Цена познания - Юрий Алкин

Что касается истории, то так как года никого не интересовали, вся история мира была разбита на периоды, характеризуемые приростом населения и технологическим прогрессом. Сейчас мы жили в шестом периоде. Несмотря на отсутствие видимых стимулов прогресса, мир развивался. Люди специализировались в различных областях, изобретали, писали книги, создавали шедевры. Каждый получал возможность заниматься своим любимым делом при полной поддержке общества. Поэты читали свои творения благосклонным слушателям, инженеры изобретали все новые и новые механизмы и технологии, бодро переходя от механики к электронике и обратно, художники рисовали картины, а иногда в порывах вдохновения разрисовывали стены мира, и даже врачи брали у людей анализы крови и делали энцефалограммы. Назначение врачей я так четко и не понял, так как в мире самой страшной болезнью являлся насморк.

В целом наш новый мир представлял собой какую-то невероятно упрощенную схему реальности, из которой выкинули такой важный фактор, как смерть. Эта была нелепая пародия на жизнь, абсурдный спектакль без зрителей, гротеск. В этом гротеске жили невозможные бессмертные люди. И одним из этих людей предстояло стать мне.

Однажды на перемене, когда мы все сидели в классе, Эмиль, листавший свой конспект, вдруг сказал:

— А вы знаете, через восемь дней будет ровно три месяца с тех пор, как мы начали заниматься.

— Ты это серьезно? — удивился Поль.

— Абсолютно. Я всегда записываю число на полях. Через восемь дней у нас экзамен.

— Вот так сюрприз, — сказала Мари. — Неужели мы уже все выучили?

— Если быть точным, то почти все, — ответил ей Катру, входя в класс. — Вам и в самом деле осталось совсем недолго учиться.

Близость экзамена явилась для нас полной неожиданностью. Не видя белого света, проводя день за днем в однообразных занятиях, мы совершенно потеряли счет времени. Три месяца промчались совсем незаметно.

На следующий день нас ожидал новый сюрприз.

— В течение этой недели каждому из вас предстоит ночная встреча, — объявил профессор, закончив очередную лекцию. — Четвертый, сделайте одолжение, не пытайтесь это прокомментировать. Вы все встретитесь со своими прототипами. Цель этих встреч — помочь вам лучше вжиться в образы. Вы сможете задавать этим людям любые вопросы, прислушиваться к их речи, наблюдать их жесты. Конечно же, вы понимаете, что на вопросы, выходящие за рамки ваших нынешних контрактов, отвечать они вам не будут. Каждая встреча будет начинаться в полночь у вас в комнате и продолжаться так долго, как вы захотите, но не более четырех часов. Встречи будут происходить в порядке ваших имен. Иными словами, сегодня ночью настоящий Четвертый встретится с нашим Четвертым, завтра познакомятся Пятые и так далее. Вопросы? — закончил он по своему обыкновению.

— Почему в полночь? — почти хором спросили мы.

— Это хороший пример вопроса, который выходит за рамки ваших нынешних контрактов, — усмехнулся Катру. — Единственный ответ, который я могу дать сейчас — для этого есть хорошее обоснование. Как, впрочем, и для всех других непонятных вам фактов. Могу также заверить вас в том, что это не имеет ничего общего с вампирами и прочей потусторонней символикой.

Едва за Катру закрылась дверь, началось бурное обсуждение.

— Ровно в полночь, — замогильным голосом вещал Поль, — старые часы пробьют двенадцать раз, отворится со скрипом дверь, и в комнату вплывет ваш собственный призрак. Будет он отвечать на ваши благонравные вопросы, дети мои, а на непотребные вопросы будет фыркать в ответ. Страшишься ли ты, о вопрошающий Эмиль, этой встречи? Чист ли ты помыслами, сын мой?

— Отстань, — устало отбивался вопрошающий. — Сколько раз тебе говорить, что я не Эмиль, а Десятый?

— Десятый так Десятый, — покладисто соглашался Поль. — Только смотри, не запутайся, разговаривая со своим тезкой, кто из вас кто.

Но на следующее утро Поль уже не был таким веселым. Что-то в его ночной встрече отбило у него охоту шутить. Он кратко описал нам своего гостя и пересказал содержание их беседы, однако в отличие от своей обычной манеры не разбавил рассказ ни каплей юмора. Из его повествования выходило, что ничего нового он этой ночью не узнал. Человек, называвший себя Четвертым, пришел ровно в полночь. Был он лаконичен и вежлив. Выглядел точно так же, как парень, изображенный на портрете, который показали Полю в первый день. Отвечал на вопросы приветливо, но уклончиво. На большую часть вопросов не ответил вообще. Просидел около часа и ушел, когда Поль сказал что-то вроде «хватит тянуть кота за хвост». Вот и вся история. Уже к середине дня Поль опять балагурил и подшучивал над Эмилем. Но что-то было не так. Шутки его были какие-то невеселые, а иногда он вдруг замолкал и погружался в несвойственное ему задумчивое состояние.

После занятий я остался с ним в классе и спросил:

— Может, все-таки расскажешь, что произошло?

Он задумчиво побарабанил пальцами по парте.

— Да ничего там не произошло. Поговорили по душам и разошлись.

— Как знаешь, — ответил я, поднимаясь. — Хочешь делать вид, что все в порядке, — делай. Только не ожидай, что я в это поверю.

— Подожди, — сказал Поль. — Понимаешь, мне этот тип перед уходом такое выдал… В общем, говорили мы с ним, называли друг друга Четвертыми, играли в кошки-мышки. А потом я его спросил, считает ли он себя бессмертным. Сам не знаю, почему мне такой вопрос в голову пришел. И тут он абсолютно серьезно ответил, что да, считает. Я ему говорю: но ты же знаешь, что смерть есть. Что мир не состоит из трех комнат. Что в нем живет не тридцать человек. А он так смотрит спокойно и говорит: не понимаю, о чем ты. Что есть смерть? Совсем как этот… Пилат. Тут я уже совсем сорвался, схватил эту идиотскую «Книгу» и кричу, ему вот дам тебе сейчас этой штукой по башке, сразу узнаешь, что это такое! А он вдруг улыбнулся и говорит: не волнуйся, Поль. Так прямо и назвал — по имени, а не этим дурацким номером. Не волнуйся, говорит, конечно же, я все это знаю. И никакой я не бессмертный, а просто притворяюсь, что я такой. А тебе, говорит, притворяться не придется. И ушел.

Поль замолчал и посмотрел на меня.

— Ну и что он имел в виду? — тоскливо спросил он.

— И в этом вся проблема? — удивился я. — Ты что, серьезно расстроился из-за такой ерунды? Да он просто намекнул тебе, что с такими заскоками ты не пройдешь экзамен.

— Ты думаешь? — оживился Поль.

— А что еще тут можно подумать? Ты ж ему чуть голову не расшиб. Скажи еще спасибо, если он не нажаловался Тесье и компании.