«Шерхан» против электрического ската - Борис Рябинин

– Спасибо, моя рыбка, – растроганно поблагодарил жену Александр Алексеевич, целуя ее в щеку, – только я как-то привык к старому…

– Ничего не желаю знать, пупсик, – нежно, но твердо возразила жена, – его место на помойке, не будь таким ретроградом.

– Ну хорошо, – как всегда не выдержал ее напора Александр Алексеевич, – только ты его пока, пожалуйста, не выбрасывай.

– Ладно, – пошла на компромисс Юлия Тарасовна, – пусть валяется в кладовке. Но давай же, наконец, сядем за стол.

– Конечно, конечно, – оживился именинник, довольный тем, что удалось отстоять старый портфель от окончательного уничтожения, – тем более что я зверски проголодался.

Ужин прошел, как пишут в газетах о дипломатических приемах, в теплой, дружественной обстановке. Почти без спиртного; бутылка шампанского, опущенная в серебряное ведерко со льдом, была выпита едва ли наполовину. Вспомнив об этом, Александр Алексеевич, знавший, что его жена, в отличие от него самого, неравнодушна к хорошим напиткам, галантно предложил:

– Рыбка, еще по бокальчику шампанского?

– С удовольствием.

Он наполнил бокалы.

– Слушай, пупсик, – неожиданно спросила Юлия Тарасовна, отпив одним глотком больше половины, – а почему ты называешь меня рыбкой?

– А что, тебе это не нравится? – забеспокоился именинник.

– Это зависит от того, какую, собственно, рыбу ты имеешь в виду. Налей еще, – она подставила мужу опустевший бокал.

– Да я никакую конкретную рыбу в виду совсем не имею, – озадаченно пояснил он, наполняя ее бокал.

– Ну а все-таки, – капризно потребовала она, – на какую рыбу я больше всего, по-твоему, похожа? На воблу?

– Ну уж нет, – запротестовал он, – только не на воблу. Для воблы ты слишком хорошо сложена.

– На селедку? – не унималась слегка захмелевшая Юлия Тарасовна.

– Тоже не годится, – он отрицательно покачал головой, втягиваясь в предложенную игру.

– Тогда сам сознавайся.

– Ты у меня золотая рыбка, – воскликнул он, радуясь своей находчивости.

Но не тут-то было.

– Нет, это сказочный персонаж, а я хочу знать, за какую реальную рыбу ты меня держишь. Может быть, за акулу?

– Нет. Уж если речь зашла о крупных хищниках, то ты скорее похожа не на акулу, а на косатку.

– Почему, пупсик?

– Косатка не так бессмысленно кровожадна, как акула, но при необходимости вполне может сожрать с потрохами кого угодно. Ты со мной согласна?

Юлия Тарасовна неопределенно пожала плечами, загадочно улыбаясь:

– Косатка, насколько мне известно, вовсе не рыба, а млекопитающее.

– Неважно, все равно в воде живет.

– Ты меня еще крокодилом назови. Он ведь тоже в воде живет.

– Для крокодила ты слишком красива.

– А тебе не кажется, что я немного похожа на электрического ската?

– Вполне возможно, – засмеялся он. – Что-то электрическое в тебе, безусловно, есть.

Особенно когда ты не пользуешься антиэлектростатиком.

Глава 13

Обсуждение дальнейших планов сыщики проводили в своем уютном офисе с традиционным кофе в руках.

– С чего завтра начнем? С визита к Черных? – спросил Крылов, с наслаждением вытягивая под столом свои длинные ноги – Нет, ты забываешь, что мы работаем не на Черных, а на Ягодина. И должны сначала ему сообщить всю полученную информацию.

– А если он будет против?

– Против чего?

– Против того, чтобы передать эту информацию Черных?

– Это уж дудки. Сокрытие улик преступления – тоже преступление. Так мы не договаривались. Да и с чего ты взял, что он будет против?

– Я к примеру спрашиваю.

– Слушай, не морочь мне голову своими примерами. Лучше набери номер Ягодина, я с ним договорюсь о завтрашней встрече.

– Пусть сразу деньги приготовит, – пробурчал Крылов, нажимая на кнопки телефонного аппарата.

– А вот это – мысль, – одобрительно кивнул Житков, взяв протянутую ему телефонную трубку.

– Ягодин у аппарата, – услышал он знакомый голос.

– Здорово, Василий Тихонович, Житков беспокоит.

– Привет, Павел Иванович. Как дела?

– Ничего, идут дела, голова пока цела. Забежишь завтра часиков в девять?

– Что, коньяк с Серегой раздобыли?

– И коньяк будет, и еще кое-что, – не без хвастовства заявил Житков.

– Ну, – радостно воскликнул Ягодин, – неужели что-то наклевывается?

– Клюнуло – будь здоров. Как бы леска не порвалась. Нужно подсачек приготовить.

– Что ты имеешь в виду?

– А то, что ты так неосмотрительно пообещал нам в качестве гонорара.

– Я знал, на что иду, обо мне не беспокойся.

– Тогда захвати с собой, а то коньяка не получишь.

– Чек тебя устроит?

– Вполне, я от налогов не уклоняюсь. Курс по сегодняшним «Известиям».

– Годится. Тогда до завтра?

– Только не опаздывай. Сергей весь коньяк выпьет.

– Да я раньше прибегу, не сомневайтесь.

Спасибо за приятную новость.

– Ну, тогда до завтра.

Житков повесил трубку:

– Старик прямо обалдел от радости. Купи сегодня бутылку приличного коньяка. Хоть с утра пить и нехорошо, но такой гонорар мы просто обязаны обмыть. К тому же, кроме Черных, завтра нам вроде ни с кем встречаться не придется, а он от нас теперь и не такое стерпит.

– Что значит стерпит? – возмутился Крылов. – Он сам должен нам пузырь поставить как минимум. Такое дело ему на блюдечке цоднесем.

– Ну его к черту, – поморщился Житков, – уж больно скользкий он тип. Не будем с ним связываться.

– Как скажешь, начальник, – покладисто согласился Крылов.

Он терпеть не мог пить со скользкими типами.

* * *

Массивная фигура Ягодина появилась на пороге офиса ровно в девять часов. По нему можно было проверять часы, отметил про себя Крылов.

– Где мой коньяк? – весело воскликнул Ягодин, снимая плащ и шляпу.

– А где наш чек? – не менее весело спросил Житков.

– Может, ваш коньяк не стоит этих денег?

– Фирма веников не вяжет.

– Придется поверить.

Ягодин полез в карман и достал большой кожаный бумажник. Из бумажника, в свою очередь, он достал сложенный вдвое чек и протянул его Житкову. Тот, мельком взглянув на него и убедившись, что сумма соответствует ранее обговоренной, сунул его в карман.

Крылов, догадавшись по выражению лица шефа, что все в порядке, поставил на стол бутылку, три стакана и блюдечко с заранее нарезанным лимоном.

– Ну, Василий Тихонович, разливай, – предложил Житков, – у тебя это здорово получается.

Ягодин не заставил себя просить дважды.

– За успешное окончание дела, – провозгласил Житков, поднимая свой стакан.

Возражений не последовало, и стаканы быстро опустели.

– Ребята, как я вижу, дело это пока только для вас закончилось успешно. А я все еще в неведении. Что вы там накопали? Расскажите, не томите, ради бога.

Житков вкратце изложил клиенту суть проделанной ими работы и полученные результаты.

– Молодцы ребята, – коротко, но веско похвалил сыщиков Ягодин. – Хорошо поработали. Я в вас не ошибся. И что вы теперь намерены делать?

– Сообщим все это следователю прокуратуры, – пояснил Житков. – А дальше он пусть сам решает. Мы свое дело сделали.

– А почему, кстати, вы не забрали этот чертов «дипломат» из камеры хранения?

– Зачем он нам нужен? В данный момент мы для прокуратуры не более чем источник информации. Официально мы к этому делу никакого отношения не имеем. Но стоит нам взять в руки этот «дипломат», как мы сразу же превратимся в участников этих событий и, соответственно, в свидетелей. Нас могут вызвать в суд, где мы будем обязаны объяснять, как и зачем мы залезли в эту камеру хранения. Всплывет факт нашей беседы с вором, укравшим «дипломат» из машины, и сам факт этой кражи. И мы наживаем себе если не врагов, то недоброжелателей как в прокуратуре, теряющей лавры единоличного автора раскрытия этого преступления, так и в милиции, нарушая джентльменское соглашение о неразглашении содержания нашей беседы с Шустриком. Не говоря уже о самом Шустрике, получающем на ровном месте еще один обвинительный пункт в своем приговоре. Одним словом, ничего глупее, чем взять этот «дипломат», мы придумать не могли.

– И как же дальше будут развиваться события?

Житков пожал плечами:

– Это дело следователя прокуратуры и оперативников, которым будет поручен арест вдовы. Но я на их месте позволил бы ей взять «дипломат» из камеры, фиксируя это скрытой камерой, положить туда деньги и отправиться к своей машине. У машины я бы ее и взял с «дипломатом» в руках. Остальное – дело техники. Я почти уверен, что так оно все и будет проделано.

Арестовывать ее в вокзальной толпе в данном случае нецелесообразно.

– Да, – задумчиво согласился Ягодин, – наверное, ты, Паша, прав. Но, – тут же оживился он, – для нас это уже не столь важно. Как ни болела, главное – померла.

Он поднялся со стула:

– Еще раз большое вам, ребята, спасибо. А я побегу, обрадую своих компаньонов и сотрудников радостным известием. Я пока еще ничего никому не говорил. Боялся сглазить. Но теперь вижу, что все у вас железно.