Ироническая проза. Ч. 1 - Роман Днепровский

- Н-ну ч-чё, ис-исцелился, чу-чу-чудотворец?! — орал на друга художник Шпирко, — д-д-д-довык-каблучивался, к-к-клоун?! Ч-ч-чего д-делать-то т-теперь… ИК!!! б-будем?…

…Печальные, бродили художники по городу. Зашли, было, в музей — но там, как назло, не оказалось никого, к кому можно было бы обратиться на предмет поспособствовать чудесному исцелению. Пошли по знакомым — та же история: того дома нет, этот без денег сидит, а художника Коренева — сам бы кто от того же недуга исцелил. Так и прошлялись полдня, маясь головной болью, сушняком и тремором во всех конечнастях — а потом, печальные, разбрелись по мастерским. Болеть.

А — правильно всё. Не паясничай на паперти. Не кощунствуй. Не богохульствуй.

Пиво, раки, слёзы…

Знакомая рассказала…

Она работает в администрации Центрального Рынка, а дома у неё — родители-пенсионеры, брат-оболтус и маленькая дочка… И знакомая моя их всех очень любит (не говоря уже о том, что и содержит их всех), и старается при каждой возможности побаловать домочадцев…

…В тот день в рыбном отделе продавали живых раков — неуклюжие зверюги тёмно-бурого цвета ползали в бассейне, толкая и переворачивая друг друга. Зрелище для Иркутска непривычное — но про «пиво-раки» знают и у нас. И вот, моя знакомая решает угостить своего отца: покупает дюжину этих членистоногих речных чудовищ, коробку какого-то хорошего пива, и везёт всё это домой — устроить папе «пир духа»…

Никакого «пира» не получилось: папаша, увидев раков, тут же залил полную ванну воды, выпустил туда раков, забрал пиво, и уселся в ванной комнате — наблюдать. На робкое предложение сварить раков к пиву, номинальный глава семьи строго посмотрел на дочь, и произнёс одну только фразу: «ОНИ ЖЕ — ЖИВЫЕ»…

«Мы несколько дней не могли нормально пользоваться ванной комнатой, — рассказывала моя знакомая, — папа с утра бежал за пивом, а потом целыми днями любовался своими раками… Засунул им в ванну пару цветочных горшков, какие-то камни… А всякий раз, когда нам нужно было помыться или постирать, с таким ворчанием и неудовольствием пересаживал их в таз, что лишний раз мы уж и подойти к нему боялись…»

Через некоторое время раки один за другим погибли — всё же, этим зверюгам нужны естественные условия и проточная вода… Отец моей знакомой с горя «ушёл на круг» — запил на неделю, и всё по ракам убивался… А больше на рынке живых раков не было и даже не предвиделось — моя знакомая специально узнавала…

Кто-то, может быть, и посмеётся над этой историей — а мне почему-то горе этого старого работяги понятно…

Презервативы для взрывников и тайна сосуда Вердо

Дед, до своего ухода на пенсию в 1982 году, работал Первым замом начальника треста «ВостСибГлавСнаб» — курировал снабжение всего и вся и всем необходимым — от строительных материалов и высокоточного оборудования до… даже и не знаю, до чего. И регионом, куда через моего дедушку шли поставки, была не только Иркутская область (на территории которой могли бы спокойно уместиться Франция с Великобританией, да ещё и Германия с Бенилюксом — если бы им это в голову пришло), но и Читинская область и Республика Бурятия — а в последние годы на дедушку ещё и снабжение Монголии навешали…

Ну, а что это за время такое было — семидесятые годы прошлого века, особенно — в Восточной Сибири, думаю, сильно объяснять не надо: что такое строительство Байкало-Амурской Магистрали, думаю, все помнят. А, кроме БАМа, здесь ещё шло строительство Усть-Илимской ГЭС, Братского и Усть-Илимского ЛПК (последний, к слову, строили вместе с самим городом Усть-Илимском), Усольского химического комплекса, всяких разных прочих весёлых предприятий. И вот, все эти трубы-рельсы-котлы-блоки-техника-оборудование и прочее, прочее, прочее заказывал по всей стране и распределял по всем этим стройкам этот самый трест «ВостСибГлавСнаб». А дедушка мой был в этом самом «Снабе» материально-ответственным «вторым лицом».

Естественно, что для меня с детства не было никаким секретом и то, какие такие «комсомольцы-добровольцы» — в телогреечках и с номерами на груди — строят всё это хозяйство; и о том, как всё это строится, я был прекрасно осведомлён… Я уже писал однажды о том, что махровым антисоветчиком меня ещё в детстве сделал мой родной дедушка — человек, входивший в высшую региональную хозноменклатуру. Впрочем, не меня одного: помню, что о ядовитых сбросах Байкальского Целлюлозно-Бумажного комбината в Байкал дед рассказывал на своём дне рождения всей нашей многочисленной (тогда — многочисленной) родне, которая явилась его поздравить и посидеть за его «номенклатурным» столом. Помню я и его рассказы о совецкой «плановой экономике» — эту тему он не только отлично знал изнутри, но и умел доходчиво объяснить всё даже мне, школьнику начальных классов.

Помню, однажды я спросил у него, что значит такой термин — «перевыполнение плана»? Усмехнувшись, дедушка взял мой детский конструктор, и говорит мне:

- Ты ведь, давеча, из него грузовичок собирал?

- Собирал, — говорю я, ещё не понимая, куда он клонит.

- Хорошо, — отвечает дед, — а два грузовичка ты можешь из него собрать?

Собрать два грузовичка было тогда моей маленькой мечтой, да вот беда — в конструкторе не хватало деталей на вторую машинку.

- Ладно! — дед опять усмехается, — значит. представь, что ты — директор завода по производству грузовичков. И вот, если ты сделаешь сейчас один грузовичок, то я — а я буду Государством — так вот, я дам тебе шоколадную конфету. А вот если ты сделаешь не один, а два грузовичка, то я дам тебе премию — целую шоколадку…

И вот я сижу, пыхтя — пытаюсь изобрести из остатков конструктора вторую машинку. Деталей, естественно, не хватает. А дед мне подсказывает:

- А ты второй конструктор возьми, и добавь из него деталей…

- Но, дедушка! — в моём голосе стоит отчаяние, — тот конструктор сюда не подходит! Я уже пробовал — не подходит! В нём — и винтики другие, и детальки, и гаечки…

- А ты, всё-таки, попробуй! — говорит дед.

…С грехом пополам, я собрал вторую машинку. Даже сейчас, вспоминая этот «тедевр совецкого машиностроения», изготовленный моими руками, у меня к горлу подкатывают слёзы, едва перед глазами встаёт этот уродец. Но дед держит слово: ведь он, будучи «Государством», обещал мне дать за две машинки шоколадку — и он держит слово. Только предупреждает, чтобы я показывал ему только одну — ту, первую, машинку — но говорил ему, что сделал целых две.

- Так вот, твоя вторая машинка, — пояснил он, — это и есть «сверхплановая продукция» твоего «машинкосборочного завода». Правда, она ездить не может, и вид у неё — того… Но получается так, что для «Государства» важно не то, что у тебя получилось — а то, что ты сделал две машинки вместо одной…

Мне было тогда семь лет. Ровно семь. И ровно с семи лет — после этой истории с игрушечными грузовичками и «госпремией» в виде шоколадки — я уже совершенно иначе стал воспринимать и дикторов из программы «Время», и карикатуры в журнале «Крокодил»… Правда, дедушка всегда предупреждал меня, что очень многое из того, о чём он рассказывает дома, совершенно незачем рассказывать друзьям во дворе или в школе. Так я и вырос — с фигой в кармане.

Уже много лет спустя я задал ему вопрос — полу-шутя, полу-серьёзно — зачем он, такой-сякой, ещё в детстве убил во мне веру в социализм и превратил меня в маленького дисседента?

- Видишь-ли, — рассмеялся дед, — я очень хорошо уже тогда видел, что совецкой экономике, а вместе с ней — и государству — приходит конец. Всё, что случилось в начале 90-х, было неизбежно ещё с самого начала 70-х, когда Брежнев похерил косыгинскую экономическую реформу. И я очень хотел, чтобы мой внук оказался не только морально готовым к тому, что переход от социалистической «плановой экономики» к рынку обязательно произойдёт — я хотел ещё, чтобы ты сумел нормально адаптироваться в этой системе, и занять в ней достойное место…

Одного только дед мой не учёл: по его рассуждениям выходило, что коллапс совецкой экономики и переход к рыночным отношениям должен произойти, где-то, к 1984 — 85 году — но на деле, всё случилось на лет пять-шесть позже.

Ладно. Предисловие вышло достаточно длинным — а я хотел просто вспомнить несколько из тех эпизодов, о которых мой дед рассказывал бабушке за ужином. Ей-Богу, эти анекдоты стоят того, чтобы их рассказать — тем более, и моя торжественная клятва деду не рассказывать ничего из того, что он рассказывает дома, за давностью лет, аннулировалась — с тех пор прошло уже лет тридцать и мы живём уже в совсем ином государстве. А дедушки моего уже двенадцать лет, как нет в живых… Пусть эти небольшие рассказы будут памятью о нём.

Итак, первый главснабовский анекдот -

Дело было во времена строительства БАМа. Однажды в кабинет к деду зашёл очередной проситель-посетитель — очередной главный инженер какого-то предприятия, которое занималось подготовкой трассы для строящейся железной дороги. Всё — как всегда: в руках у посетителя — папка с длинным-предлин ным перечнем заявок на оборудование, которое срочно! срочно!!! ещё вчера!!! нужно было отправить на объекты, и без которого стройка на участках стоит, работяги пьют и маятся безделием — одним словом, вполне штатная ситуация и вполне обычный разговор.