Рей достоинствам надежной рекламной платформы для начинающих компаний.

***

Была почти полночь, когда все, наконец, вышли из моей квартиры. Я должен был чувствовать сонливость, учитывая, что мое расписание заставляло меня вставать в нечестивое время каждое утро. Вместо этого я чувствовал себя наэлектризованным. Я знал, что теперь Рей принадлежит только мне, и мои мысли уже возвращались к нашей маленькой встрече в коридоре.

Если желание трахнуть кого-то было болезнью, то я заразился тогда и там. Выживу ли я, если никогда не попробую ее по-настоящему? Конечно. Но я бы поспорил на свою задницу, что это оставит неприятный шрам в форме сожаления.

Рей держалась позади меня, подавляя зевок. Как только дверь за моим отцом закрылась, она повернулась ко мне с отчаянным выражением в глазах.

— Я так сильно хочу есть.

— Ни слова больше!

Я поспешил на кухню и вытащил свой фартук. Было около тысячи блюд, которые я хотел приготовить для нее, но я знал, что время имеет решающее значение, что ограничивало мои возможности.

— Как насчет завтрака на ужин?

— Ты, наверное, мог бы приготовить мне вареный башмак, я достаточно голодна, чтобы съесть и его.

Я достал посуду с тестом, которое приготовил вчера по другому рецепту. Я решил, что из него получатся идеальные мучные лепешки для яичного рулета. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы спланировать блюдо, затем я достал из холодильника все ингредиенты, которые мне понадобятся, и выложил их на столешницу. Рей заняла место у бара и села на один из стульев, наблюдая за мной с задумчивым блеском в глазах.

— Не думала, что я умею готовить?

— Честно говоря, я прямо сейчас не знаю, что и думать. Твоя семья — это… Что ж, теперь, когда я познакомилась с ними, меня не так шокирует, что ты такой, какой ты есть.

— По какой-то причине это не прозвучало как комплимент.

— Часть того, что мне нравится в психологии, — это то, что это как быть детективом. Как будто человек, стоящий перед тобой, — это преступление, а его прошлое — это место преступления, которое ты должен прочесать в поисках улик.

Я остановился, чтобы посмотреть на нее.

— Ты только что назвала меня местом преступления?

Рей застенчиво улыбнулась в столешницу, затем подняла глаза, чтобы встретиться со мной взглядом. Можно было бы привести аргумент, что у меня гиперактивный пенис, но выражение невинной застенчивости на ее лице едва не подтолкнуло меня к краю пропасти.

Я обнаружил, что меня привлекает ее задумчивое нежелание, как будто она была блестящим ученым, пытающимся изучать меня на расстоянии, не попадаясь вместе со мной в клетку. В конце концов она подходила слишком близко к решетке, и я втягивал ее задницу внутрь. Это все, что я знал.

— В моей голове это имело больше смысла, — призналась Рей. — Все, что я пыталась сказать, это то, что маленькие частички тебя разбросаны по всей твоей семье. Было действительно интересно наблюдать, как эти следы проявляются, когда я их слушала.

Я сбрызнул сковороду маслом и держал руку в нескольких дюймах над ней, ожидая, пока оно нагреется до нужной температуры, прежде чем обжаривать тортильи.

— Знаешь. Весь смысл этого пролога состоял в том, чтобы я узнал тебя получше.

— Я не думаю, что ты действительно можешь узнать кого-то, если он не узнает тебя первым.

Я думал об этом.

— Неправда. Я знаю Арнольда Шварценеггера так хорошо, как можно знать мужчину, но мы никогда не встречались. Я смотрел каждый фильм и документальный фильм, в котором он когда-либо снимался.

Рей рассмеялась.

— Почему-то мне кажется, что ты упускаешь суть.

Я выложил тортильи на сковороду. Они мгновенно зашипели и издали приятный хлебный запах. Через несколько минут у меня были готовы наши тарелки. Рей притихла по мере того, как процесс приготовления блюда становился немного более интенсивным. Я приготовил яичницу-болтунью со сметаной и добавил в последнюю минуту сливочного масла, чтобы она получилась легкой и пышной. Я также приготовил голландский соус, чтобы сочетать его с небольшим количеством соуса из сладкого перца для наших рулетов на завтрак. Полоски бекона мариновались в кленовом сиропе всю ночь, из-за чего они получились похожими на леденцовые палочки.

Рей взглянула на свою тарелку, как только я поставил ее, затем подняла глаза, чтобы встретиться с моими.

— Разве ты тоже не собираешься есть?

— Сначала я хочу посмотреть, что ты думаешь.

Она улыбнулась на это, затем осторожно взяла рулет и откусила от него. По тому, как она откусила, я понял, что тортильи были идеальными. Раздался хруст, но ей потребовалось совсем немного усилий, чтобы откусить кусочек, а это значит, что у них была та самая мягкость жевания, к которой я также стремился.